Сергей Кочергин - Деревянные волки

— Я тоже на пенсии, — сказал А.С. — Болгарский крестик еще не освоил, но все впереди. Двое детей, жена. Правда, дети бестолковые, а жена — чужая. Работаю деканом психологического факультета… какого-то там университета в Москве. Сейчас куда ни плюнь — везде университеты. Вот и все.

— Я только про жену как-то не очень поняла, — неуверенно сказала Татьяна. — Почему чужая?

— Потому что Родину любил больше, чем ее, — она так говорит.

— Все равно не понимаю, извини.

— Тань, давай о чем-нибудь другом, а то как-то здоровья нет, тема тяжелая, чтобы ее сегодня поднимать.

— Можно и просто помолчать. — Согласилась Татьяна. — Тем более, мы практически чужие люди. Ты две недели был знаком с Остапом и четыре дня со мной — озеро, церковь, сутки здесь, когда приехал с Сибири, и пять часов в Киеве — все.

— Нашу встречу в Киеве я помню до мелочей, — сказал А.С. — Я вам завидовал тогда, между прочим.

— Да-а, — вздохнула Татьяна, — хорошее было время. Он меня очень любил, не пил, от Лизки вообще был без ума.

— Я ее ужасно хочу увидеть. «Гяга Сан, Гяга Сан». — А.С. улыбнулся.

— Хочешь, мы придем вместе?

— Нет! — Он даже дернулся. — Только не сегодня. Приходите завтра, а лучше — послезавтра. Надеюсь, что поправлюсь к тому времени.

— Хорошо, придем послезавтра, — покорно согласилась Татьяна.

— Стыдно мне в таком виде, — стал оправдываться А.С. — И с мозгами — не совсем. Короче — кризис. Недавно поймал себя на мысли, что у меня даже мечты нет. Татьяна Викторовна, у тебя есть мечта?

— Есть, — уверенно ответила она. — Я мечтаю, чтобы Лиза удачно вышла замуж, чтобы родила мне внучку.

— Стоп! — остановил ее А.С. — Это все про Лизу, а про себя?

— А что про меня? О чем можно мечтать женщине в шестьдесят лет? О том, чтобы последние зубы не так быстро выпали.

— Ответ неправильный. Садитесь — три, — сказал А.С.

— Почему три, а не два, если ответ неправильный?

— Так, по дружбе, — улыбнулся А.С.

— Спасибо. Вы очень добры, Александр Сергеевич.

— Вспомнил! — А.С. встал и даже похлопал Татьяну Васильевну по плечу, как школьницу. — Спасибо, вы пробудили во мне память. У меня есть одна нереализованная мечта.

Я заметил — она была слегка удивлена его «вдруг появившемуся настроению», но пыталась не подавать виду.

— И о чем же она, если не секрет?

— Нет никаких секретов. — Он говорил, как мне показалось, слишком громко, как будто его собеседник находился не рядом, а шагах в шести. — Какие секреты? Я вспомнил, мне было лет пятнадцать, когда я мечтал построить в этом саду баню. Правильно, я приехал сюда, чтобы исполнить мечту. — Он посмотрел вверх, потом на Татьяну, потом снова похлопал ее по плечу и сказал еще громче: «Здесь будет город заложен!»

Удивленная женщина встала и почему-то поднялась на ступеньку выше.

— Да не бойтесь вы, — сказал А.С., — с головой у меня все в порядке. Я просто несказанно рад, что вспомнил свою мечту.

Меня, конечно же, насторожило слово «несказанно». Татьяну, по всей вероятности, тоже.

— Я построю ее за десять дней, — продолжил А.С. — И будет она стоять там. — Он показал пальцем почти на то место, куда недавно был брошен замок, и вдруг движения его стали медленными. Он опустил руку и сел.

— Тебе бы поспать, Саш, — сказала Татьяна.

— Может быть, — согласился он.

— Ну, тогда я пошла?

— Да.

— Мы придем с Лизой послезавтра.

— Хорошо. Я буду ждать.

— До свидания.

— До свидания.

Он даже не поднялся и не проводил ее до калитки — чего я уж никак не ожидал…

Просидев в позе «спящего кучера» минут десять, он все же поднялся и медленно побрел к тому месту, где собирался строить баню.

В это время я почему-то вспомнил Киев, маленькую Лизу и абсолютно счастливых ее родителей. В тот день было много солнца и много сладких запахов.

А когда я снова вернулся на свое крыльцо, вдруг понял, что пропустил что-то очень важное — Сашка стоял под яблоней на коленях и с кем-то разговаривал.

— Гусь, ну что же ты, не умирай. Я не хотел. Это был не я. Прости.

Гусь лежал на желтой листве и едва заметно шевелил лапками. Голова его была прижата к крылу, а глаза удивленно смотрели в небо.

Рядом, «раскрыв пасть», валялся однозубый замок.

А.С. взял гуся на руки и, как с маленьким ребенком, стал ходить по саду.

— Гусь, прости. Я не хотел тебя убивать…

Хорошо хоть никто не видел происходящего — вряд ли кто подумал бы по-другому: «у дяди, который приехал на большом черном Мерседесе, поехала крыша». Хотя, может быть, какая-нибудь молоденькая воспитательница детского сада могла бы объяснить детям, «как дядя очень сильно любит гусей».

Между тем, «дядя» с гусем на руках пошел в дом — снова к зеркалу. Он пристально, почти как доктор, всматривался в свои зрачки, но никаких диагнозов поставлено не было, по крайней мере, вслух…

Нет, я нормально отношусь к гусям, во всяком случае, лучше, чем, например, к курочкам. В гусе есть характер, есть грация, а куры — дуры, извините. А люди не перестают меня удивлять — сегодня он ходит с гусем на руках, а еще четыре года назад. Нет, об этом лучше не вспоминать…

Потом А.С. снова «ушел в сад», положил гуся под яблоню недалеко от колеса, присыпал его листьями, залез в колесо и очень долго куда-то шел. Если бы колесо было поменьше — можно было бы подумать, что скрипит не оно, а «ходок», который, сжав зубы, пытался перейти на бег. О чем он думал в это время, тем более что он собирался делать дальше — трудно было предположить.

Может быть, это колесо было придумано для того, чтобы выгонять из себя дурь? А может, чтобы куда-то уходить, или убегать, оставаясь при этом «дома»? Я еще мог бы понять — «взял и улетел на воздушном шаре» — все просто и ясно. А здесь — «шел-шел, бежал-бежал», а потом потный и радостный «выпал» из колеса и коснулся земли: «Родина моя!». Мне этого, наверное, не понять никогда. Хотя, иногда кажется, что я вот-вот открою какую-то простейшую формулу — и все станет прозрачным и ясным.

Набегавшись вволю, А.С. «спустился» на землю и, не останавливаясь (даже не вспомнив про гуся), побрел в другой конец сада.

Сейчас он очень легко «читался» — «Гяга Сан шел строить баню».

На удивление быстро он нашел лопату, так же быстро отмерил «пять на три» и стал копать.

Кстати, для тех, кто еще не начал строиться, — чтобы начать строительство, достаточно одной лопаты и мечты. Извините, это я пытаюсь так шутить.

Не прошло и трех часов, как была вырыта большая буква «Г» (метр глубиной и пять плюс три длиной). За это время А.С. дважды ходил к колодцу, жадно пил воду из ведра и обливался.

Когда появилась Лиза, А.С. сидел с закрытыми глазами в траншее, готовясь к очередному рывку, чтобы «Г» превратить в «П».

— Здравствуйте, Гяга Сан, — тихо сказала Лиза.