Карстен Йенсен - Мы, утонувшие

Исаксен возобновил свою речь, и слова его теперь обрушивались как удары кнута.

— Это означает, что марстальские шхуны никогда больше не получат фрахтов в Касабланке. Единственной причиной тому, что пароходы до сих пор не подходили к одному из важнейших портовых городов североафриканского побережья, было отсутствие соответствующего портового сооружения. А теперь придут пароходы с большей грузоподъемностью, более высокой скоростью. Их прибытие можно предсказать до минуты. Компас показывает курс, пароход его держит: никаких отклонений и опозданий. И я говорю не только о Касабланке, — добавил Исаксен.

Сила его голоса нарастала, в нем слышались звуки труб Страшного суда.

— То же касается фрахтов во французских каналах, где до сих пор отливы позволяли пройти лишь парусным кораблям. А теперь на смену пришли железные дороги. Я думаю и о Рио-Гранде в Бразилии, и о заливе Маракайбо в Венесуэле. Где мелководье у песчаных берегов позволяло пройти только вашим кораблям. А теперь все препятствия для пароходов исчезнут.

Каждое произнесенное название заставляло вздрагивать шкиперов и штурманов, словно он угрожал им кулаком, а они не знали, как защититься.

— Море было вашей Америкой. Но теперь Америка закрывает для вас свои границы. В ваших услугах будут нуждаться все меньше и меньше. Фрахты растворятся в воздухе. А значит, растворятся в воздухе и ваши корабли. С тем же успехом можно их продать. Но подумайте хорошенько. Кто их купит? Они пойдут на дрова, на погребальный костер эпохе, вашей эпохе, что превратится в дым, который в итоге растает в воздухе. Но не все еще потеряно. — Голос Исаксена обрел утешительные интонации, как у священника, который, живописав адские мучения, указывает на райскую альтернативу для тех, кто обратится в истинную веру. — Есть места, где никому больше не пройти, гавани, которые невозможно углубить или же это не окупится, или где течения, скалы и частые штормы сговорились навеки воспретить проход пароходам. Ньюфаундленд, — утешительные интонации тут же исчезли из его голоса, — самое негостеприимное побережье в мире, опаснейшие прибрежные воды. Там по-прежнему рады марстальской шхуне с грузом вонючей вяленой трески. Те места, те грузы, с которыми больше никто не желает иметь дела, они — ваши. Придется вам довольствоваться остатками с барского стола мирового рынка. Стать париями семи морей, похожими на мусорщиков. Аутсайдерами.

Мы-то думали, он нас ободрить хочет. А он закончил какой-то похоронной речью. За столом воцарилось мертвое молчание. Элен Бойе опустила глаза. Ее щеки горели. Эмма и Йоханна смотрели на нее в поисках поддержки, но перекошенное лицо родственницы так их огорчило, что они чуть не плакали.

Но тут Исаксен снова взял слово. На самом деле он и не заканчивал. Просто пауза, которую он взял ради пущего эффекта, прозвучала как точка. А что еще можно добавить после такого уничтожающего приговора?

— У Марсталя великое будущее, — произнес он, и мы снова вскинули головы, на сей раз уверенные, что являемся всего лишь его марионетками, а вместо ниточек он искусно использует слова. — У Марсталя великое будущее, потому что у него есть великое прошлое, — сказал Исаксен. — Не всегда одно вытекает из другого. Традиция может стать и бременем. Мы думаем: раз что-то один раз сработало, сработает и в другой. И застреваем в прошлом, и не двигаемся в будущее. Но с Марсталем — другое дело. Вы создали свой тип кораблей, названный по имени вашего города, корпус с транцем в форме сердца и круглым толстым носом. Вы искали, пока не нашли то, что больше всего подходило для ваших целей. Предприимчивость — в ваших традициях. Возможно, для вас это слово — ругательство, оно и есть ругательство в устах крестьянина, ведь предприимчивый человек не укоренен, а потому недостаточно стабилен: он поступает не так, как его отец и дед. Но поразмыслите об этом слове как моряки. Предприимчивость — это способность выбрать правильный момент, когда вам сопутствуют ветер и течение, а затем сняться с якоря и поднять паруса. Вы, конечно, слыхали об англичанине Дарвине и его знаменитой теории выживания самых приспособленных, и, быть может, кто-то уже пытался вам внушить, что «приспособленные» означает «сильнейшие» и, дескать, Дарвин имел в виду, что выживают сильнейшие. Но он имел в виду не это. «Приспособленные» означает «самые предприимчивые», и это о вас. Вы создали свой город тем же способом, какой используете в море: лавируя в конкретных условиях жизни. И это умение останется при вас, но корабли, на палубах которых вы его приобрели, придется оставить, пока они не пошли ко дну у вас под ногами. Эпоха парусных кораблей давно миновала, но эпоха морского дела лишь начинается. Поверьте мне, город, на протяжении поколений бывший родиной моряков, обладает уникальным богатством в мире, где растет необходимость в постоянных транспортировках, потому что континенты становятся все ближе друг к другу. Вам лишь нужно отныне развивать свои умения на палубе, дрожащей от вибрации скрытых под ней мощных механизмов.

Исаксен обрисовал перед нами те же самые перспективы, о которых говорил во всевозможных брокерских конторах во время своих недавних визитов. Но пошел дальше. Он поведал нам о будущем судоходной компании Бойе то, что скрыл от других. Исаксен предвидел, что со временем она объединится с другими компаниями, пока во всем городе не останется лишь одна большая судоходная корпорация, обладающая не только значительным капиталом, но и, прежде всего, накопленным за столетия опытом, тем сочетанием воли к выживанию, находчивости, упрямства и дальновидности, что стояли за сооружением мола, созданием телеграфа, строительством одного из крупнейших в стране торговых флотов, и даже в период упадка города не позволяли нам оставить битву за покорение неизведанных уголков планеты, до которых мы могли добраться на наших давным-давно устаревших кораблях.

Исаксен загибал пальцы: воля к выживанию, находчивость, упрямство, дальновидность и, прежде всего, умение объединяться для преодоления того, что невозможно преодолеть в одиночку. Пять пальцев, одна рука. Рука предприимчивости, которая всегда хваталась за предоставляющуюся возможность.

— Лучшая в мире рука, — произнес Исаксен, — ибо с ней вы сможете строить будущее по своему разумению, а именно это вам и нужно.

Компания уже владеет одной верфью. Это важно, поскольку речь идет о контроле всех звеньев, от постройки до погрузки. Но верфь нужно полностью переоборудовать, приспособить не только для строительства стальных судов, но также пароходов и теплоходов. Так мы сможем контролировать цену каждого судна, которое спускаем на воду от имени судоходной компании. И для этого тоже есть предпосылки: умелых, опытных кораблестроителей в городе достаточно. Требуется увеличение тоннажа. Необходимо углубить фарватер. Мы построим собственный Суэцкий канал, проходящий через мелководье Южно-Фюнского архипелага до открытых вод Балтийского моря.