Юй Хуа - Братья

— Плачьте, чего уж.

Она заголосила первой. Мальчишки впервые услышали ее пронзительный горький вой. Мать рыдала в полную силу, словно стараясь выплакать весь свой голос. Сун Ган отпустил руку и разразился громким ревом. Вслед за ним заплакал, не стесняясь, и Бритый Ли. Они шли и плакали все вчетвером, и им больше не о чем было беспокоиться — впереди лежала уже проселочная дорога. Среди этих бескрайних полей, под этим высоким небом они рыдали вместе и были одной семьей. Ли Лань плакала горько, запрокинув голову, будто глядя в небеса; отец Сун Фаньпина выл, низко склонившись, словно стараясь посадить каждую свою слезу в землю; Ли с Сун Ганом ревели, смахивая слезы, падавшие одна за одной на гроб Сун Фаньпина. Они рыдали сладко и громко, и их плач разносился, как взрывы, пугая воробьев на придорожных кустах. Птицы взлетали в воздух, как брызги пены.

Рыдая, они прошагали довольно долго. Потом отец Сун Фаньпина от плача не смог идти дальше. Он бросил тачку и упал на колени. От рева у него разламывалась спина, так что он не мог пошевелиться. Они остались стоять на месте, пока плач не начал потихоньку затихать. Ли Лань вытерла насухо слезы и сказала, что она повезет тачку, но отец Сун Фаньпина ни в какую не соглашался и все твердил, что сына в последний путь должен провожать он сам.

Потом они уже больше не плакали, а шли молча, и только тачка поскрипывала при движении. Когда они добрались до деревни, где родился Сун Фаньпин, у въезда их ждало несколько одетых в обноски родственников. Эти люди уже вырыли могилу и стояли перед ней, опершись на железные лопаты. Сун Фаньпина похоронили под вязом у выхода из деревни. Когда гроб опустили в яму и родственники начали накидывать землю, отец Сун Фаньпина стал рядом на колени и принялся выбирать из земли попадавшиеся камушки. Ли Лань тоже опустилась бок о бок с ним и так же точно начала выбирать камни. Постепенно яма заполнялась землей, могильный холм рос, и оба они потихоньку распрямлялись.

Вслед за тем все отправились к лачуге Сунфаньпинова отца. В доме стояла кровать, старый оббитый шкаф и потрепанный обеденный стол. Бедные родственники расселись за столом и стали есть, а вместе с ними принялись за рис с соленьями и Ли с Сун Ганом. Отец Сун Фаньпина сидел на низенькой скамеечке в углу и, свесив голову, растирал слезы. Он не съел ни куска. Ли Лань тоже ничего не ела. Она распахнула оббитый шкаф и аккуратно разложила внутри одежду из вещмешка Сун Гана. Бритый Ли заметил, как она отправила в недра шкафа и пакет «Большого белого кролика». Закончив распаковывать одежду, она не знала, чем себя занять, и, встав у шкафа, стала остолбенело смотреть на детей.

Стоял безмолвный вечер. Покончив с едой, бедные родственники разошлись по домам, и четверо остались в лачуге в полной тишине. Бритый Ли видел за окном деревья и пруд, прыгавших по веткам воробышков и вылетавших из-под крыши ласточек. Сун Ган тоже видел все это. Детям очень хотелось пойти посмотреть, но они не отваживались, а продолжали сидеть на лавке и бросать украдкой взгляды на убитых горем Ли Лань и отца Сун Фаньпина. В конце концов Ли Лань заговорила. Она сказала, что пора возвращаться, чтобы успеть добраться до поселка засветло. Отец Сун Фаньпина, пошатываясь, поднялся на ноги и, подойдя к шкафу, достал оттуда маленький горшок. Пошарив внутри, он выудил из горшка горсть жареных бобов и сунул их в карман Бритому Ли.

Они вновь вернулись к выходу из деревни. На вздыбившемся могильном холме Сун Фаньпина появилось несколько опавших листов. Ли Лань подошла, подобрала листву и отбросила ее в сторону. Она не рыдала. Дети услышали, как она, понурив голову, сказала могильному холму:

— Когда дети вырастут, я приду к тебе.

Обернувшись, Ли Лань подошла к Сун Гану и присела на корточки отереть ему лицо. Сун Ган тоже промокнул рукой лицо Ли Лань. Она обняла Сун Гана и, не выдержав, залилась слезами:

— Сыночек, ты хорошо смотри за дедушкой. Дедушка уже старый, ты должен быть с ним… Сыночек, мама будет часто тебя навещать…

Сун Ган не мог понять, зачем Ли Лань говорит все это. Он кивал головой, а потом запрокинул лицо и посмотрел на нее. Прижимая к себе Сун Гана, Ли Лань проплакала какое-то время, потом поднялась и вытерла слезы. Она поглядела на отца Сун Фаньпина, и ее губы беззвучно шевельнулись. Повернувшись, она взяла за руку Бритого Ли.

Не оборачиваясь, Ли Лань снова вышла на проселочную дорогу, держа сына за руку. Шаги ее были тяжелыми, будто по земле волочились не ноги, а грабли. Бритый Ли так и не понял еще, что расстается с братом. Ли Лань сжимала его руку, и он смотрел вполоборота на Сун Гана, думая про себя: чего это мы не идем вместе с ними? Дед Сун Гана тоже держал того за руку. Сам Сун Ган стоял перед могилой отца и, не понимая, что происходит, смотрел на медленно уходящих мать и брата. И он не мог взять в толк, почему остается.

Когда Ли Лань с сыном отошла уже далеко, Сун Ган вскинул голову и увидел, как дед машет им рукой на прощанье. Он тоже неуверенно поднял вверх кисть, и его рука пошевелилась где-то на уровне плеча. Бритый Ли, которого Ли Лань тащила волоком прочь, все время, обернувшись, глядел на Сун Гана. Увидев, что тот машет ему издалека рукой, он тоже взметнул вверх свою и помахал ей у плеча.

С тех самых пор Бритый Ли остался один-одинешенек. Ли Лань уходила рано, а возвращалась поздно. Ее шелковая фабрика тогда уже остановила производство и ударилась в революцию. От Сун Фаньпина Ли Лань досталось положение помещичьей жены, и она каждый день должна была ходить на фабричные собрания по критике. А у Ли без Сун Гана не осталось компании, поэтому он целыми днями мотался по поселку, словно лист, тоскливо скользящий по речке, жалкий, как обрывки бумаги, которые ветер гонял по улицам. Он понятия не имел, что ему делать, только бродил взад-вперед: когда уставал, садился где приходилось; когда хотел пить, отворачивал какой-нибудь кран и пил из него; когда хотел есть, плелся домой закинуть в рот немного холодного риса и остатков другой еды.

Малолетний Ли не знал, что произошло с миром. Силами Великой пролетарской культурной революции народу в бумажных колпаках и с деревянными табличками на шее становилось на улицах все больше и больше. Тетку Су из закусочной тоже выволокли, чтоб разнести ее в пух и прах за то, что она была проституткой. У нее не было мужа, зато была дочь, поэтому она была продажной женщиной. Однажды Ли заметил издалека красноволосую женщину, которая стояла на лавке на углу улицы. Он отродясь не видал красноволосых людей, поэтому тут же из любопытства подбежал к ней. Тогда он разглядел, что ее волосы были красны от крови, а на груди висела деревянная табличка. Понурив голову, она стояла на лавке. Ее дочка — девчушка всего на пару лет старше самого Ли — по имени Сестренка Су торчала рядом, цепляясь за одежду матери. Подойдя к ним, Бритый Ли встал прямиком под опущенной головой женщины, вскинул лицо вверх и только тогда узнал в ней хозяйку закусочной.