Юй Хуа - Братья

Тут мужик со смехом поднялся, раскрыл дверцу и, оттянув брешущую собаку в сторону, выпустил Чжоу с Сун Ганом и продолжил париться. А овчарка осталась нести свою вахту у входа. Компаньоны влетели в раздевалку, словно за ними гналась сама смерть. Чжоу одним махом выпил восемь стаканов воды, а Сун Ган — семь. Свесив головы, они просидели в раздевалке десять минут, и только после этого начали приходить в себя. Потом они натянули на себя казенные пижамы и, достав из черной сумки пилюли, вышли в зону отдыха.

Там лежало человек двадцать мужиков: кто-то просто отдыхал, кому-то массировали ступни. На экране крутили футбольный матч. Чжоу подмигнул Сун Гану, и они, разделившись, зашли с двух концов зала. Сун Ган опустился рядом с мужчиной среднего возраста, который смотрел футбол. Терпеливо дождавшись перерыва, он достал инструкцию от пилюлей и вежливо обратился к своему соседу:

— Уважаемый, не найдется ли у вас минутка прочесть?

Мужик опешил, но, взяв в руки инструкцию, погрузился в чтение. Когда он дочитал до конца «Чжан Фэя», Сун Ган протянул ему бумажку от «Аполлона». Добравшись до конца, мужик окинул взглядом зал и шепотом спросил Сун Гана:

— Сколько?

Чжоу сбывал свой товар куда решительнее. Сжимая в руках пилюли, он с улыбкой обратился к лежащему рядом парню:

— Ты хотел бы стать настоящим мачо высшего сорта?

— Что-что? — не сообразил тот.

Тогда Чжоу пустился в долгие объяснения. Парень посмотрел на баночки с таблетками, а потом развязал штаны и смерил взглядом свой прибор. Чжоу тоже поглядел за компанию и сказал:

— Ты уже настоящий мачо. Жаль, что не высшего сорта.

Парень с подозрением посмотрел на собеседника и спросил:

— А не подделка?

— А это, — улыбнулся в ответ Чжоу Ю, — как попробуешь, так и узнаешь.

Здоровенный детина с овчаркой тоже вышел в зону отдыха. Едва он победным маршем вступил в зал, как все в нем пришло в смятение. Навстречу выбежало несколько учтивых работников центра — они принялись упрашивать здоровяка. В итоге детина согласился, чтоб собака не входила в зал, и овчарка со зверским видом улеглась у входа. Оставшимся в зале не оставалось ничего другого, кроме как дожидаться, когда хозяин псины покинет заведение — никто из них не осмеливался выйти. Тут Чжоу с Сун Ганом почувствовали себя как рыба в воде и принялись неторопливо обрабатывать одного за другим. Хозяин овчарки заметил, что двое компаньонов шепчутся о чем-то с остальными, а ему не говорят ни слова, и, лопаясь от любопытства, подозвал Чжоу Ю, чтоб спросить, что он такое творит. Чжоу протянул ему баночки с «Чжан Фэем» и «Аполлоном» и почтительно произнес:

— Вам оно без надобности.

Прочтя инструкцию от таблеток, детина громко объявил:

— Кто это сказал, что без надобности? Силачу сила не помешает.

— Золотые ваши слова! — расцвел Чжоу и, ткнув пальцем в остальных посетителей центра, тихо добавил: — Они без пилюль как без рук, а вам эта штука только лоску придаст.

Хозяин собаки расплылся в довольной улыбке и, вытянув два пальца, произнес:

— Мне две банки.

— Две банки — всего один курс приема, — терпеливо объяснил Чжоу. — Нужно пропить два, а лучше три курса для полного эффекта.

Хозяин овчарки весело ответил:

— Тогда восемь банок.

— Отлично, — кивнул Чжоу. — Импортных или отечественных?

— Четыре таких, четыре других.

Чжоу заколебался и потом с видом знатока сказал:

— Импортные, они основаны на генных и нанотехнологиях, а наши — на императорских рецептах. Не очень сочетаются, в общем.

— Так импортные для меня, — сказал детина и, указав на пса, добавил: — А наши — для него.

Чжоу Ю с Сун Ганом продолжали странствовать по Фуцзяни, толкая свои таблетки по баням и спа-салонам, где выцепляли особо слабосильных и терпеливо обрабатывали обещаниями. Когда компаньоны, покинув Фуцзянь, оказались в Гуандуне, коробки с пилюлями были пусты. Чжоу, обобщая их опыт, заключил, что пять месяцев, потраченных на то, чтоб распродать содержимое коробок, в сущности, того не стоили, а уж прибыль вышла кот наплакал — если учесть затраты на еду, жилье и транспорт, то одни убытки получаются. Вспоминая свои триумфальные лючжэньские похождения, он решил, что продавать что-то для мужиков не имеет смысла, потому как бабы тратят деньги на всякую дребедень гораздо охотнее. Так и вышло: добравшись до Гуандуна, Чжоу с Сун Ганом стали продавать крем для увеличения груди под маркой «Супербюст».

Прошло уже полгода, как Сун Ган покинул дом. Из Фуцзяни он звонил жене три раза. Вечером, стоя в лучах закатного солнца перед лавкой табачника, покрытый пылью и окруженный со всех сторон прохожими, что громко говорили на своем наречии, он сжимал обеими руками трубку, будто боясь, что отнимут. По руке стекал пот, и голос Сун Гана дрожал, покуда он твердил что-то, не находя слов. На другом конце провода голос Линь Хун звенел и ревел, как буря, требуя, чтоб он немедленно возвращался домой. Между этими выкриками Линь Хун успевала задать тучу вопросов о его самочувствии, и Сун Ган отвечал, что все в порядке и болезнь отступила. Он говорил совсем тихо, не громче комариного писка.

— Я больше не кашляю, — сказал Сун Ган.

Линь Хун расслышала, о чем он, только когда Сун Ган повторил это еще несколько раз.

— Ты еще пьешь таблетки? — прокричала она.

Тут связь прервалась. Сун Ган положил трубку и тихо ответил:

— Нет.

Он стоял, словно громом пораженный, на освещенной фонарями улице, глядел на незнакомые лица и прислушивался к чужим словам. Потом, покачав головой, Сун Ган медленно поплелся в убогую гостиницу.

Тем временем Чжоу, скрестив ноги по-турецки, сидел на кровати и, растирая слезы, смотрел по телику корейский сериал*. В Фуцзяни он успел посмотреть три с половиной сезона и, добравшись до Гуандуна, облазил все каналы в поисках недосмотренного, но так ничего и не нашел. Тогда Чжоу, пораженный до глубины души, произнес длинную матерную тираду на местном диалекте и целиком погрузился в торговлю кремом «Супербюст».

Прошло несколько месяцев, покуда компаньоны проехали пятнадцать мест и фуцзяньский говор не сменился гуандунским. За это время они сумели продать немногим больше десяти упаковок. Когда они дошли до последней крайности, на Чжоу внезапно снизошло вдохновение — он придумал сбывать свой товар по сниженным ценам косметическим салонам. Однако оказалось, что такой крем и так продается повсюду. Тогда Чжоу нацелился на аптеки и торговые центры, но и здесь случился облом: сортов крема для увеличения бюста оказалось с целую сотню, да и стоили они дешевле, чем «Супербюст». Тут Чжоу окончательно зашел в тупик. Волоча за собой коробки, они с Сун Ганом кружились по незнакомым улицам, словно две мухи с оторванными головами. Особенно тяжко приходилось на перекрестках, где они принимались бросать вокруг потерянные взгляды и спрашивать друг друга, куда стоит пойти. Чжоу уже потерял всякую веру в свой товар. Заметив проходящую девку, он пихал в бок Сун Гана, чтоб тот резво выступил вперед, а сам оставался стоять на месте, как часовой. Сун Ган, понурив голову, подходил к девушке и вежливо спрашивал: