Вержилио Ферейра - Избранное [Явление. Краткая радость. Знамение — знак. Рассказы]

Архитектор сразу же сказал… но мне пора обедать. Слишком долго я лежал на солнце, завтра вся кожа будет как сплошной ожог. Пес заметил, что я шевельнулся, встал и посмотрел на меня серьезно, словно о чем-то спрашивая.

— Куда подевался твой хозяин? Как тебя зовут?

Он продолжал смотреть на меня внимательным, искренним и немного печальным взглядом. Я еще раз оглянулся, отыскивая его хозяина. Передо мной могучая спина дамы с вязаньем, мальчишки куда-то убежали. Кстати, многие купальщики уже собирали вещи, складывали пляжные зонтики.

— Ладно. Пойдешь со мной обедать. И я придумаю тебе имя. Как же тебя назвать?

В знак покорности судьбе он просительно и жалобно заскулил.

— Я же тебе сказал: пойдешь со мной обедать. Хватит скулить. Давай придумаем тебе имя. Есть несколько предложений: Аргус — самое знатное имя в собачьей генеалогии, Тезей — хоть и не собачье, но тоже благородное, Нерон — опять-таки не собачье и опять-таки благородное. Но имя Нерон созвучно таким словам, как «филон», «пижон», «фараон»… а может, назвать тебя просто Подкидышем? Как ты думаешь? Какое из этих имен тебе больше нравится? Молчишь? Что ж, сейчас проверим: Подкидыш!

Пес смотрел на меня недоуменно.

— Тезей!

Он поднялся на задние лапы и начал перебирать в воздухе передними, точно цирковая собачка, задрал морду, так что уши легли, на холку.

— Ты будешь Тезей. Пошли обедать.

Я встал на ноги, и он тотчас принялся, радостно лая, бегать вокруг меня. Вот тут-то Архитектор… Мы сидим в небольшой комнате, выходящей окнами в сад, это моя гостиная. Швейная машина в углу, к стене прислонена гладильная доска, небольшой помост, на котором установлена жаровня, пока что холодная. И мягкая кушетка, Каролина не пришла. И дерево за окном, все еще голое. Я вижу Архитектора, он сел, положив ноги на помост, в пальцах дымится сигарета, туманный день угасает.

— Работы возобновятся, но прежде проект надо представить в Ассамблею, говорят, так полагается, не один час провел я без сна, не спал ночи напролет, и вот в один прекрасный день, вернее, однажды ночью — ну как это я сразу не понял?

…речь его текла, как лента из телеграфного аппарата, я слушал, за окном понемногу смеркалось…

— …ну как это я? И вдруг пришло озарение. В каждом из нас заключена какая-то сила, скорей всего, божественная, каждый носит в себе бога, но вокруг, в этом шумном мире, накапливается слишком много мусора. Изящный цветок всегда влечет нас к себе, но под грудами мусора цветок чахнет, не успев расцвести, гибнет на корню. Но все же изредка, от случая к случаю — взрыв, яркое видение. И ты прозреваешь, начинаешь ясно видеть, вот я и увидел целиком отстроенную заново деревню. Я ее не строил, но замысел был мой, а сам я оставался в стороне, ни трудов, ни усилий, только посмотрел — и увидел. Очень отчетливо, замечал все детали: улицы, дома, окна, туалеты — отхожие места люди изобрели за две тысячи лет до рождества Христова. Но ватерклозет как таковой был изобретен сэром Джоном Харингтоном лишь в 1596 году, из всех исторических дат эта — самая великая, как же случилось, что сэру Джону Харингтону до сих пор не воздвигли памятника? Чего проще, даже воображения никакого не надо. Этот памятник как будто у меня перед глазами: на гигантском постаменте — огромный унитаз, я его вижу, пожалуй даже, с таким же огромным сливным бачком, от которого спускается цепочка, за нее люди будут дергать, тем самым воздавая хвалу и поклоняясь этому величественному монументу рода человеческого. Сэр Джон Харингтон стоит намного выше, чем Наполеон, Цезарь или Александр Македонский, выше даже, чем Повелитель, правивший нами не одно поколение [47] Фашистский диктатор Португалии А. Салазар правил страной с 1932 года до своей смерти в 1970 году. . Ибо все эти и другие великие люди, каких знала история, отличились в том, что отнюдь не главное в человеческой природе: в науке, живописи, литературе, в искусстве убивать других людей, которое заключается в том, чтобы уложить тех, кто стоял на ногах, и поднять на ноги тех, кто лежал. Одному лишь сэру Джону Харингтону пришла в голову идея воздать должное человеку, сидящему на корточках и выполняющему то, что неотъемлемо от его природы, ведь уже давно — нет ли огонька?

…подаю ему зажигалку, он закуривает новую сигарету и продолжает говорить, делая быстрые затяжки, чтобы огонь не погас…

— …уже давно люди знакомы с искусством есть, но лишь всего четыре столетия назад сэр Джон Харингтон додумался до того, что опорожняться — тоже искусство, вы на это возразите, что садиться на корточки люди умели с незапамятных времен, но какое же это было искусство, все проделывалось на свежем воздухе или дома, когда придумали ночную вазу, и положение неудобное, и дурной запах; иное дело унитаз, человек на нем восседает, как царь на троне, но никому не приходит в голову, что 1596 год открыл новую эру, эру возвышения человеческого духа, эпоху решающего отрыва человека от животного царства, и, стало быть, самым ярким символом одухотворенности человека является не что иное, как унитаз. Поэтому не случайно туалет стал домашним святилищем, и для вящей чистоты и благородства стены его отделывают изразцом и керамикой. Это наше святилище, только там мы теперь и осуществляем свое право на уединение, ведь эти ультрасовременные дома — я не сторонник ультрамодернизма — сплошь из стекла, люди у себя дома чувствуют себя как будто на улице, все сделано для того, чтобы выставить каждую семью на всеобщее обозрение, — все, кроме туалета. Никто еще не присаживался по своим делам на виду у всех, правда, в Америке и в России, как я слыхал, есть общественные уборные в театрах и кино, где усаживаются рядком, без перегородок, вот до чего доводит нынешнее стремление к интеграции, хотя, надо сказать, древние греки тоже не очень-то стеснялись друг друга. И совсем не случайно, а скорей символично, что древнейший из дошедших до нас римских памятников — это действующая и поныне Клоака Ма́ксима [48] Клоака Ма́ксима — большой сточный канал в Риме, проведенный от Форума в Тибр между Капитолийским и Палантийским холмами. , сооруженная в шестом веке до нашей эры, чуть ли не во времена Гомера, поэмы которого положили начало западной цивилизации. Мы можем даже утверждать, не слишком погрешив против хронологии, что первыми памятниками европейской культуры являются «Илиада» и Клоака. И когда рухнула Римская империя, исчезли памятники, законы, обычаи, язык, одежды, боги, храмы, дороги, что вели во все концы империи, до самых дальних ее пределов; исчезли интриги, триумвираты, ораторы — но Клоака осталась, и если изобретение ватерклозета в 1596 году действительно возвысило дух человеческий, то надо быть совершенно тупоголовым, чтобы не понять, что церковь посреди деревни… вы только представьте себе, даже у древних была духовная жизнь, пусть грубая и примитивная, и в те далекие времена центром города была цитадель или святилище, так неужели теперь, когда дух человеческий вознесен так высоко?.. Ведь никогда прежде человек не ставил духовную жизнь превыше всего, хотя еще в средние века… Во всяком случае, сегодня человек как никогда нуждается в самообмане. Люди думают, что живут интересами собственного тела, что им нужен автомобиль, кухонный комбайн, пылесос, тостер, но все это — лишь попытки уйти от притязаний духа, который мучает нас, постоянно кусает, точно блоха, которую ловишь и никак не можешь поймать, ну разве может кто-нибудь обмануть собственную судьбу? Ее голос доходит до каждого из нас сквозь окружающую броню из механических приспособлений, отыскав слабое место и улучив благоприятный момент, скажем, в перерывах между митингами, где обсуждаются политические программы, или по окончании футбольного матча, проигранного нашим клубом, — будьте добры, дайте огонька…