Франсис Бебей - Ашантийская куколка

— «Моя ашантийская куколка!» — повторила бабушка. — Гляди, чего выдумал! Если его попросили что-то сделать для нас, просто передать совсем пустячную бумажку, он решил, что взамен получит Эдну… «Моя ашантийская куколка!» Подумать только!..

— Ну что ты так разволновалась, мать? Ты говоришь, бумажка совсем пустячная, а забыла, что именно она поможет вам сохранить свое доброе имя перед народом…

— Знаю, дочь моя, знаю. Поэтому-то и разрешаю Эдне встречаться с этим мошенником.

— Сколько раз я тебе твердила, Мам: никакой он не мошенник. Ты же первая начала его хвалить еще в тот раз, когда мы поняли, что у него есть деньги, а мы с тобой еще приняли его тогда за простачка и решили натравить на него весь рынок, как на самого настоящего вора… И несмотря ни на что, он снова пришел на рынок, и к тому же сама судьба послала его мне в тот вечер, на танцах, по-моему, все это неспроста, а главное, повторяю, он очень любезный, внимательный, вежливый такой.

— Честное слово, — сказала тетушка Принцесса, — честное слово, ты влюблена в него. И ничего удивительного после того, что ты о нем рассказала.

— Да нет, тетушка, вовсе я не влюблена, — начала оправдываться Эдна.

— Надеюсь, что это так, — сердито буркнула Мам, поднимаясь со стула. — Очень надеюсь. Встретиться один-два раза — и влюбиться — это, как хочешь, мне претит.

— Мать, мать, ну подумай сама, что ты говоришь!

— А что такое я говорю?

— Ведь рано или поздно тебе придется смириться с мыслью, что Эдна не всегда будет с тобой. Правда, дочка?

— Мне… мне кажется, обе вы слишком торопитесь. Главное сейчас выяснить, поможет ли нам Спио уладить дело.

— Ты права, девочка моя. И надо‚чтобы действовал он как можно быстрее. Я вчера вечером говорила об этом нашим женщинам, но, кажется, они уже настроились ‚на демонстрацию. Тогда, если этот… как его зовут?

— Спио, Мам.

— Если этот Спио не поторопится, быть беде.

— А мне все-таки интересно, — опять начала тетушка Принцесса, чем может кончиться знакомство моей дочки с этим молодым человеком? Ты ведь сказала, что он молодой?

— Да, молодой.

— А какой он из себя? Красивый? Хорошо одет?

— Одет он хорошо, тетушка Принцесса. Ничего особенного, выглядит он всегда как надо.

— По-моему, этого вполне достаточно. А какой-же он все-таки из себя?

— Я даже не могу припомнить его лица‚ — вмешалась бабушка. — И если бы я вчерашней ночью увидела его вместе с Эдной и даже узнала бы, что он выручил ее из беды, я все равно не обрадовалась бы нашей встрече, хоть и хотела попросить его кое о чем.

— Неужели он так тебе не нравится, мать?

— Бабушка просто придирается, тетушка Принцесса. Это из-за того, что Спио на рынке, при всем народе, назвал ее старухой.

Спио прекрасно понимал, какой важный шаг предстоит ему сделать. Сидя в кабинете Главного инспектора, он думал о том, что будет в случае неудачи, иначе говоря, если ему не удастся убедить своего начальника, лицо высокопоставленное. О том, что готовится демонстрация, он знал из разговоров с торговками на рынке, куда часто заходил в эти последние три дня. Знал он также, что даже намечено уже число, но по совету Мам решено немного подождать. Бабушка действительно не теряла надежды, что все еще можно будет уладить, не прибегая к крайним мерам.

Инспектор просматривал бумаги, сложенные в толстую папку, и курил огромную гаванскую сигару. Он славился этими своими сигарами, запахом которых пропах весь его кабинет, и любого, входящего сюда, с порога окутывали облака дыма. Спио невольно подумал, до чего же неприятный запах у этих сигар, но, конечно, вслух свое мнение высказать не решился. В душе он был возмущен тем, что такая маленькая и небогатая африканская страна позволяет себе роскошь ввозить с Кубы сигары и тратить на них столь ценную валюту. Хоть бы запах был приятный, так и того нет! Сам он курил только сигареты и предпочитал самые обыкновенные. Выбирал он их с умыслом, чтобы ничем не выделяться, быть на равной ноге со своим народом. Так, он избегал покупать сигареты иностранных марок, которые, судя по слухам, просачиваются обходным путем из регионов расистского режима на рынки тех стран, где правят люди доброй воли. Не стоит называть имена. Но сигары, привезенные из страны, стоящей на пороге свободного мира и проповедующей коммунизм… Спио улыбнулся своим мыслям, которые вдруг от пустячного табачного дыма перескочили в область высокой политики и сверхвеликих держав. Как ведь мы малы! Даже наша политика, господи боже мой, может превратиться в сигарный дым!

В толстой папке инспектор, видимо, не находил ничего, что могло бы привлечь его внимание, и продолжал просматривать страницу за страницей. Наконец он поднял глаза и сказал:

— Я не нахожу вашей фамилии. Как получилось, что этим делом занимаетесь вы? Какое оно имеет к вам отношение?

— Господин Главный инспектор, это чистая случайность, но, раз мне пришлось заняться этим делом, получилось очень удачно. Как только я узнал, что готовится демонстрация…

— Уж не хотите ли вы сказать, что рыночные торговки собирались провести демонстрацию, не предупредив власти?

— Не совсем так, господин Главный инспектор. Но представьте себе, что они решили оповестить власти только в самую последнюю минуту.

— Тогда, думаю, вряд ли удастся предотвратить демонстрацию.

Он загасил окурок сигары в огромной деревянной пепельнице, вырезанной из корня дерева. Вам, наверное, приходилось видеть такие пепельницы. Берется толстое корневище, в нем выдалбливается углубление — как если бы вы мастерили миску, — и затем ему придается форма, покорно повторяющая причудливо изящные изгибы дерева. Все это покрывается лаком, и пепельница готова.

— Но, — продолжал Главный инспектор, раскуривая новую сигару, — разве рыночные торговки не знают, что закон запрещает устраивать демонстрации без разрешения правительства?

— Порой довольно трудно определить, что рыночные торговки знают и чего не знают. Прежде всего, они отлично знают, что они — полноправные граждане свободной страны и что с их ролью в нашей стране следует считаться. Поэтому-то они иногда поступают так или иначе, не слишком задумываясь над тем, имеют ли граждане свободной страны на то право или нет.

Утопая в клубах сигарного дыма, инспектор поинтересовался:

— Значит, по-вашему, эта Амиофи столь значительная персона, что из-за нее устраивается столь мощная демонстрация?

— Господин Главный инспектор, любая демонстрация рыночных торговок всегда важное событие. Полагаю, вам известно, как они действовали во время последних выборов, после чего они еще больше уверовали в свою силу. Теперь они слишком хорошо поняли значение совместных действий, и надо думать, что будут к ним прибегать всякий раз, когда сочтут это необходимым.