Юй Хуа - Братья

— Из сухого развели, — ответил опытный Чжоу Ю. — Низкокачественное сухое молоко.

Промариновавшись в растворе сухого молока полчаса, Чжоу встал и, обойдя центральный бассейн, уютненько занырнул в розовый. Сун Гану, который остался сидеть в одиночестве в молочном бассейне, стало как-то не по себе. Он поднялся и тоже опустился в воду, где плавали розовые лепестки. Захватив пригоршню лепестков и бросив взгляд на розовую воду, он с удивлением сказал Чжоу Ю:

— Аж вода покрасилась.

— Красные чернила, — спокойно ответил Чжоу. — Несколько бутылочек чернил и немного лепестков.

Услышав, что это чернила, Сун Ган тут же вскочил. Чжоу удержал его одной рукой и велел сесть рядом, приговаривая, что даже вода с чернилами дороже обычной воды. Сказав это, он понюхал пар, поднимавшийся от лепестков, и с довольным видом заметил:

— И розовой эссенцией побрызгали.

Сощурив глаза, они со всем комфортом растянулись в розовом бассейне. Тут к нему подошел какой-то крепко сбитый парень с увесистым прибором. За парнем бежала немецкая овчарка. Чжоу бросил взгляд на то, что находилось у него ниже пупка, и тихо сказал:

— Настоящий мачо высшего сорта.

Парень услышал, как Чжоу сказал что-то про него, и, остановившись у среднего бассейна, проревел:

— Что ты там толкуешь, недоносок?

За окриком детины последовал заливистый лай овчарки. Сун Ган вздрогнул, а Чжоу с натянутой улыбкой вытащил руку из воды и, ткнув парня пониже пояса, произнес:

— Говорю, что ты настоящий мачо высшего сорта.

Детина опустил глаза и посмотрел на свое хозяйство. Потом он удовлетворенно ухмыльнулся и, как глубоководная бомба, упал в средний бассейн, так что брызги, перелетев через ползала, оплевали Чжоу с Сун Ганом. Парень стал купаться, а собака легла у бортика. Ее хозяин правой рукой почесывал грудь, а левой гладил овчарку по спине. Псина уставилась на Чжоу с Сун Ганом, словно профессиональный убийца. От этого взгляда им стало не по себе. Сун Ган тихо пробурчал: «Разве с собаками можно?», — и овчарка ответила ему сумасшедшим лаем. От страха Чжоу с Сун Ганом больше не осмеливались ничего говорить. Они, как заколдованные, сидели в бассейне.

В этот момент в зал, болтая и смеясь, вошло несколько голых мужчин с белыми полотенцами в руках. Они собирались искупаться, но, заметив распластавшуюся у воды псину, побелели от страха и выкатились из зала. Из раздевалки донеслись их громкие гневные голоса: «Разве с собаками можно? Мать вашу, да еще с овчаркой». Услышав шум снаружи, псина на долю секунды отвернулась от Чжоу с Сун Ганом и пролаяла что-то в сторону раздевалки. Там тут же все смолкло. Потом в зал осторожно вошел работник салона и, остановившись метрах в пяти от овчарки, тихим голосом позвал ее хозяина:

— Уважаемый, уважаемый…

Он собирался уговорить хозяина псины вывести ее из зала, но едва она раскрыла пасть и загавкала, как банщик попятился со страху назад и пулей вылетел обратно в раздевалку. Воспользовавшись моментом, Чжоу Ю переполз к краю бассейна и поднялся на ноги. Собака обернулась и, заметив, что Чжоу уже стоит на ступеньках бассейна, залилась предостерегающим лаем. Чжоу, будучи не в силах ни отступить, ни продолжить движение, обернулся с заискивающей улыбкой к владельцу овчарки. Тот похлопал овчарку по спине, чтоб она опустилась обратно. Чжоу, задержав дыхание, с деланой непринужденностью спустился и, заметив деревянную дверцу, юркнул внутрь. Тогда Сун Ган тоже начал медленно перемещаться к краю — собака снова резво вскочила на ноги и залаяла. Мужик еще раз постучал ее по спине, и, когда овчарка улеглась на место, Сун Ган быстро сбежал вниз по ступенькам, увидел деревянную дверцу и нырнул за нее.

Так оба они оказались в финской сауне. Только внутри Сун Ган понял, что это жарко натопленная, обитая деревом комнатушка. Чжоу, еще не оправившись от потрясения, опустился на лавку.

— А это еще что такое? — спросил у него Сун Ган.

Тут Чжоу заметил, что Сун Ган последовал за ним, и, напустив на себя непринужденный вид, ответил:

— Сауна.

Сун Ган, шумно дыша, опустился рядом с Чжоу. Тот вылил на горячие камни черпак воды, и волна обжигающего пара поднялась к потолку. Сун Ган почувствовал, как у него перехватывает дыхание.

— Здесь слишком жарко, — сказал он.

Чжоу удовлетворенно ответил:

— Так на то и сауна.

Тут деревянная дверца раскрылась, и в сауну вошел тот самый крепкий парень. И Чжоу, и Сун Ган обмерли со страху, но, видя, что собака осталась снаружи, облегченно вздохнули. Здоровяк приготовился опуститься на лавку, и Чжоу с Сун Ганом вскочили на ноги, уступая ему место. Он удовлетворенно кивнул и улегся на самом верхнем настиле, а двое компаньонов сели на самый нижний. Попарившись какое-то время, Чжоу решил, что с него хватит, и сказал, что выходит. Он раскрыл дверцу и увидел, что овчарка лежит перед входом. Собака вскинулась с оглушительным лаем, и Чжоу с испуга быстро захлопнул дверцу, обернулся и, успокаивая сам себя, произнес:

— Еще попарюсь.

Он опустился рядом. Парень сверху скомандовал им:

— Подбавьте воды.

— Да-да, — Чжоу плеснул водой на камни, горячий пар окутал комнату, и Сун Гану показалось, что он сейчас хлопнется в обморок.

— Кажется, я спекся, — сказал он.

— Так выходи, — подтолкнул его Чжоу.

Сун Ган встал и, прекрасно зная, что у порога лежит свирепая овчарка, решительно распахнул дверцу. Псина вскочила на ноги и залаяла, словно бы намереваясь ухватить его за зад. Сун Ган мгновенно захлопнул дверь и, машинально прикрыв зад, попятился в сауну. Там он с горькой усмешкой занял свое место рядом с Чжоу. Оба они уже одуревали от жара, но собака у входа была страшней противопехотной мины. Чжоу с Сун Ганом продолжали сидеть в сауне, тихо плавясь и надеясь, что детина с верхней полки надумает выйти и заберет свою овчарку от дверей. Но парень лежал как ни в чем не бывало и даже начал насвистывать веселый мотивчик. Чжоу подумал, что так наверняка откинет в сауне копыта. Он поднялся, шатаясь, подошел к детине и зашептал ему на ухо:

— Уважаемый, уважаемый…

Парень распахнул глаза и смерил Чжоу взглядом. Тот бессильно пробормотал:

— Ваш телохранитель…

— Что еще за телохранитель? — непонимающе отозвался детина.

— Ваша собачка у входа, — ответил Чжоу, — нам не выйти.

Здоровяк рассмеялся и приказал подбавить еще воды.

Чжоу отер горячий пот со лба, обернулся и снова плеснул воды на камни. Раскаленный пар взметнулся вверх. Сун Ган свесил голову на бок и вот-вот должен был грохнуться на пол. Чжоу, шатаясь, сделал шаг вперед.

— Добавили, — промямлил он.

— Ладно, — ответил здоровяк. — Выметайтесь.

— Но, — возразил Чжоу, — ваш телохранитель…