Эмили Бликер - Когда я уйду

Он не додумался спросить, как она объяснит всем, что больше не беременна. Он вообще не мог ни о чем думать. Просто выключил свет, закрыл дверь в ее спальню и босиком выбежал на улицу через задний двор. Бетонное крыльцо было жутко холодным, а давно нестриженная трава колола ступни, но Люк не обращал внимания. Прочь из дома. Что с него толку? Отца не удержал, мать убедить не смог…

Он подбежал к воротам Натали, сунул руку в щель, отодвинул задвижку. Надо спрятаться в их старом сарае — облезлом, с дырявой крышей. Отец Натали построил новый сразу, как они въехали, а снести этот руки не дошли. Когда старый сарай для игр облюбовали дети, мистер Эгарт сделал вид, что позабыл о нем.

Хлипкая белая дверь держалась на крючке из проволоки. У Люка долго не получалось его подцепить, так тряслись руки. Когда он наконец попал внутрь, его обволокло теплом. Он в безопасности. В детстве он часто здесь прятался.

Натали не было. Понятно, она давно спит у себя в комнате, как все нормальные люди. И все же Люк отчасти надеялся встретить ее в сарае. Она бы устроилась у него на груди, поцеловала в щеку, дохнув леденцово-земляничным ароматом, и все беды остались бы позади…

Всю дорогу Люк гнал, как сумасшедший. Добравшись до дома Энни, остановился, выключил фары и проверил телефон. Она не отвечала на звонки и ничего не писала уже сорок минут. Зато пришло сообщение от Фелисити: она благодарила за вечер и спрашивала, всё ли в порядке. Ладно, потом ответит.

В доме было темно. Пугаться или злиться? В душе бурлили и страх, и злость. Люк набрал в телефоне 911, но не стал нажимать кнопку вызова. Сегодня никто не умрет из-за того, что он не посмеет позвать на помощь.

Дверь в дом была приоткрыта — точно так же, как тем утром, когда мистер Эгарт оказался на пороге дома Ричардсонов после ужасной ночи. По крайней мере, так рассказывала Натали.

Люк негромко постучал в надежде, что Энни сейчас выйдет и скажет, что произошло недоразумение. Он прислушался — ни шагов, ни голосов. Тишина.

— Энни, — прошептал Люк, потянув на себя дверь. Когда он переступил через порог, под ногами что-то хрустнуло. Люк пригляделся. Какие-то осколки, будто со второго этажа сбросили зеркало.

— Энни! — позвал он снова. Она не ушла бы из дома по своей воле, оставив в холле осколки и не заперев дверь.

Люк достал телефон, стер цифры 911 и набрал номер Энни. Раздался гудок, наверху на перилах засветился синим экран. Люк опустил руку и пошел на свет. Под ногами хрустело битое стекло.

Сработала голосовая почта. Телефон наверху погас, но Люк уже поднялся. У перил скорчилась темная фигура. Энни!

Она дышала, но глаза ее были закрыты. Люк потряс ее за плечо.

— Энни, это я. Что с тобой?

Она распахнула глаза.

— Люк! Ты пришел…

— Конечно, пришел. Что случилось? Где Брайан? Его машина во дворе.

— Там.

Энни указала на закрытую дверь спальни в конце коридора.

— Он что, ударил тебя?

— Да нет. Со мной все нормально. Я тебе из-за него позвонила.

— Что-что?

Люк не верил своим ушам. Он мчался через весь город, чтобы поговорить о Брайане?

— Он очень странный в последнее время. Много пьет… Сегодня вечером, когда я вернулась из магазина, он ждал меня в гараже. Начал орать, что я плохо убираю, в доме клопы. Я убежала, а он начал бросаться вещами. Зеркалом. Чуть в меня не попал. Я закрылась в ванной. Он молотил в дверь, даже дырку пробил.

Она вздрогнула.

— Потом все стихло. Я вышла, смотрю, а он тут все разнес. Входная дверь открыта. Я думала, он ушел. Хотела в комнату пойти, собрать вещи и убежать до того, как он вернется, но дверь закрыта. Он ее шкафом подпер. В щелку не пролезть. Лежит там на кровати… Не знаю, жив или нет.

— Надо звонить в «девять-один-один»!

— Ты что! Он же в полиции служит! Его уволят!

— А если он там мертвый? Что важнее?

Люк разблокировал телефон. Надо было сразу звонить, как только он стекло увидел.

Энни схватила его за руку.

— Не звони, он меня убьет!

У нее по лицу текли слезы. Люк разглядел алые царапины на щеке — должно быть, осколки задели.

— Ладно. Стой здесь, а я пойду посмотрю. Чуть что, звони сама.

Энни схватила телефон.

— Конечно! Честное слово.

Она обхватила колени руками и уронила голову.

Ну и жизнь… Пару часов назад Люк волновался, что придется на прощание целовать Фелисити. А теперь он идет в комнату, где валяется мертвецки пьяный полицейский с табельным оружием… Люк толкнул дверь, раздался страшный скрежет. С трудом, но она поддалась. Он снял пиджак, бросил его на пол и навалился на дверь всем весом, затем протиснулся в открывшуюся щель.

Раньше Люк никогда не заходил к ним в спальню. Все было перевернуто вверх дном. Зажженная лампа без абажура стояла на полу. Дверь в ванную была открыта, на кафеле валялись полотенца и одежда. Справа, похоже, находилась гардеробная, однако вещи и обувь были разбросаны в беспорядке. Что тут творилось?

Брайан лежал лицом вниз на кровати в одних трусах и тихо храпел, на подушку из приоткрытого рта бежала слюна.

На прикроватном столике стояла какая-то бутылка, как от лекарства, но без этикетки. Вокруг были рассыпаны таблетки. Дюжина пустых бутылок из-под пива.

Он смешал алкоголь и снотворное? Все ясно. Надо увести отсюда Энни.

— Люк! С ним все хорошо? — раздался шепот из приоткрытой двери.

Надо же, после всего она еще о нем беспокоится…

— Спит.

В мусорной корзине у кровати лежали несколько салфеток. Люк схватил ее и смёл туда все с ночного столика. Хотя ему и плевать на Брайана, все же нельзя, чтобы тот спьяну проглотил лишнюю дозу.

Да уж, Энни одна не справится, убирать придется долго… Но это все потом, а сейчас ей нельзя тут оставаться. Пусть переночует у него.

— Принесу тебе чистую одежду. Пижама подойдет?

Люк щелкнул выключателем в холле, и Энни вздрогнула от яркого света. Наконец разглядев ее, Люк охнул: волосы взъерошены, на щеке запекшаяся кровь — царапины от осколков, на правом предплечье налился огромный синяк. Но хуже всего глаза — покрасневшие и распухшие. Слезы говорили о боли душевной, а это хуже, чем синяки и царапины.

— Да, конечно.

— Ты иди приляг на диван, а я принесу. И поесть что-нибудь тоже.

Энни кивнула и сбросила с ног теннисные туфли, которые схватила, в спешке убегая из дома. Когда Люк выходил из комнаты, оставив на кровати полуголого храпящего Брайана, в голове у него билась одна мысль — поскорей увести Энни. Она неохотно, но послушалась. Слишком растерялась, чтобы противиться. Про себя он решил, что обсудить прием наркотиков и домашнее насилие можно потом — на безопасном расстоянии.

Люк пошел вверх по лестнице. Энни вдруг вскинула голову.