Эмили Бликер - Когда я уйду

Люк положил в рот еще кусочек яичницы. Им столько нужно было обсудить, а он не знал, с чего начать. Что теперь? Идти к Энни за вещами? А потом он отвезет ее в центр для женщин, пострадавших от насилия? Или в гостиницу? А может, она еще раз переночует у него? И как ему теперь смотреть на Брайана?

У Энни зазвонил телефон, разрезав тишину и его мысли. Звук шел из-под диванной подушки. Энни бросила на стол вилку и спрыгнула со стула. Взглянув на экран телефона, замерла.

— Он?

Энни кивнула. Конечно, Брайан. Кто же еще. Иначе с чего бы она так побледнела. Энни отключила звук и бросила телефон обратно на диван, потом закрыла лицо руками.

Люк был босиком, так что подошел неслышно, и Энни вздрогнула, когда он положил руку ей на плечо. Она прижалась к нему и обвила руками. Люк обнял ее в ответ.

Странное, забытое чувство близости… раньше он испытывал его только с Натали. Серая футболка Люка впитывала ее слезы, как почва после дождя. Он погладил Энни по спине. Как бы ему хотелось избавить ее от всех печалей…

— Давай я отвечу, если он позвонит. Тебе вообще не обязательно с ним больше разговаривать.

Руки Энни безвольно повисли, и Люка захлестнуло горячей волной смущения — похоже, он пережал. Объятия, ласковые слова… Наверное, еще слишком рано. Он отступил на шаг, не отваживаясь поднять на нее глаза.

— Я пойду домой, — сказала Энни. — Он наверняка уже в норме.

— Что-что?

— Я свою одежду выбросила, можно, в твоей пойду?

— Значит, домой пойдешь? — переспросил Люк, не обращая внимания на вопрос о пижаме.

— Ну да. Зря мы с ним поссорились. У Брайана сейчас сложный период…

— Он на таблетках, Энни, я сам видел! Прекрати его покрывать!

— Всё из-за алкоголя, я знаю. Он сразу меняется. И принимает таблетки, чтобы успокоиться. Но он пойдет лечиться, он обещал. Прежде он никогда на меня руку не поднимал, пока Мэтт не переехал.

У Люка потемнело в глазах от ярости. Разве может человек ни с того ни с сего превратиться в чудовище?.. Впрочем, если Энни из того же теста, что его мать, скрывать правду для нее куда привычнее, чем говорить ее.

— Как же он пойдет лечиться, если не хочет, чтобы люди вообще знали о его проблемах?

— Понятия не имею. Но что делать, мне некуда больше идти.

— В центр реабилитации. Или куда-нибудь подальше отсюда. Я отвезу тебя. Я…

— Не надо. Он меня найдет.

— И что? Разве это повод жить с человеком, который распускает руки?

— Тебе не понять. У нас все не так, как было у вас с Натали, ясно? Нет у меня никого, кто любит и заботится… Ну и пусть! Я привыкла. Если ты меня увезешь, Брайан все равно не отступится. Мало того, что меня, он и тебя достанет, и твою семью.

Люк не верил своим ушам. Внутри нарастала паника. Он ухватил Энни за запястья.

— Тебе нельзя возвращаться. Я тебя не пущу. Нельзя так жить, понимаешь?

Она отвела глаза. Люк понял, что Энни отгородилась от него и больше не слушает — так открывают окна перед ураганом, чтобы спасти дом.

— Пожалуйста, позволь помочь тебе…

По ее лицу струились слезы. Люк выпустил ее руку и провел пальцами по щеке.

— Маме я не помог, дай же хоть тебя уберечь.

— А я не твоя мать! — горько выплюнула Энни и закусила губу.

Вот и всё. Сейчас она уйдет, и он ничего, ничегошеньки не сможет сделать.

Нервно взвизгнул дверной звонок. Энни подскочила, словно у порога взорвалась бомба, и кинулась было к двери, однако Люк ее удержал. Сердце разрывалось от боли, которую он таил в себе с детства. Хватит терпеть и притворяться.

— Когда решишься от него уйти, тогда и звони. А до этого не смей. И к детям не приходи.

— Вот, значит, как? Ладно. Тогда прощай.

— До свидания, — прошептал Люк.

Энни ушла прочь, не оборачиваясь. Он упал на диван и заткнул уши, чтобы не слышать, как открывается дверь и по дому разносится зычное брайановское «приве-е-е-т».

Лежа в кровати, Люк все никак не мог понять, как же так вышло, что семнадцатую годовщину свадьбы он проводит в одиночестве — Натали больше нет, дети уехали, Энни ушла, Фелисити тоже…

Всю неделю он снова и снова проигрывал в голове ссору с Энни. Эти мысли преследовали его повсюду, на работе и в непривычно пустом доме. Что он сделал не так? Мог ли поступить иначе? Любой из разыгранных сценариев заканчивался одинаково — Энни больше с ним не разговаривала. Что ж, по крайней мере, он первый отказался от общения…

Через несколько часов после того, как она ушла, Люк набрался храбрости и позвонил по номеру, указанному на визитке, которую разыскал накануне, — хотел связаться с Деннисом Борметом, тем самым, который проверял Брайана на предмет профпригодности для работы в частной охранной службе. Тот долго не брал трубку, и Люк уже приготовился оставить сообщение на автоответчике, как вдруг услышал недовольный голос:

— Алло!

— Здравствуйте! — Люк замялся.

— Может, назоветесь?

Кажется, Деннис Бормет что-то жевал. Только теперь Люк вспомнил, что звонит человеку в воскресный вечер.

— Это Люк Ричардсон, несколько недель назад мы с вами общались по поводу Брайана Гуреллы. Вы звонили мне с проверкой.

— Да, припоминаю… А в чем дело?

— Я дал ему рекомендации, однако в свете последних событий мне хотелось бы отозвать их. Я узнал, что Брайан Гурелла — алкоголик. Вы, наверное, и так проводите какие-то тесты, но я решил, что в любом случае стоит позвонить.

— А почему вы решили, что у него зависимость?

Люк услышал, как зашуршали бумаги. Выходит, Деннис Бормет заинтересовался.

— Я видел его в бессознательном состоянии. Рядом стояли какие-то таблетки. Вдобавок ко всему он перевернул все вверх дном: побил посуду, поломал мебель…

Воцарилось молчание. Люк знал эту тактику со времен, когда его допрашивали о смерти мамы. Так они надеялись выудить побольше информации.

— Мистер Ричардсон, давайте я перезвоню вам в понедельник, и мы поговорим более подробно. Я запишу наш разговор.

— Запишете — в смысле на диктофон?

— Да. Разумеется, все будет строго конфиденциально. Никто не узнает, что вы звонили.

Люка охватило тревожное чувство, но вместе с тем он радовался, что Брайана ждет возмездие. Если ему откажут в работе, Энни по-прежнему будет поблизости. Пусть только попробует ее хоть пальцем тронуть!

— Конечно, звоните завтра. Простите, что побеспокоил в выходной.

Нажав на кнопку отбоя, Люк бросил телефон на диван, ощущая себя победителем. Хотя… Вообще-то он позвонил не только ради Энни. Ему хотелось, чтобы она осталась.

Люк пожал плечами, пытаясь прогнать чувство вины. Пускай им двигали не вполне альтруистические мотивы, все равно поступок правильный. Следующим утром по пути на работу он поговорил с Деннисом Борметом. А еще через день ему позвонил начальник Денниса. С тех пор Люк не расставался с телефоном — все ждал, что Энни позвонит и позовет его на помощь.