Лидия Ульянова - Здесь и сейчас

Навстречу мне попался шедший от подъезда пожилой мужчина, вида помятого и неопрятного, он нес тяжелую сумку, в которой что-то оптимистично позвякивало.

Я мялась в отдалении, пытаясь придумать повод подойти и начать разговор, пока со скамейки меня не окликнули:

— Что потеряла, милая? Подходи, подскажем.

Голос приветливый, пусть и бесцеремонный. Я не стала привередничать, обрадовалась и подошла.

— Здравствуйте. Скажите, в этом доме жила раньше семья Арихиных…

— Было дело, жила семья. Жила, да вся почти вышла. А тебе кто нужен?

— Даже не знаю. А кого можно видеть?

— Так вон Любомирка мимо тебя прошел. Что, не признала? Ты ему кем будешь? У него вроде таких приличных знакомых нету.

Как? Проковылявший мимо старик — Любомир Арихин? Так ему пятьдесят лет всего должно быть, если я ничего не путаю. Он почти как доктор Амелунг, лет на пять-семь только постарше.

— Так кто сама-то? — проявляла любопытную настойчивость самая полная и величавая из женщин. — Риелтор, что ли?

— Кто? — не поняла я.

— Ну тот, который квартиры у одиноких обманом отбирает. Если так, то иди лучше подобру-поздорову, — сурово отозвалась другая, сухонькая и язвительная. Я видела ее раньше, во сне, только тогда она была в самом расцвете, лет тридцати с хвостиком. Она работала в парикмахерской и слыла самой большой модницей в доме. Как сейчас помню, что звали ее Лилькой.

— Нет, я их родственница, дальняя.

— А что, если родственница, то не знаешь, что все померли давно? От всей семьи Любомир да Верочка остались.

Вот оно! Не зря я проделала дальний путь на другой конец города — разговорчивые соседки безоговорочно подтвердили, что Вера жива. Как это могло случиться, для меня по-прежнему оставалось загадкой. Раз уж такое происходит, оставалось принять за аксиому, что не существует меня…

А где же все остальные? Понятно, что Кира вряд ли дожила до сегодняшнего дня, Марина с Николаем тоже разменяли восьмой десяток, но Надя? Надежда осуществила свою мечту и уехала в Канаду?

— Нет, я не знала. Я приехала издалека…

— Издалека? То-то разговариваешь ты так, с акцентом. А откуда издалека?

— Из Канады.

Врать я за эти дни училась все лучше и лучше, просто с места в карьер.

— А-а. И то правда. Помнишь, Лилечка, была у них родня за границей, Марина-покойница все скрывала. Боялась, что в КГБ узнают.

— Опоздали вы, девушка. Никого их не осталось. — Наверно, от вечного пиетета перед заграницей Лиля перешла на «вы». — Только Любомира Николаевича можете повидать, догоняйте. Но не советую.

Я и сама себе не советовала. Что я тому скажу? Он на вранье про родственников может и не купиться.

— …мать твою! Видал я вас всех в гробу! Вылупилась! Шла бы своей дорогой!.. — раздался за спиной скрипучий, с бабьим подвыванием крик.

— О! Слыхала? Любка твой орет, — кивнула постаревшая Лилечка в сторону доносящихся воплей. — Если очень нужен, то погоди, он стеклотару пошел сдавать. Сдаст, опохмелится, вот тогда с ним еще можно будет дело иметь. Но я и тогда бы не стала.

— Невозможный совсем стал, аспид. Как последний раз из тюрьмы освободился, так просто крыша съехала, на людей с кулаками бросается. Если бы ни Вера Николаевна, добрая душа, то и пропал бы вовсе. Она ему деньги дает, а что толку, если он тут же и пропивает?

— Из тюрьмы? — эхом переспросила я.

— А то! Всю жизнь, почитай, по зонам мотается. Как в молодости первый раз сел за убийство сестры, так пошло-поехало. Всей семье жизнь искалечил, и себе в первую голову. Ворюга он, зимой по закрытым дачам шакалит.

— Ренат Каримович с ним бился, на лечение устраивал, а последний раз разозлился и пригрозил снова посадить. Вот так вот.

— А кто такой Ренат Каримович? — спросила я.

— Ренат Каримович-то? Депутат наш, в Думе сидит. Ренат Каримович Тадулаев. Раньше в нашем доме жил и теперь нас не забывает по старой памяти. Скамейки вон нам новые поставить велел.

Я улыбнулась. Неужели это тот Реник, что распускал руки и от которого вечно разило чесноком и воблой?

— Тебе, девушка, если что, то лучше к Вере Николаевне пойти. Повидаешься с родственницей. Она женщина замечательная. Знаешь, как найти-то?

— Да, знаю. Действительно, так лучше будет.

Делать мне здесь было больше нечего. Все, что хотела, я узнала: замечательная женщина Вера Николаевна пребывала в добром здравии. Как такое могло быть, плохо понималось. Мы с ней не могли, не имели права существовать одновременно. Неужели и там, наверху, случались ошибки?

— Спасибо вам большое. Скажите, где я могу вызвать такси?

— А тебе куда надо?

Я назвала адрес.

— К Вере собралась? Это правильно. Но ты лучше на метро ступай, сейчас по городу самые пробки начнутся, ты через весь город до вечера ехать будешь. А на метро села на конечной и поехала себе без пересадок. Быстренько доедешь, заодно наше метро посмотришь. Ты знаешь, что русское метро самое красивое в мире? Ты не бойся, там иностранцы специально поглядеть едут.

Глядеть метро я не планировала, но правда в их словах была. Я попрощалась и пошла к метро. До шести мне нужно было еще найти зоомагазин.

А надо ли? Я только что все для себя выяснила: Вера погибла от выстрела брата. Скорее всего, он проснулся, не получил от Нади на опохмел, и началась белая горячка. Любомир взял отцовское ружье, что хранилось на даче, и — что уж там ему привиделось? — по-своему разобрался. Но ведь тогда он должен был стрелять в Надю, раз бабки у подъезда в голос заверяли, что Вера замечательная женщина? Определенно, и на небесах случаются казусы.

Недалеко от входа в метро меня окликнул тонкий детский голосок:

— Тетенька!

Девчонка в розовой шубке, дрожа от холода, подпрыгивала на месте и смотрела на меня умоляющими глазами. Симпатичная такая девочка, ровесница Оливера.

— Тетенька, возьмите домой котеночка! Он замерз совсем, ему домой нужно.

Я пригляделась: за пазухой, под шубой что-то копошилось и пищало. Определенно мне сегодня везло.

— Вы не думайте, он породистый. Он молоко ест и «Вискас» для котят, а писает в плошку. Только не всегда.

Я застыла в нерешительности: как прикажете его везти, если у меня нет специальной кошачьей клетки? Девочка, ободренная тем, что я остановилась, насела на меня всерьез:

— Тетенька, ну пожалуйста! Возьмите. Это девочка, ее зовут Буська. Посмотрите, какая красивая.

Внешний вид кота меня мало волновал, я не собиралась владеть им долго. Смущало только то, что вчера я обещала привезти на прием взрослого кота-мальчика.

— А постарше у тебя никого нет?

— Нет, — озадаченно протянула девочка. — Но она ведь вырастет. Они очень быстро растут. Тетенька, возьмите, вы не пожалеете.

Могу и пожалеть. Вдруг это краденый кот, ведь у девочки нет никаких на него документов.