Алексей Камышинцев - Начало осени

Мне пришлось недавно побывать в одной заволжской деревне, так там пили абсолютно все, начиная с председателя и кончая конюхом. Женщины тоже…

Наша психика находится, в результате упомянутых причин, в постоянном напряжении. И лучше всего снимает это напряжение ослабевшее правосудие — наше сознание. Снова мы видим порочный круг: у пьющего ослабевает нервная система, он легко выводится стрессом из равновесия и прибегает к искусственному облегчению — к вину! Спиртное для него — наркоз, снимающий депрессию, душевную боль, сознание конфликта. Образуется так называемая психическая зависимость, когда без спиртного чего-то не хватает, пьяница испытывает беспокойство, становится раздражительным… Но после первой рюмки он уже другой человек. Оживлен, деятелен, весел… Однако жажда становится неодолимой, он уже не пытается бороться с возникшим желанием, а полностью отдается в его власть…

Колька поначалу слушал лектора вполуха; то, о чем он говорил, не слишком его заинтересовало, не первую лекцию им тут читают. Элтепешники — кто дремал, кто переговаривался потихоньку — тоже не больно увлеклись учеными рассуждениями доцента. Кольке на минуту даже показалось, будто он сидит не в убогом профилакторском клубе, а в Большой аудитории своего бывшего института. Впечатление усиливали и профессорская внешность доцента, и его манера говорить, и полузабытые термины и определения; даже твердые сиденья с деревянными подлокотниками — казенный инвентарь. Но вот лектор перешел от теоретических выкладок к практическим вопросам, и Колька прислушался…

— При широкой доступности спиртного, при свободе решения — пить или не пить, злоупотреблять начинает меньшинство, а из этого меньшинства лишь малая часть становится алкоголиками. Но чем труднее доступность, чем строже ограничения, тем резче отделяется, отграничивается это меньшинство и тем ярче проступает алкоголизм как социальная проблема.

Вот тут-то и встает вопрос: что делать? Запретить или разрешить? По логике вещей, казалось бы, — разрешить. Но проблема, к сожалению, не так проста. Приведу некоторые факты…

За последние четверть века производство спиртных напитков в нашей стране увеличилось на душу населения почти в два раза. На душу населения! Значит, на каждого человека — и на младенца, и на старушку, и на христианина, и на мусульманина — пришлось шестьдесят бутылок водки, вся она была выставлена в магазинах, продана и выпита.

Самым страшным итогом подобного безумства является заметный прогресс вырождения нашего народа, в первую очередь — русского. Пьянство приняло размах национального бедствия. Растет количество дебильных детей, имеющих тяжкие отклонения в психическом и физическом развитии. Это уроды — без ручек, без ножек, без разума.

Где же выход, какое средство наиболее эффективно в борьбе с этим многоглавым змием? Мнений много, мне же позвольте высказать свое: нужно полностью изъять спиртные напитки из нашей жизни. Полностью!

В зале зашевелились, загалдели, кто-то невидимый выкрикнул:

— Ну, это ты загнул!

— Да, полностью! — настаивал лектор. — Возможно, этого не следует делать резко, одномоментно. Еще сильны традиции, привычки, обряды. Но уже сейчас употребление алкоголя нормируется государством. Конечно, голое администрирование недопустимо, но вспомните, было время, когда водкой торговали на каждом углу с утра и до ночи. Потом принимались ограничительные меры, и ничего страшного не произошло.

— Вот именно, — опять выкрикнул кто-то, — как пили, так и пьем!

Майор Жмурко строго оглядел зал, постучал авторучкой по графину и кивнул лектору — продолжайте, мол…

— Самая вредная ложь об алкоголе, — лектор снова потрогал галстук, — это распространение мнения, что если пить умеренно, культурно, то никакого алкоголизма, никакого пьянства не будет. Мол, те, кто спились, пили неумеренно, не культурно. Не закусывали! Это заблуждение, речь ведь идет о наркотике, а приучать людей культурно употреблять наркотик — значит, давать и детям нашим возможность пробовать вино. И через двадцать лет половина из них станут алкоголиками.

Эти призывы пить умеренно привели к страшной картине: у нас практически не осталось трезвых людей. Запила женщина! Это значит, что конец наш уже виден на горизонте.

И еще одна проблема — алкоголь и дети. Наши безграмотные предки хорошо знали — детям пить нельзя. Если взрослый человек спивается за десять — пятнадцать лет, то подросток, юноша — за три-четыре года. И неудивительно, что проводятся научные конференции по профилактике детского алкоголизма. Представляете, в какую пропасть мы скатываемся! Уже открываются наркологические пункты для подростков. Единственно лишь полный отказ от спиртного, в государственном масштабе, может остановить снежный ком бедствий, катящийся словно бы с той самой горы Арарат, так красиво изображенной на этикетке с отравой.

Тут оживились и те, кто дремал. Услыхали про бутылку. Врач налил в стакан воды из графина, поставил на край трибуны. Лектор благодарно кивнул, но пить не стал.

— Научить человека употреблять алкоголь — значит лишить его разума, превратить из высокоразвитого существа в животное. Мне часто возражают, приводят в пример разные страны, там, где потребляют только сухое вино. — Он махнул рукой, как бы отметая все возражения. — Пьют там, положим, всё — и вино, и водку. А главное — до последнего времени эти страны занимали первое место по количеству алкоголиков на душу населения, если можно так выразиться, по проценту смертей на почве пьянства и рождаемости ненормальных детей. Как бы нам не перехватить у них эту пальму первенства.

Издавна в общественное сознание внедряется такое понятие: русские — это вечные горькие пьяницы, пьянство — добрая русская традиция, оно-де у нас в крови и тому подобные вымыслы. Такие разговоры — грязная клевета на русский народ. Мы с вами стали пьяницами в последние двадцать лет.

Бытует мнение о выгодности продажи водки. Это чушь, возведенная в ранг веры и вбитая нам в мозги. А разоряет нас разве не водка? Здоровье миллионов людей разрушается, а те миллиарды, что вокруг водки вертятся, — доход мнимый.

Посмотрите, как обстоит дело в семьях. У меня вот есть примерные данные, но они довольно точно отражают положение вещей. В семье из четырех человек ползарплаты одного расходуется на водку. Но ведь не все пьют одинаково, кто больше, а кто и меньше. Идет перераспределение национального богатства между алкоголиками и трезвенниками. Одни имеют все, другие — ничего, они сами нищие и ввергают в нищету членов своих семей. Какая уж тут социальная справедливость…

И еще… Не здесь об этом говорить, но все же… Наркологическая служба создает — совершенно добросовестно, надо сказать, но создает — иллюзию, будто бы от алкоголизма можно вылечиться…