Сергей Жадан - Интернат

— Павел Иванович? — говорит недовольно. — Вы?

— Я за Сашей, — объясняет Паша.

— Вы один?

— Что? — не понимает Паша.

— Без военных? — уточняет Нина. — Никого не привели?

— А, нет, — отвечает Паша. — Один.

— Проходите, — просто говорит Нина и делает шаг назад.

Пропускает Пашу, закрывает дверь на замок, кивком приглашает идти за ней. В стене, за баскетбольным кольцом, — дыра от мины, в дыру влетают и вылетают сквозняки. Вдоль стен громоздятся пластиковые бутылки с водой.

— Воды давно нет, — объясняет Нина, не останавливаясь. — Свет появляется утром, на час-два. Почему вы не позвонили, не предупредили?

— Связи нет, — отвечает Паша.

— Серьёзно? — удивляется Нина. — У нас есть.

— Вы на горе, — объясняет Паша. — Как тут вообще? — спрашивает. — Стреляют?

— Последние пару дней — нет. Перед этим в спортзал влетело. Дыма было на весь город. Все, наверное, думают, что мы тут сгорели.

— А Саша где? Спит?

— Спит? — переспрашивает Нина, остановившись. — Пал Иваныч, они тут давно не спят. Разве что днём, — добавляет, — когда не так страшно.

Выходят из спортзала, идут по тёмному коридору. Нина включает тяжёлый шофёрский фонарик, подсвечивает себе. Окна на первом этаже завешаны одеялами и агитационными плакатами, сорванными со стен. Холодно и сыро. Цветы замёрзли. В коридоре натоптано: пол мыть, похоже, нечем. А так — нормальное учебное заведение. Рисунки на методических материалах, флора и фауна родного края. Паша успевает рассмотреть волчьи силуэты в глубоких снегах, листья папоротника, растущего на камнях. Папоротник, думает он, при чём здесь папоротник? Фанерные щиты с запылённой государственной символикой. Сказочные персонажи на стенах, похожие на выпускников-отличников. В воздухе пахнет гарью.

— Продукты у нас пока что есть, — объясняет Нина. — Только готовим на огне. Как на пикнике, — добавляет. — Да, и вот, посмотрите. Вам будет интересно.

Дверь последнего кабинета приставлена к стене. На двери табличка: «Библиотека». Паша заглядывает внутрь. Окно высажено взрывом, крыша просела. Книги лежат посреди комнаты большой мокрой кучей. Лежат, портятся, как продукты на солнце.

— Хорошо, что дети читать не любят, — говорит Нина. — Когда прилетело, здесь никого не было. Все на кухне сидели.

— Из преподавателей кто-нибудь остался? — смутившись, спрашивает Паша.

— Физрук, — отвечает Нина. — Валера. И я. Остальные разбежались. И дети тоже: кто мог — разбежались. Местные приносят продукты, с водой раньше помогали. Теперь не приходят — боятся.

— Есть чего.

— Да.

Они спускаются по ступенькам вниз, попадают в длинный глухой коридор. На стенах старые советские таблички по гражданской обороне. По полу разбросаны противогазы, похожие на головы муравьедов. Тут теплее и спокойнее. Вот только на стенах слишком много рисунков с ядерными взрывами.

— Повезло, — говорит Нина. — Этот подвал строили как бомбоубежище. На случай третьей мировой. Специально для нас.

Заглядывают в первый бокс.

— Саша тут? — тихо спрашивает Нина, выключив фонарь, чтоб никого не разбудить. Но никто и правда не спит. Отовсюду сразу же доносятся тихие голоса.

— Он в третьем, — говорит наконец один голос. Девочка, отмечает Паша. — Сидел тут, — говорит невидимая ему девочка, — пугал нас. Мы его выгнали.

— Понятно, — отвечает на это Нина. — А тут его дядя пришёл. Пал Иваныч.

И светит Паше фонариком прямо в лицо.

— Заберите его от нас, — просит из темноты девочка. — Он нас пугает.

— Заберу-заберу, — быстро обещает Паша.

Выходят, прикрывают дверь, идут к третьему боксу. Дверь оказывается запертой изнутри. Чёрт, тихо ругается Нина и начинает деликатно стучать в тяжёлую железную дверь, за которой, очевидно, можно пересидеть третью мировую.

— Саш, — просит Нина, — открывай.

— Тяжело с ним? — спрашивает Паша, чтобы как-то её поддержать.

— Со всеми тяжело, — отвечает Нина. — И с ним тоже. Саш, к тебе здесь дядя пришёл. Дядя Паша, — добавляет она, чтобы не было никаких сомнений.

Сначала никто не откликается. Потом дверь тяжело гремит, открывается. На пороге стоит Саня — в спортивных трусах, в тёплом свитере, с бейсбольной битой в руках. Подрос, отмечает Паша.

— Пашка? — спрашивает удивлённо.

— Тренируешься? — вопросом на вопрос отвечает Паша. — Откуда это у тебя? — показывает на биту.

— Местные принесли, — объясняет Нина. — Вот он и забрал. Саш, — обращается она к мальчику, — я же просила не закрываться.

— Ты что тут делаешь? — игнорируя её, спрашивает Саша.

— Я за тобой, — говорит Паша.

— А, — соглашается Саша. — Давно пора.

Поворачивается, идёт в комнату.

— Я вам сейчас спальник принесу, — устало говорит Нина, оставляя его наедине с племянником. — Переночуете и идите.

— И пойдём, — говорит на это Паша. — И пойдём.

Заходит в бокс. Тёмный сухой подвал, вдоль стен тянутся трубы. Бетонный пол, бетонный потолок. Даже после ядерной атаки можно жить. Только недолго и безрадостно. В углу малой соорудил себе гнездо: на пол бросил маты, потом ватное одеяло, на него — спальник. Несколько подушек, кастрюли, тарелки, бутылки, недогрызенная лапша-мивина. Книжки. Паша подходит, рассматривает. Майн Рид, Конан Дойль. Все с библиотечными штампами. На Майн Риде — пачка сигарет, с фильтром. Паша удивлённо смотрит на сигареты, малой перехватывает его взгляд, дёргается даже, чтоб убрать пачку, но сдерживается, с независимым видом меряет Пашу взглядом с ног до головы.

— Поправился, — комментирует.

— Это куртка такая, — оправдывается Паша.

— Плохая куртка, — соглашается малой.

— Читаешь? — переводит разговор Паша.

— На раскурку взял, — издевается малой.

— Ясно, — не поддерживает темы Паша. — Я в детстве тоже читал эти книги. Сестре своей вслух читал. Ну маме твоей, — объясняет на всякий случай.

— Как она там? — малой перестаёт задираться и спрашивает на этот раз серьёзно.

— Да нормально, — неохотно отвечает Паша. — Работает.

— Ты как сюда доехал? — интересуется малой.

— На такси, — отвечает Паша. — Потом пешком.

— А назад? Тоже на такси собираешься?

— Посмотрим, — отвечает Паша.

— Ладно, — соглашается малой. — Посмотрим. Ложись спать.

— А ты?

— А я посижу, — смеётся малой. — Покурю.

Заходит Нина, приносит спальник. За ней идёт девочка лет двенадцати, чёрные смоляные волосы падают прямо на глаза, взгляд пытливый, хотя и недоверчивый. Несёт подушку и одеяло.

— Спите здесь, — говорит Нина. — Так всем будет спокойней. Поможете завтра воды принести.

— Хорошо, — соглашается Паша.

— Спокойной ночи, — Нина выходит, не глядя ни на него, ни на Сашу. Так, словно они её чем-то обидели. Девочка же смотрит с интересом на обоих. Но и она вынуждена уйти.