Роман Коробенков - Прыгун

Огромные свечи, имитируя фонарные столбы, проплывали мимо, с них медленно стекал воск, а оранжевое пламя порождало окружающую смуглость.

— Это Ит, — кивнула вперед Боль. — Он отвезет тебя… — В зеркале заднего вида мелькнуло одутловатое лицо, дрогнувшее ответным кивком и тут же пропавшее, отчего я смог рассмотреть лишь заплывший затылок, утыканный короткими черными волосами.

— Куда мы едем? — спросил я, но тут машину вынесло в утреннее зарево.

Солнце настойчиво побежало рядом с нами, будто перепрыгивая с одного пышного облака на другое. Я отвлекся, так как уже забыл, что значит видимость окружения вне зрительного квадрата.

— Куда мы едем, Боль? — спросил я тем не менее спустя несколько минут копаний в заокон-ных пространствах.

«…с тобой куда угодно, но все же?..»

— Ребята расскажут, — отозвалась она сквозь иронию, внимательно всмотрелась мне в лицо, придушила улыбку, попробовавшую раскрыться, и сказала напоследок: — А мне пора. — Руки ее дернули ручку дверцы.

И на полном ходу сложная женщина покинула разогнанный автомобиль. Я не услышал шлепка дверцы, я не заметил, как она раскрылась, но, в ужасе дернувшись к заднему окну, успел заметить темную фигуру, томно плывущую прочь от дороги.

Я вернулся глазами к макушкам моих невольных спутников.

— Куда, — повторил я вопрос спустя короткую паузу, — мы едем?

Два массивных затылка отвернулись друг от друга, обнаружив две тяжеловесные челюсти. Одна принадлежала влюбленному менту, в другом я узнал недружелюбного таксиста.

— Ты знаешь. — ответил таксист, он же — Ит.

— Мы не знаем. — вторил ему мент, он же — Ур.

В лицах их отсутствовал юмор, я старательно высматривал сарказм, но и его не заметил.

«Волга» неслась вперед, ее покачивало на узкой асфальтовой ленте, которая вела нас неизвестными тропами в неизвестно куда. Выйти, подобно Боли, мне не хватало смелости, почему-то имелась уверенность, что это невозможно.

Некоторое время я молчал, после чего опять попробовал вступить в контакт со старыми знакомыми. Они делали вид, что видят меня впервые, отвечали словно не на мои вопросы, и спустя полчаса ничего не стало прозрачнее и яснее.

Местности за окном казались слайдами, наложенными невпопад. После продолжительной степи появились подобия городов, скорее даже районов, быстро сменяющиеся странными пейзажами — российскими и не совсем. Мне почудилась мексиканская пустыня с артистичными кактусами, сюда же вкрапился фрагмент неведомого хай-тека с домами невероятной вытянутости, потом кратковременно наметилась клочковатая гористость, а далее мы окунулись в сибирский лесок.

Калейдоскоп продолжался долго, чем дальше, тем абсурднее становились его картинки. Начали путаться времена года, я видел то зиму, то лето, множество незнакомых слов и фраз, которыми полны любые местности, где живет человек. Ко всему острой болью напомнила о себе моя голова.

Наконец я взмолился:

— Я умру сейчас от этой бессмысленности!..

Зубы мои скрежетали.

«…или убью вас обоих, чтобы внести нотку разнообразия…»

Оба типа удивленно уставились на меня в зеркало заднего вида, их огромные лица с трудом помещались в крохотный прямоугольник. Казалось, они даже не следили за безопасностью дороги, не говоря о ее направлении.

— Куда мы едем?! — Лицо мое дышало яростью, хотелось нанести им увечья.

— Ты знаешь. — опять повторил таксист.

— Мы не знаем. — пожал плечами мент. — Боль сказала увезти тебя туда, куда захочешь.

— Я никуда не хочу!

— Потому мы и едем в никуда.

Подобного я не ожидал. Пейзажи за бортом

действительно напоминали мои мысли: клочковатые, рваные, непохожие.

Поводив глазами по природной дисгармонии, я выдал постоянную мысль последнего времени:

— Хочу на другую планету.

«...не хочу даже мельчайших повторов...»

— Куда? — Две широкие физиономии опять соприкоснулись в миниатюрном зеркальном мире.

— На другую планету! — лихо подтвердил я. — Можно без возможности возврата. — Я шумно сглотнул от собственной дерзости. — Я уверен! — тут же выпалил я в их вопросительные лица.

— Невозможно, — покачал тяжелой головой Ит в ответ на удивленный взгляд Ура. — Нет никакой другой планеты…

— Подожди, — прервал его Ур. — Как — нет? Что есть другая планета? Не место ли, где деревья не похожи на наши? Где другого цвета песок и вода, где иное небо, что глубже и пространнее. Где люди не говорят на понятном нам языке. — Казалось, его осенило. — Где иная архитектура, где иные краски жизни. И звезды не те. Не это ли мы называем другой планетой?..

«...другие планеты гораздо ближе к нам, чем кажется...»

Ит, не меняясь лицом, выжал тормоз, отчего меня размазало по спинкам их сидений, и, крутанув руль, развернул нос «Волги» в противоположную сторону, приложив мое тело о правую дверцу.

Мы недолго постояли, дав пыльному облаку разбиться о лобовое стекло и лениво осесть, постукивая по крашеному металлу одноголосой мелочью камешков. Вздымая пыльный хвост, автомобиль рванул назад.

Калейдоскоп стал еще безумнее, казалось, что за тонированными стеклами начался кинофильм, который поставили на быструю перемотку назад. Мелькали дома, пустоши, леса, водные глади, чего только не мелькало из природного разнообразия и человеческого безобразия.

В один момент я приоткрыл окно и высунул пальцы, тут же что-то тяжелое поймалось мне в

руку. Я разжал пальцы, ладонь оказалась пуста.

Мне вспомнилась Сашенька, трогавшая свою жизнь на высоте двадцатого этажа. Я улыбнулся, так как иллюзия была полной. Я держал свое существование на ладони, я слышал его тяжесть кожей. Я перебирал пальцами, чувствуя, как оно струится между ними.

Определенно я был точкой на своей оси координат, и вот это было моей реальностью.

Устав наблюдать за жизненным галопом, я уснул. В последнее время, по крайней мере до больницы, я делал так постоянно, это было, как мне казалось, полезным свойством.

Снов, как обычно, не привиделось. Даже отдыхая, я ощущал, как предчувствие чего-то нового вкрадчивой негой скитается по членам моего тела. Сквозь дрему я понимал, что улыбаюсь чему-то, и улыбка эта длилась непривычно долго.

Проснулся я от страшной духоты и яркого света, которые в ненормальном количестве оказались складированы в автомобиле. Невыносимо ярило солнце.

Окна машины были открыты до упора, дверцы — распахнуты. Мои спутники исчезли.

«Волга» стояла в тени стройных деревьев, чьи голые тела тянулись поразительно высоко, подпирая небо. Высунув голову, к своему удивлению, я обнаружил по соседству пространную пальмовую рощу. Глянув в другую сторону, я увидел замершую во внутреннем покое водную гладь.