Филип Жисе - Океан. Белые крылья надежды

– Qandala, – повторил Сирхан, глядя на дорогу.

– But I need Bosaso [130] Но мне нужен Босасо (англ.) , – попытался было возмутиться Леопольдо, но в ответ услышал знакомое "Qandala" и ни словом больше.

Машина въехала в городок и остановилась прямо посреди улицы. Справа Леопольдо увидел какое-то полуразваленное белое строение, слева вереница таких же построек, на окнах некоторых из них Леопольдо заметил зеленые ставни, возможно, здесь кто-то жил – на других же черные глазницы окон без стекол.

«Куда он меня привез?» – Леопольдо огляделся.

Городок как будто вымер. Ни людей, ни животных. Только одно худосочное деревцо с зелеными листьями у дальнего строения. Леопольдо ощутил неловкость, точно попал в город, населенный призраками. Захотелось как можно скорее отсюда убраться.

– Get me to Bosaso [131] Отвези меня в Босасо (англ.) , – Леопольдо посмотрел на Сирхана, но тот и ухом не повел, зачем-то сунул руку в карман штанов, высунул, выглянул в окно.

– Hey! Get me to Bosaso! – Леопольдо начал терять терпение, придвинулся к сомалийцу ближе.

Казалось, только сейчас Сирхан заметил Леопольдо. В один миг наклонился и достал из-под сидушки автомат, ствол которого тут же ткнулся в грудь Леопольдо. В следующий миг в лицо Леопольдо понеслась арабо-сомалийская речь, в которой смог разобрать только слова "Кандала" и "Аллах". Автомат в руке Сирхана качнулся в сторону выхода из машины и вновь нацелился на Леопольдо.

Леопольдо понял, что лучше не спорить, выбрался из машины. В тот же миг машина дернулась и покатила по улице. Леопольдо смотрел ей вслед и чувствовал, как в груди злость борется со страхом. Ему хотелось догнать машину, вытряхнуть из нее Сирхана и научить того уму разому, но здравый смысл взял верх над эмоциями. Пока у Сирхана автомат, можно нарваться и на пулю.

– Черномазый ублюдок, – Леопольдо собрался, было, сплюнуть, но не стал этого делать. Помнил, где находился. Знал, где капля жидкости на вес золота. К тому же Леопольдо ощущал голод и жажду. Последний раз он ел и пил несколько часов назад. Взгляд, брошенный на небо, подсказал Леопольдо, что солнце клонится к горизонту, а это значит, что до этой заброшенной черт знает где Кандалы он добирался не меньше пяти часов. Леопольдо с опозданием подумал, что Сирхану стоило предложить денег, тогда тот, скорее всего, доставил бы его куда угодно, но что уж тут поделаешь. Не догонять же машину, тряся американскими банкнотами.

Леопольдо натянул на ноги кроссовки, поднялся с песка и посмотрел в сторону удаляющейся машины. Рахим говорил, что Сирхан довезет его до Босасо, но у Сирхана, как оказалось, были другие планы. Он привез его в полуразваленное селение на берегу Аденского залива, где и оставил.

Машина скрылась за поворотом. Тоска охватила Леопольдо. Одиночество острым гвоздем пронзило сердце, заставив его сжиматься от боли. Леопольдо осмотрелся.

– Кандала, – пробормотал он, окидывая тревожным взглядом белые строения с отпавшей штукатуркой на стенах, приблизился к ближайшему зданию и заглянул внутрь. Тоска только усилилась. Пусто, хоть шаром покати. Ни мебели, ни жильцов. Только пустые глазницы квадратных окон, да дверные проемы без дверей.

– Merda [132] Дерьмо (ит.) , – процедил Леопольдо, борясь со страхом. – И что теперь делать? И к Рахиму не вернешься, и здесь оставаться бессмысленно, да и жутко впридачу.

Леопольдо унылым взглядом смотрел на пустыри, цеплялся взглядом за одинокие деревья, каким-то чудом выжившие в этом, не иначе как проклятом месте. Возле некоторых строений были накиданы кучи то ли строительного мусора, то ли обычные камни и куски земли. С того места, где стоял Леопольдо, было не разобрать.

Внезапно Леопольдо вздрогнул. В нескольких десятках метрах от себя заметил две фигуры, полностью скрытые за чернотой одежды, точно чистая лазурь неба, скрытая за тучей. Леопольдо подумал, было, подойти, узнать, можно ли кого нанять с лодкой, чтобы переправил его через Аденский залив в Йемен. Честно говоря, Леопольдо не знал, волны ли Аденского залива шелестят неподалеку, накатывая на песчаный берег, но хотел надеяться, что это так. Еще когда он находился на борту "Италии", капитан показывал ему карту здешних вод. Сомали, а точнее та его территория, которая ныне принадлежала автономному району Пунтленд, где он должен был сейчас находиться, омывали воды Аденского залива с севера и Индийского океана на востоке. К северу, по ту сторону Аденского залива находился Аравийский полуостров, юг которого занимал Йемен. Леопольдо хотел как можно скорее оставить позади все ужасы дикого Сомали, добраться до более цивилизованного Йемена, где собирался сесть на корабль, чтобы пересечь Аравийское море и таким образом попасть в Азию. А вот оттуда добраться до Центральной Америки казалось легким делом. Для этого необходимо было просто-напросто пересечь Тихий океан. Леопольдо надеялся, что ему хватит денег, чтобы воплотить свои желания в реальность, в противном случае придется или возвращаться в Италию или искать другие способы пересечения Тихого океана. Возвращаться в Италию Леопольдо не хотел, хоть и отсутствовал там приличный кусок времени. Воспоминания о матери, поучающей его жизни, отбивали охоту возвращаться домой. По крайней мере, в ближайшем будущем. А вот желание попасть наконец-то на эти чертовы Бермуды, наоборот, только усилилось. И не столько из-за Ангелики, сколько из-за упрямства, рожденного обжигающим зноем безводных африканских равнин. Достичь вожделенного, разве может быть что-либо лучше? Доказать себе, родителям, целому миру, что ты способен на большее, чем они от тебя ожидают. Леопольдо не знал, да уже и не верил в то, что встретит когда-нибудь Ангелику, но был уверен, что доберется до Бермуд, чего бы это ему ни стоило. Просто чтобы наконец-то поставить точку своим сумасшедшим скитаниям в поисках привидения, которое, стоит признать, все еще волновало его сердце, особенно в те моменты, когда Леопольдо доставал из портмоне фотографию и смотрел на нее, оживляя в памяти события из не такого уж и далекого прошлого. Как сейчас.

Леопольдо вытащил из заднего кармана джинс портмоне, открыл, нашел фотографию Ангелики. Это казалось невероятным, но когда он смотрел на фотографию, страх перед неизвестным будущим исчезал, а вот упрямство в достижении своего только увеличивалось. Может быть, из-за того, что фотография после потери волос Ангелики на просторах дикой африканской равнины стала единственной материальной ниточкой, напоминающей ему о девушке. Как-никак человеческая память несовершенна, она лжет намного чаще, чем говорит правду.

Леопольдо закрыл портмоне и вернул в карман. Фотографию же, словно какой-нибудь талисман, защищающий от злых духов, подержал в руке, зажав пальцами, и сунул в другой карман джинс. Подумал, что в таком диком месте, с такими странными на вид жителями-призраками, портмоне стоит держать как можно дальше от глаз незнакомцев.