Маргер Заринь - Календарь капельмейстера Коциня

— Подругам раздам. С остальными пусть Лаймон разбирается.

— Кто это — Лаймон?

— Коротышка шериф.

— Чем он зимой питается?

— Клубникой и апельсинами.

В доме, исполненном веселья, по-прежнему царит замешательство, все в неведении. Мадам Рейтер лежит в будуаре Изабеллы, служанки растирают ей виски нашатырным спиртом. Молодые люди спозаранку еще раз прочесали лесные дебри. Под одной из елей нашли носовой платок с вышитыми шелком инициалами «Z. R.»; это все, что осталось от веселой, жизнерадостной Зинаиды… Цал, прижав платочек к глазам, заплакал. При виде плачущего Лаймона госпожа Ф. и несколько ее подруг принялись энергично сморкаться. Одна Юлиана не выказывала ни сожаления, ни сочувствия. Продолжала играть в теннис с секретарем министра. Счет 6:5, разумеется, в пользу Юлианы. Господин Хаан, видимо, нарочно проигрывает, опасаясь получить от Юлианы оплеуху.

Единственным нормальным человеком в то утро, по мнению госпожи Ф., был хозяин дома Теофил; он держался точь-в-точь так, как подобает вести себя в столь сложных и мрачных обстоятельствах чуткому, понимающему хозяину дома. Он действовал обдуманно, соблюдая чувство меры и исключительно при помощи коньяка… Вообще, господин Конрад обладает одним уникальным свойством, прославившим его имя не только в Берзайне, но и далеко за пределами уезда. Чем больше пьет, тем любезнее становится. Если вчера мы все в один голос провозглашали: хозяин дома — воплощение подлинного радушия, то сегодня утром не можем не присовокупить: он превзошел сам себя! Обходит гостей по кругу, подбадривая приунывших, успокаивая отчаявшихся. (Когда я расширил текст, дописав: вздымая поникших, преображая невзрачных и сдерживая могучих, госпожа Ф. попросила этот пассаж вычеркнуть, так как по смыслу он напоминает ей бюстгальтер. А пикантностей в этом обществе и без того слишком много. Ладно! Пусть так!)

Взобравшись на стол посреди двора, с графином в одной и крохотной рюмочкой в другой руке, хозяин дома держит речь:

— Не горюйте! Целые народы исчезали и потом объявлялись вновь! И сколько их объявлялось только для того, чтобы затем сгинуть на веки вечные? Посему, не печальтесь и не сетуйте понапрасну, милые вы мои…

Заметив приближающихся галопом по лесной дороге двух всадников на одном коне, Конрад не докончил фразы. Ну и фокус! Такого ему еще не доводилось видеть! В аллее мелькнуло что-то белое, и могучий рысак, отфыркиваясь, встал у самых дверей калнаверского дома. Молодой человек в белом пуловере покачивался в седле, а кто же на загривке? — Зинаида!

— Ура! — крикнула Вальтрауте, и вся молодежь разом подхватила:

— Ура-а-а!

В этот момент из-за веранды, размахивая ракеткой, показалась Юлиана, следом за ней, подбирая с земли разбросанные мячи, шел Хаан-Гайле. Они остановились, удивленно взирая, как всадник спрыгивает с коня, берет Зинаиду под мышки и ставит ее на землю.

— Дальше идите сами! — сказал всадник на чистом латышском языке.

Какое тут началось ликование! Господин Рейтер обнял блудную дочь, Вальтрауте и Фрида пристали с вопросами: что да как, но Зинаида таинственно молчала и, словно пьяная, ни на шаг не отходила от коня. Заслышав шум, на балкон в узкие двери протиснулись Румпетерша, Андерсониха и другие дамы. Увидев Зинаиду, они на радостях стали звать Изабеллу, а Изабелла — на радостях — побежала приводить в чувство госпожу Рейтер, но госпожа Рейтер уже неслась по двору; она бросилась Зинаиде на шею и снова лишилась чувств… Словом — восторг неописуемый!

Только Лаймон довольно долго не осмеливался приблизиться к беглянке. Но вот он решился, подошел и подал ей руку.

— Милочка, на кого ты похожа? Что он с тобою сделал?

Зинаида оттолкнула протянутую ладонь Цала и показала на всадника:

— Вот он, майн спаситель! Не будь его, я бы уже спаль вечным сном.

— Кто таков? — надев очки, удивляется фабрикант Рейтер. — Где ты его выкопала?

Марис поспешно отвечает по-латышски:

— Живу тут по соседству, господин Рейтер. Ваша дочь забралась к нам на сеновал. Автомобиля у нас нет, поэтому мы верхом. У вас есть какие-нибудь возражения?

Рейтер поморщился. А Зинаида добавила:

— Это есть совсем правда, майн милый папучка… Биль так, как он сказаль!

— Вот чудеса! — шепчет Юлиана Хаану. — Зинаида выламывается по-латышски.

Лаймон Цал, Виестур Епе и Зигис Трезинь разом, как по команде, повернули головы направо. Этот мужлан чересчур уж задается! Вырядился по последней моде, изображает из себя невесть какого рыцаря. Они решили как следует над ним посмеяться.

Лаймон, широко расставив ноги, встал перед всадником и говорит ему:

— Вы напоминайт мне тот клоун из фильм «Скоморох и кукла», аккурат!

— А вы напоминайт мне тот обезьян из фильм «Тарзан», аккурат! — отвечает Марис, собираясь вскочить в седло.

Зинаида, Вальтрауте и Фрида помирают со смеху, Андерсониха негодует.

— Слышь! А ты, случаем, не сын Яниса Межсарга? — спрашивает Теофил Конрад. — Да постой же!

— Да, господин Конрад!

— Не называй меня господином! Мой крестник (хозяин дома качнулся, собираясь броситься Марису на шею, но Изабелла его удержала) Марис, виват! С этой минуты я буду твоим настоящим дядей! Ты же галантный кавалер и профессор. Иди сюда, профессор, выпьем на брудершафт!

— Не пью, господин Конрад!

— Как надо отвечать? «Не пью, крестный!» Вот так… Изабелла! Изабелла, куда ты? (Теперь он переходит на немецкий.) Слушай, Изабелла: это мой крестник. Тебе надлежит любить его и облизывать как собственное дитя. Ведь у него нет матери. (Конрад принимается утирать слезы.) Ты ему теперь вместо матери… прискакал верхом из-за границы. Постой, откуда?

— Из Вены! — кричит Зина.

«Откуда она это знает?» — думает Лаймон. Мадам уже поднесла пахучую ручку в перчатке к носу Мариса. Приложиться к такой ручке одно удовольствие. Что-то из «Приглашения к танцу» Вебера… Крестная нежно смотрит на него карими глазами… (Подальше от таких!..) Марис собирается прыгнуть в седло, но Теофил держит стремя.

— Никуда ты не поедешь, Neffe, племянничек! — говорит он. — Ты еще должен познакомиться с моей дочкой. Иди сюда, Юлишка! Так! «Дай ручонку, не стыдись, там-там-там-там — не стыдись! Кого любишь, поклонись, трам-там-там-там — поклонись!» Ну как? Хороша? Свежа! Только что конфирмована.

Юлиана небрежно протягивает Марису холодные кончики пальцев, корчит рот в гадкой гримаске и отворачивается. Она в плохом настроении. Ее разозлило возвращение Зинаиды на коне, с триумфом. Опять эта полька в центре внимания. Романтическое ночное приключение, Шопен. Налицо даже спаситель, недурен собой. Язык так и чешется обрезать этого деревенщину, оскорбить, унизить.