Пол Бейти - Черный кандидат

– Сразу после. Легавые накрыли точку, и я испарился.

– Знаешь, Ти-Джею впаяли тридцатник.

– Я слышал.

– Так, ладно, мне нужно на работу, – сказала она, возвращая Уинстону планшет. – Буду за тебя голосовать. Мне нравится человек, который поддерживает сообщество. Хорошо бы тебе не победить и не начать все портить.

– Разве тут еще можно что-то испортить?

После утреннего часа пик Фарик и Чарли сдались. Они отдали бумаги Инес, прекратили борьбу и отправились отсыпаться. Весь остаток дня Уинстон отражал набеги агрессивных теток, которые были рады видеть молодого чернокожего, который «делает что-то позитивное» и прислушивается к проблемам людей. На вопросы, что он собирается делать в случае победы, Уинстон пожимал плечами.

– Хотя бы честный, – замечали женщины, подписывая бумаги, и продолжали трещать про неумеху-мэра, бесполезный школьный совет и невоспитанных детей.

Перевалило за полдень. По улицам бродила старая гвардия, а вот их протеже, невоспитанного молодняка с диким взором, нигде не было видно. Когда Уинстон заметил их отсутствие, он обругал себя за невнимательность.

Уинстон сосчитал количество подписей. Восемьдесят шесть. Неплохо. Вместе с тем, что собрали остальные, уже почти половина.

До него донесся голос свыше:

– Я проголосую за тебя, толстый ублюдок! Все, что угодно, лишь бы убрать твою полоумную задницу с улицы, moreno .

Борзый задрал голову, даже не пытаясь заслонить глаза от солнца.

– Аманте, как дела, бро? Где сегодня вечеринка?

Эдгар Аманте, который часто устраивал и рекламировал местные сборища, торчал на крыше, подводя провода от маленького трансформатора к спутниковой тарелке размером с тазик. Это было его основное занятие.

– Qué te pasa, papi? [30] Что стряслось, папаша? ( исп .) Я как услышал, что ты избираешься в Городской совет, не поверил, пока сам не увидел плакат.

– Я тебя спросил, где сегодня народ? Хочу оторваться.

– Не будет вечеринки. Народ по камерам сидит.

– Чего?

– Того. Ты что, не слышал? Вчера район прочесали подчистую. Копы в штатском хватали ниггеров направо и налево. В новостях сказали, загребли сотен девять. Отсюда вопрос: ты-то сам что тут делаешь?

– Я вчера в Бруклине был.

– Повезло, чувак.

– Спасибо. Я пошел.

– Раскодировщик каналов, что я тебе поставил, пашет?

– Как зверь.

Уинстон перешел дорогу к Инес и Иоланде с Джорди.

– Дорогая, я иду в полицейский участок. Знаю, где можно собрать подписи.

Уинстон поцеловал Джорди, развернулся на сто восемьдесят градусов и потопал в гору к 102-й стрит. В кильватере брели растерянные Иоланда и Инес. На середине квартала Уинстон заметил подававшую задом на парковку полицейскую машину, из динамиков которой гремел хип-хоп. Он влез на заднее сиденье и захлопнул за собой дверь. Оба офицера прекратили кивать в такт музыке и развернулись, вытащив оружие.

– Руки, ублюдок! – орали они, пытаясь перекричать музыку.

Уинстон медленно поднял глаза от направленных ему в лицо стволов.

– Бендито, это ты? – спросил он водителя.

– Борзый? Puñeta [31] Здесь: черт возьми ( исп .). , я тебя чуть не пришил.

– Бендито! – Борзый опустил руки. – Ты теперь настоящий коп? Со стволом, значком и всем, что полагается? Чувак, поздравляю.

Партнер Бендито взбеленился. Он перегнулся через кресло и упер ствол пистолета Уинстону в щеку.

– Я сказал – руки поднял, сукин сын!

Уинстон посмотрел ему в глаза и положил руки на колени.

– Ты убрал бы пушку от моего лица, прежде чем я заберу ее у тебя и урою тебя ее же рукояткой. Бендито, скажи что-нибудь своему дружку.

Бендито уменьшил звук музыки и опустил руку партнера.

– Все в порядке, я его знаю.

Офицер убрал оружие в кобуру.

– Ты не знаешь, как близок был к тому, чтобы получить пулю.

– Это ты не знаешь, как был близок к похоронам с волынкой и табличке на стене «Памяти офицера…» – Уинстон поправил бляху с именем полицейского, – офицера Ссученного.

Оскорбленный коп занес кулак, но Уинстон влепил ему пощечину, прежде чем соперник успел ударить. Так они и махались, словно дети за объедки со стола, пока Бендито их не разнял.

– Борзый, вон из машины, сейчас же!

– Не, Бендито, ты должен меня арестовать.

– Сегодня у нас первый день, я не могу тебя арестовать. Я больше не Бендито, я Бен.

– Мне нужно в тюрьму, и мне неохота ждать автобуса, Бен .

Бендито вырубил музыку.

– Слушай, если я тебя арестую в первое же дежурство, через пятнадцать минут после начала смены, все решат, что мы выскочки, изображающие суперкопов, чтобы понравиться начальству. Нам перестанут доверять.

– А офицер Негр тоже новичок?

– Кто, Дейв? Он уже год на службе. В любом случае – зачем тебе арест? Начал читать рэп, и теперь нужна дурная репутация, чтобы альбом лучше продавался?

– Я не рэпер, – запротестовал Уинстон.

– Да ладно, я завтракал у Делии, видел твой плакат.

– Я баллотируюсь в Городской совет.

– Ты… чего?

– Не, не всерьез баллотируюсь, я…

Уинстон беспомощно выглянул в окно. К машине, тяжело дыша, приближались Инес с Иоландой, которая тащила Джорди как пакет с покупками.

– Слушай, сделай одолжение, замети меня.

– На каком основании?

Уинстон легонько шлепнул Дейва ладонью по голове, достаточно, чтобы сбить фуражку набок.

– За то, что стукнул офицера Негра по макушке.

– Первый арест – за нападение на офицера? Ой, не думаю. Надо мной весь участок ржать будет.

– Бендито, ну почему ты ведешь себя так, словно я пристрелил твою собаку? Не надо так.

Вспомнив любимого Дер Комиссара, мертвого, в канаве, Бендито врубил задний ход. Как раз в этот момент подбежали Инес, Иоланда и Джорди.

– Уинстон, куда ты собрался? – спросила Иоланда. Она схватилась за дверную ручку и бежала рядом с машиной.

– В тюрьму.

– Недоносок, если бросишь меня ради тюрьмы, можешь не возвращаться. Понял?

– Да успокойся ты. Это не всерьез. Выйду завтра, максимум в среду.

Уинстон знал, что, если на него найдутся действующие ордеры на арест, среда может легко затянуться до февраля. На всякий случай он вытащил из рулона с деньгами две стодолларовые бумажки и, зная, что Бендито ничего не скажет, беззастенчиво потянулся к носку за пистолетом.

– Это пускай будет у тебя, – сказал он, выбрасывая из окна оставшиеся деньги и оружие.

Машина продолжила катиться назад, а Инес с Иоландой остановились, уставившись на доллары и автоматический пистолет. Потом Иоланда подняла оружие.

– Кто-нибудь, подберите мои деньги с улицы, черт бы ее побрал! – приказал Уинстон, высунув голову из машины.

Обе женщины рванулись вперед. Инес отступила, и Иоланда сунула наличные себе в сумку.