Владимир Саламаха - 3. Если упадёт один...

— Эх, подобраться бы туда да рвануть его! — сказал Иван.

— Так уж и рвануть. Чем? — спросил Никодим. — Смотри, можно попасть в лапы врагу. У нас даже нет пистолета, не то что чем рвануть. Что же делать?..

— Надо все-таки идти к эшелону, — настаивал Василий. — Там будет видно. От моста до эшелона километр, не более. Главное, не наткнуться на десант.

— А мы осторожно. Может, наши там уже готовятся к бою. Во всяком случае, у командиров были пистолеты.

Наивный, впрочем, как и Никодим с Иваном. Он видел в кино, как крас­ноармейцы на границе смело обезвреживали врага, как беспощадно били белых в гражданскую войну. Видел, что враг всегда если не совсем глупый, то комический, а красноармейцы смелые и сообразительные. Верил, что так и есть.

И хотя натерпелся страху, убегая от эшелона, когда немецкие самолеты бомбили и обстреливали его, сейчас вдруг осмелел и успокоился, не желая признаться себе в том, что боялся.

— Наши там уже воюют, бьют гадов, — чеканя слова, проговорил Нико­дим. — Надо идти, нельзя медлить ни минуты.

Никодим, на год старше Ивана, был более решительным. Он всегда быстро высказывал свои суждения, не задумываясь над тем, правильные они или нет.

Не возразили: конечно, бьют...

Парни опять направились на восток. Только сейчас уже не бежали, как раньше, а быстро шли, внимательно поглядывая по сторонам, опасаясь засады.

Одеты они были в форму красноармейцев. Ее им выдали перед тем как посадить в эшелон. Присягу парни еще не успели принять, так что бойцы и не бойцы. Но тем не менее, Никодим, Иван и Василий считали себя красно­армейцами с той минуты, когда еще в райцентре надели военную форму. Так что — бойцы, воины!.. И теперь эти «бойцы», «воины» вновь, как и утром, когда убегали от пылающего эшелона, были напуганы и растеряны. Еще бы, без командиров, не подготовленные к войне, вообще к столкновению с врагом, они в любую минуту могли наткнуться на вооруженного и искушенного в военном деле противника. И что тогда? Сдаться в плен? Другого выхода у них нет: иначе застрелят, и никто не будет знать где.

Бравада, мол, было бы у нас оружие, дали бы бой парашютистам, была пустой. Словом, одни и есть одни... Так что — туда, где свои, к эшелону.

И они шли на восток, ориентируясь по солнцу. Оно по-прежнему стояло справа. День был ясный, и солнце не исчезало ни на минуту. Когда шли или бежали по густому лесу, оно ярким расплывчатым пятном скользило в верхуш­ках деревьев. Когда выходили на поляну, слепило так, как и должно слепить в полдень летнее солнце: глянешь на него на мгновение и зажмуришься...

Не известно, сколько они прошли и пробежали, как вдруг впереди услы­шали сухие громкие выстрелы. Парни как подкошенные упали на землю. Долго лежали, боясь пошевелиться: стреляют по ним?..

Оказалось, что стреляли не по ним, время шло, но никто сюда не прибли­жался, никто не подавал никаких команд.

— Там, кажется, наш поезд, — сказал Василий, осторожно приподнял голову и показал рукой вперед. — Дымом пахнет.

Он потянул носом раз, второй, чтобы убедиться, не ошибся ли. Принюха­лись и Никодим с Иваном, ветер доносил сюда запах дыма и гари.

Василий осторожно поднялся, стал за деревом, посмотрел вперед, по сто­ронам, назад.

— Никого нет, — тихо произнес он. — Ну что, пойдем?

Встали и Никодим с Иваном.

— Пойдем, — сказал Иван. — Набегались.

Прошли с полкилометра, вышли из леса в невысокий сосняк, взбегающий на пригорок, остановились. Опять услышали частые, очередями, выстрелы, но уже совсем близко — за пригорком.

Опять упали на землю и затаились. Поняли, что и на этот раз стреляли не по ним.

— Это наши ловят парашютистов! — воскликнул Василий. — И стреляют не иначе как из автоматов.

— Конечно, наши, — сказал Никодим. — Пока немцы спускались на парашютах, наши следили за ними. Немцы — на землю, а наши их тут же, тепленьких: «Руки вверх!»

— А кто не сдался или где дальше приземлился, тех сейчас и ликвиди­руют, — сказал Иван и добавил: — Надо быть очень внимательными, может, какой немец убежал, так мы его должны скрутить и притащить к нашим.

— Конечно, — согласился с ним Василий. — Если что, не упустим. Глав­ное — напасть на него врасплох, отобрать оружие. И брать только жи...

Вдруг он осекся, словно споткнулся, наверное, хотел отдать команду брать врага живым, и упал в траву. За ним, еще ничего не понимая, упали Ваня и Никодим.

— Немцы, — прошептал Василий, быстро отползая назад.— Там, впере­ди, около моста. Много...

Кажется, парней не заметили. Затаившись, они какое-то время лежали молча, не зная, что делать. Потом Иван, приложив к губам палец, осторожно пополз вперед, на вершину пригорка. За ним — Никодим и Василий.

Опять было очень страшно. Казалась, что за каждым кустом притаился немец. Еще мгновение, и грянет выстрел. Но парни не останавливались, полз­ли и ползли, постепенно преодолевали страх, и это теперь для каждого из них было очень важно: они становились бойцами, хотя еще не понимали этого.

Через некоторое время доползли до вершины пригорка, поросшего малин­ником, притаились. Осторожно раздвинув заросли, посмотрели вперед: перед ними был не эшелон, а мост через Дубосну. Длинный, металлический, на четырех бетонных опорах, он был как на ладони: четыре немца, вооруженные автоматами, ходили по нем.

Немцы также были и на железнодорожной насыпи. Много немцев.

До моста было метров триста, может, чуть более. Попробуй точно опреде­лить, если сердце трясется, а дыхание частое-частое и горячее, и какая-то неизвестная сила вдавливает тебя в землю. Да так, что не подняться, не отползти. Опять страшно. Но уже не как раньше.

Постепенно каждый из них, наблюдая за происходящим возле моста, понимал, что недосягаем для врага. И этого было достаточно, чтобы контро­лировать себя, видеть рядом с собой других, предугадывать то, что они будут делать дальше.

Если ты в таком состоянии, то шанс выжить даже в самой сложной ситу­ации есть.

Постепенно туман рассеивался (а может, его и не было). И вот уже кроме реки, моста, фигурок немцев на нем, возле него и у железнодорожного полот­на парни заметили на лугу за обочиной по ту сторону рельсов большую толпу людей, окруженных автоматчиками.

— Пленные, — прошептал Василий.

— Наши, с эшелона, — тихо уточнил Никодим.

Так и есть: эшелон разбомбили вскоре после того, как переехали мост. Значит, и они, братья Боровцы, и их товарищ Василий Кечик, если бы не убе­жали так далеко в лес, были бы здесь.

— Наши, — подтвердил Василий и привстал. — Да-а, ну и дела. — Иван также приподнялся, чтобы лучше разглядеть, что делается у моста.

— Эх, было бы чем пальнуть по немцам, — отчаянно проговорил Нико­дим, приподнимаясь вслед за братом.