Эмили Бликер - Когда я уйду

— Не так-то это просто, дорогая.

— Тебя же невозможно не любить, Джесси!

Она восхищенно поглядела на няню. У той чуть увлажнились глаза.

— Все возможно, котик, — засмеялась она в ответ. — Ладно, а то папа ждет.

— Стой! — Мэй потянула ее за руку. — А на следующей неделе сможешь остаться на пиццу? Пожалуйста! У меня будет день рождения.

— Слушай, родная, у Джесси наверняка свои планы на пятницу. — Люк поставил кастрюлю с дымящейся пастой посередине стола, сунул туда ложку. Уилл разложил приборы. Раньше он никогда не помогал накрывать на стол. Бедняга… Наверное, сгорает от нетерпения.

— Нет, я ничего не планировала. Могу принести торт или мороженое.

— Отлично! Спасибо! Вот мы повеселимся!

Мэй опять дернула ее за руку. Раз в пятый уже. Джесси аккуратно отняла ладонь и глянула на Люка.

— Конечно, приходи, если хочешь, — кивнул он.

— Приду.

Люк полез в холодильник за сыром, наблюдая за Джесси и Мэй из-за дверцы. Девочка носилась вокруг няни и рассказывала, как им будет весело и здорово, пока та одевалась.

— Дочка, отпускай Джесси. У нее и так долгий день получился. А тебе ужинать пора.

Мэй топнула ногой, но послушалась, только обняла Джесси еще раз напоследок.

— Спасибо тебе, Джесси!

— Не за что, мистер Ричардсон. Хороших выходных.

Кажется, она и впрямь собралась прийти к ним в гости в свой выходной. Люку было не по себе. Он понимал, что это не из сострадания и даже не из-за денег. Скорее всего, ею двигал некий долг перед Натали. Что они станут делать, когда чувство долга иссякнет?

После того как Джесси ушла, они до отвала наелись Энниными спагетти под особым соусом. Потом Клейтон устроился на диване смотреть мультики, а Мэй пошла в ванную, потому что соус был у нее везде — в волосах, на лице и одежде.

Умудрившись не заляпать новую рубашку, Люк мыл посуду, вывернув на всю катушку кран с горячей водой. Ему хотелось отвлечься и ни о чем не думать. Кипяток обжигал кожу. Лучше физическая боль, чем воспоминания о том, что произошло сегодня. И тут его из холла позвал Уилл:

— Пап, а где та брошюра, что тебе дали? В портфеле?

Он коротко поведал сыну о своем визите в «Маранафу», пока они убирали со стола. Рассказал обо всем буквально в двух словах — надеялся, что любопытный подросток отстанет от него хотя бы на время. Услышав, что Уилл открывает молнию на кармане, вспомнил, что среди всех бумаг лежит и письмо от Натали. Если сын наткнется на него, все еще больше запутается.

— Стой, я сам достану!

Люк в два прыжка добрался до холла. Как раз вовремя — Уилл уже рылся в сумке.

— Давай найду.

— Ну, ладно. — Уилл протянул ему сумку.

Люк сел на ступеньки и отыскал буклет среди неразобранной почты, которую сгреб в портфель накануне. Там лежало и непрочитанное письмо.

— Больше мне там ничего не сказали. Прости.

Уилл схватил брошюру и стал читать с таким видом, будто надеялся найти секрет вечной жизни.

— Ничего, все нормально. Спасибо, пап!

Люку показалось, что сын хочет его обнять. Два объятия за месяц — просто рекорд. Но тот заговорщически улыбнулся и помчался в гостиную.

Люк сел обратно на ступеньки с письмом в руке. После всего, что произошло, читать его не хотелось. Не распечатывать? А может, сунуть на работе в шредер? Но пальцы уже ощупывали конверт, пытаясь определить, сколько там листов.

Внутри было две страницы. При взгляде на ее почерк легче не стало. После первых же строчек — «Дорогой, сегодня ты здорово на меня рассердишься» — Люк сложил лист, боясь читать дальше. Руки дрожали. Что-то чересчур для одного дня — поездка в Каламазу, фотография Энди и Натали, настойчивые расспросы Уилла… А теперь еще и письмо.

«Впрочем, хуже не будет», — подумал Люк. Пусть даже в письме Натали подтвердит его худшие опасения, это лучше, чем мучиться догадками.

Дорогой, сегодня ты здорово на меня рассердишься. Но сперва вспомни, что несколько недель я вела себя хорошо и не доставала наставлениями. Тогда поймешь, как тебе не достает моего ворчания. Знаю, что ты скучаешь.

Вчера ночью мы говорили о том, что будет, если я не выкарабкаюсь. Ты ненавидишь эти разговоры. Мне осталось два сеанса химиотерапии, потом будет обследование — и выяснится, удалось ли победить раковые клетки. Во мне живет ощущение, что они притаились, подобно спорам ядовитого растения; стоит лишь ослабить хватку — и начнут размножаться.

Ты, как обычно, не хотел обсуждать, что будет, если результаты ничего хорошего не покажут. Я тебя не виню. Наверное, я вела бы себя так же. Поэтому и пишу эти письма — чтобы сказать вещи, которые не смогла сказать напрямую. Даже зная, что ты разозлишься. Наверное, я трушу. Но почему-то мне кажется, что лучше не говорить подобные вещи вслух…

Смотрела, как ты спишь. Я часто смотрю на тебя, когда не могу уснуть. Обычно прокручиваю в голове картины, которыми может окончиться весь этот кошмар. Однако сегодня ночью все было немного иначе. Бессонница терзала меня из-за слов, которые ты сказал перед тем, как уснуть.

Я осторожно свернулась в клубок у тебя под боком, чтобы не задеть порт для химиотерапии. Ты поцеловал меня в лоб и сказал: «Не можешь ты меня оставить. Я тебя слишком люблю».

«Знаю, я тебя тоже, — ответила я, прижалась к тебе и поцеловала в небритую щеку. — Только рак любовью не лечится».

«Обычно не лечится, — сказал ты. — А наша любовь — совсем особенная. Такая бывает раз в жизни. Никого никогда не буду любить, как тебя».

Я подняла голову. Хотела заглянуть тебе в глаза. Но ты уже почти уснул.

«Неправда. Ты можешь любить, и ты будешь любить. Ты должен». Ждала, что ты будешь спорить, доказывать, что никогда не женишься снова… Ты спал, а я плакала, потому что не хочу, чтобы ты был одинок.

Ты очень хороший, но замкнутый, и мне страшно представить, как ты будешь справляться один. Мы всю жизнь были вместе — за исключением пары лет в юности, когда заканчивали школу и начинали учиться в колледже. У тебя нет никого, кроме меня и детей. Ты общаешься только с Брайаном и с парой коллег, таких же зануд. Моя мама тебя не очень жалует (прости).

Понимаю, прошло всего несколько месяцев после моих похорон, и вряд ли ты готов к новым отношениям. Я не к тому, что тебе надо срочно кого-то найти. Просто прошу подумать об этом.

Ты заслуживаешь счастья. Я прекрасно знаю, что отношения — это не вечный праздник, но мне будет легче, если ты хотя бы попытаешься. У тебя два месяца, чтобы выбраться на свидание, а потом…

Я кое-что придумала, как тебе помочь, пусть меня уже не будет рядом.

Надеюсь, ты не злишься. Хорошо, что я сейчас не вижу твоего лица. Один хмурый взгляд смог бы пресечь все мои благие начинания. Поцелуй детей и скажи, что я люблю их. И будь готов. Никогда не знаешь, где тебя ждет новая встреча.