Сергей Кочергин - Деревянные волки

— Да вставай же ты! — Она взяла его за руку и почти стянула с кровати. — Пошли, шевелись.

— Утром. Босиком. Как на расстрел, — огрызнулся Александр Сергеевич. — Куда идти?

— В баню, — ответила Елизавета, — точнее, на то место, где она будет построена через десять дней. Извините — уже через девять.

Через минуту они были возле траншеи, которую вчера рыл А.С. Елизавета «торжественно вручила» ему лопату.

— Вот здесь рой, — сказала она и показала пальчиком, где нужно рыть.

Александр Сергеевич послушно залез в траншею, зачем-то оглянулся на Лизу, как будто она могла выстрелить, и стал копать.

Он очень быстро нашел подкову, постучал ею по лопате и поднял руку вверх:

— Есть!

— Ну вот, подкову нашел, теперь долго будешь счастливый, Дорогой Гяга, — сказала Лиза. Голос ее дрожал, как будто вот-вот она должна была заплакать.

В это время возле забора появилась Зинка.

— Доброе утро, молодые люди! — крикнула она так громко, как будто проезжала мимо в поезде.

Александр Сергеевич и Лиза коротко переглянулись и повернули головы на голос.

— Доброе утро, молодые люди, — повторила Зинаида, подойдя совсем близко. — Ой, что это вы тут делаете? — Она наигранно всплеснула руками. — Александр Сергеевич, какими же судьбами вы в ямку в пять утра попали? Или у вас учебная тревога, или еще что? Или снизу лучше видно?

— Вот, Зинаида Васильевна, счастье свое с утра пораньше ищу. — Он показал ей подкову.

— Ну и как, нашел?

— Как видите, кажется, да.

— Вот это, что ли? — Она неожиданно приподняла подол Лизиного сарафана.

— Да успокойтесь вы, теть Зин, вас это не касается, — оттолкнувшись от Зинки, она сделала шаг назад.

— А ты молчи, если совесть совсем потеряла. То у нее по ночам десантники в колесе табунами бегают, то целый полковник в пять утра траншеи роет. Как служба поставлена, а-а.

— Да идите вы… — Лиза развернулась и медленно пошла к дому.

— Вот она, сегодняшняя молодежь. Куда катимся? — «подвела черту» Зинаида.

— Зин, она мне, можно сказать, жизнь спасла. — Александр Сергеевич вылез из траншеи, отряхнулся, посмотрел на Зинку: Я вчера застрелиться хотел, — добавил он.

— Вчера? Ха-ха-ха — рассмешил, — сказала она. — Вчера ты поясок развязать не смог. Стрелок Ворошиловский. Ну а дальше-то, дальше у вас что?

— Не знаю, что Бог пошлет. — Он обошел ее, как «телеграфный столб», и пошел к дому.

— Таньке позвоню — радость ее не будет иметь конца! — крикнула Зинаида вдогонку.

— Звони.

Елизавета в это время уже сбегала по ступенькам. Она снова была в своей вишневой кофточке, с черным пакетом в руках.

— Лиза! — окликнул Александр Сергеевич.

Она смотрела под ноги и никак не реагировала на голос.

— Лиза. — Он догнал ее у колодца и остановил, поймав руками за плечи.

— Что? — Она резко развернулась.

— Что случилось? — спросил он.

— Ничего. Мне нужно домой.

— Это тебе зачем? — Он попытался забрать у нее пакет, но она дернулась всем корпусом, развернулась и швырнула пакет в колодец: — Все? Успокоился?

Александр Сергеевич опустил голову.

— Ты. У тебя кривые мозги, — сказала Лиза, еле сдерживая слезы. — И это тебе тоже не нужно. — Она вырвала из его рук подкову. — Девочка пришла на ночь, чтобы утром уехать с дядей в Москву? Дурак ты, Дорогой Гяга. Ты, может быть, деревяннее своего раненого волка!

— Успокойся, — попросил Александр Сергеевич.

— Не-ет! — закричала она.

Он поймал своей левой рукой ее правый локоть, не сходя с места, подтянул ее тело к себе, прикоснулся губами к уху, а безымянным пальцем правой руки ко лбу — чуть выше переносицы.

Девочка обмякла и стала медленно оседать, но вдруг «спохватилась» и «опомнилась».

— Что это было? — тихо спросила она. — Ты меня ударил?

— Нет. Я тебя поцеловал, — ответил он.

— В ухо?

— Да, — кивнул он.

— А гуся твоего я вон там закопала, — сказала она и не очень определенно показала куда-то пальчиком. — А Зинка, между прочим, спит и видит табуны… перед климаксом. Да, бегал один. Бегал всю ночь, ровно шесть часов.

— Зачем?

— В доказательство большой любви, — ответила Лиза. — Если вам это интересно.

— Нет. Мне это не интересно.

Лиза промолчала.

— Подкову, может быть, вернешь? — спросил Александр Сергеевич.

— Нет. Прикую цепь, и сама буду носить.

— Не смешно.

— Ну, тогда до свидания. Спасибо. Счастья, здоровья, успехов в личной жизни.

— Лиза! — Он снова прикоснулся к ее правому локтю.

Она отдернула руку: «Еще один поцелуй в ухо, и Лиза — зомби. Да, товарищ полковник».

— Я уеду, сегодня в ночь, — сказал Александр Сергеевич.

— Счастливого пути.

— Нет. Остановись. Я хотел, чтобы ты пришла сегодня часа в два. Мы бы съездили за подарком.

— А без меня нельзя? — спросила она.

— Нет, нельзя, — ответил он. — Точнее, не так — я хочу, чтобы ты поехала со мной. Ехать нужно сто пятьдесят километров в одну сторону. Такого подарка твоей маме никто никогда не подарит — клянусь.

— Сказочник ты, Дорогой Гяга, вроде совсем взрослый. И Федя Кастро, наверное, тоже дурак, если таким как ты руки пожимает. — Она махнула рукой: — Пока.

— Лиза!

— Я подумаю.

— Спасибо.

Они одновременно развернулись и стали расходиться в разные стороны.

Я «довел» Лизу до калитки и вернулся к задумчивому хозяину.

Он снова сидел на крыльце и бездумно смотрел куда-то в небо. Потом повернул голову в мою сторону и сказал: «Хочешь с ней идти — иди».

И я пошел. Я даже внутренне не стал задавать какие-нибудь вопросы, что-то объяснять, в чем-то сомневаться. Я просто «встал и пошел».

В мамину дверь Лиза постучала подковой и даже озвучила голосом: «Стук-стук-стук». Через небольшую паузу еще раз: «Стук-стук-стук». Минуты через три Татьяна открыла дверь.

— Мамулька, привет. — Лиза обняла мать и поцеловала ее. — С Днем рождения, солнышко мое. Я по тебе соскучилась.

— Спасибо.

— Подарки вечером.

Увидев в руках дочери подкову, Татьяна попыталась заглянуть ей в глаза.

— И что, больной умер? — спросила она.

— Почти, — ответила Елизавета.

— Как это — почти?

— Ну, как тебе объяснить, — Лиза посмотрела на мать, потом на себя в зеркале и стала расстегивать пуговки на кофточке. — Он, конечно же, живой, просто подкова ему не нужна.

— Что-то ты, девочка, мутишь. — Татьяна ушла на кухню, включила чайник, присела за стол.

Следом пришла Лиза.

— Ма, а ты не слышала сказку про солдата, который нашел тяжелую подкову на цепи, а сила той подковы до тех пор, пока она «у тебя висит на шее, а в нее стучится сердце»?

— Нет, такую сказку я не слышала.

— Короче, этот солдат потом встретил женщину, очень красивую, тридцатипятилетнюю, в самом расцвете сил, и ему показалось, что он счастлив.