Василий Клепцов - Время и судьи без грима

Кузнецов набирает номер телефона Лебедихина и без всякого предисловия задает ему вопрос:

— Тихон Петрович, скажи, пожалуйста, за что тебе недавно было объявлено партийное взыскание райкомом партии?

— Да так, ни за что, это результат очередного заскока в сознании нашего первого секретаря райкома партии Неряхина, ошалевшего от славы. Вы, видимо, знаете, что Неряхин за высокие надои молока в колхозах района в прошлом году был награжден орденом Ленина, а этот человек с заносами, его хвалить ни в коем случае нельзя, дуреет сразу и ни с чьим мнением не считается. Но потом, правда, отходчив. Я думаю, что он через какое-то время сам внесет предложение об отмене мне взыскания. Поэтому и жаловаться никуда не стал, — закончил Лебедихин.

— Как у тебя с делами на завтрашний или послезавтрашний день? — спросил Кузнецов.

— На завтра есть назначенные дела, — ответил Лебедихин, — а на послезавтра нет.

— Тихон Петрович, ты послезавтра возьми дело этой учительницы и подъезжай с ним ко мне, договорились?

— Владимир Владимирович, я очень бы Вас просил не поднимать этот вопрос, он решится сам собой, а так заведется этот Неряхин, ну, а мне же в районе с ним работать.

— Хорошо, — согласился Кузнецов, — давай договоримся на месте.

Положив телефонную трубку, Кузнецов долго раздумывал над тем, как ему поступить лучше. Если исходить только из интересов Лебедихина, то было бы разумнее никакого шума не поднимать, переговорить по телефону с Неряхиным, объяснить ему нелепость решения райкома партии, да еще в отношении председателя райнарсуда. Он, возможно, ответит, что зря погорячился, и взыскание с судьи будет снято. Но, с другой стороны, этот безобразный случай стоит того, чтобы обратиться с запиской в крайком КПСС, предать его гласности и предостеречь других руководящих работников партийных и советских органов края от вмешательства в судебную деятельность. А если будет какой-то нажим на Лебедихина после этого, то скоро перевыборы народных судов, и его можно будет перевести на работу в другой район или город края.

Второй вариант подхода к разрешению конфликта Кузнецову казался предпочтительнее. Но, решил он, все покажет дело учительницы Трудолюбовой и объяснения Лебедихина. Как и договаривались, Лебедихин через день сидел с делом учительницы у Кузнецова. Все оказалось так, как она писала в своем письме в «Учительскую газету».

Началось с того, что Неряхин решил убрать с должности председателя райисполкома Молчанова. Но просто так уволить человека, да еще с такой должности, нельзя, и он решил его перевести на должность директора средней школы. Там место было свободно, а Молчанов по образованию педагог, но почти ни дня по своей специальности не работал. После окончания пединститута он был сначала инструктором, затем завотделом и секретарем райкома комсомола. С этой должности он был избран председателем райисполкома и проработал несколько лет. Но дела у него шли неважно, не его это дело было. И вот Неряхин решил «посадить» его, как тогда говорили, на школу.

Трудолюбова работала заведующей учебной частью школы, работала давно, дело хорошо знала, была заслуженным учителем РСФСР. Поэтому Неряхин и решил, что при таком сильном завуче Молчанов школу потянет, будет там кем-то вроде завхоза. Но Трудолюбова, узнав о предстоящем назначении, заявила в райкоме партии, что Молчанов не может быть директором, если и дня не преподавал в школе, что вся тяжесть работы в школе при нем ляжет на нее, и предупредила, что с Молчановым в школе она завучем работать не будет, а останется простым преподавателем математики.

Неряхин не привык к тому, чтобы ему возражали, поэтому Трудолюбовой заявил: «Не будете работать завучем — мы вообще Вас из школы уволим». И уволили. Трудолюбова подала в суд иск. Неряхин предупредил Лебедихина: «Восстановишь на работе Трудолюбову — объявим тебе строгий выговор!» Вот и объявили.

Кузнецов, уступая просьбе Лебедихина, все же решил поговорить по телефону с Неряхиным. После обмена приветствиями Неряхин, догадываясь о причине звонка Кузнецова, сам первый пошел в атаку.

— Если Вы мне, товарищ Кузнецов, звоните по вопросу о партийном взыскании Лебедихину, то скажу сразу: напрасная трата времени. Пока в районе я секретарь, я не позволю никому, даже судье, устанавливать свои порядки.

— Николай Федорович, — перебил Неряхина Кузнецов, — порядок увольнения с работы и восстановления на работе регулируется не уставом партии, а Кодексом законов о труде. Так что здесь Вы присваиваете себе право, которое Вам не принадлежит.

Но Неряхин уже завелся, разразился целой лекцией, в которой были и такие слова:

— Что это такое, Лебедихин умудрился посадить на скамью подсудимых советскую власть района, да мы только за одно это могли его исключить из партии. Так что, товарищ Кузнецов, — заканчивая разговор, сказал Неряхин, — я в Ваши дела не лезу, не лезьте и Вы в мои, — и положил трубку.

— Ты извини меня, Тихон Петрович, — сказал Кузнецов, обращаясь к Лебедихину, — но я такого дурака, как Ваш первый секретарь райкома, встречаю впервые. Да, кстати, какую советскую власть Вы посадили на скамью подсудимых?

— Это он имел в виду председателя райисполкома, которого я вызвал в суд повесткой как ответчика по делу учительницы.

— Нет, видимо, нам с тобой не избежать продолжения этого разговора с Неряхиным в крайкоме партии, — сказал Кузнецов. — На всякий случай я для тебя зарезервирую место председателя суда в одном из районов г. Северореченска. Так что не отчаивайся, дорогой, и держись крепче. А дело Трудолюбовой оставь мне, я с ним начну походы по кабинетам крайкома партии.

Ни завпарткомиссией, ни второй секретарь крайкома партии Павел Николаевич Парамонов не могли уломать Неряхина, и поэтому вопрос пришлось выносить на рассмотрение бюро крайкома. Целых два часа шло бюро крайкома по такому ясному вопросу, все хотели усовестить Неряхина, но ничего не вышло. Бюро крайкома вынуждено было объявить ему строгий выговор с занесением в учетную карточку. После заседания бюро первый секретарь крайкома Дьяконов бросил только одну фразу: «Бульдозер, ему место на стройке, а не в райкоме партии».

Действительно, на очередной партийной конференции, которая прошла примерно через год после заседания бюро, Неряхин не был избран на партийную должность и перешел на работу преподавателем лесотехнического института в г. Северореченске.

Обещание о переводе Лебедихина в краевой центр Кузнецов сдержал. На должности председателя райнарсуда Лебедихин проработал до ухода на заслуженный отдых.

Конечно, звонки по нерассмотренным делам от городского и районного начальства бывали и в других судах края, но это совершенно не означает, что судами удовлетворялись просьбы всех звонивших, однако некоторые из них удовлетворялись. Но тут могла быть жалоба потерпевшего на мягкость приговора, и если обнаружится такое дело при ревизии суда, президиум крайсуда восстанавливал законность и справедливость по делу. Были, конечно, звонки и в краевой суд. Но чтобы краевой суд подвергался давлению со стороны партийных органов, этого в крае пока не было и прежде всего потому, что в Северореченском крае первым секретарем работал человек в высшей степени справедливый. Он лично в судебные дела никогда не вмешивался.