Кэтрин Хайд - Не отпускай меня никогда

– Не знаю. Может быть. Честно говоря, даже если бы она говорила об этом, я бы все рано не стала слушать. Тем более тогда. Потому что без Грейс стало только хуже.

Они вновь погрузились в изнурительное молчание. Пылинки продолжали кружиться в танце.

– Перед вами я все еще чувствую себя ничтожеством, – сказала Эйлин.

Билли расхохотался.

– Передо мной? Серьезно?

– Из меня вышла дрянная мать. Вы меня наверняка осуждаете.

– Эйлин, послушайте. Я никого не осуждаю. У меня просто нет на это права. Не в том положении, знаете ли. Я страдаю агорафобией, неврозом и паническими атаками. Двенадцать лет провел в своей квартире, не высовывался даже на веранду. На лестницу за почтой – и то не выходил. Передо мной никто не должен чувствовать себя ничтожеством. Ниже падать некуда.

Опять молчание. Эйлин допила свой кофе.

– Ладно, – сказала она, неожиданно поднявшись на ноги. – Приятно было побеседовать.

И направилась к двери. Билли кинулся вперед, чтобы отпереть замки.

Взяла и ушла. Ничего не сказала, даже не попрощалась. Вину тоже ничем не загладила. Билли ничего не знал про программы реабилитации за двенадцать шагов и их подход к заглаживанию вины, но словарное определение явно включало в себя нечто большее.

Чтобы загладить вину, следовало принести извинения. А еще лучше – исправить свои ошибки делом.

Кажется, прошло всего две или три минуты, а может, и все десять, когда Билли услышал до боли знакомый звук. Совсем забытый, но прекрасный.

Грейс вопила от радости. Он не знал, что послужило поводом для такого бурного ликования, однако в груди стало тесно от нахлынувших чувств. В последнее время Грейс вела себя слишком тихо. Она целый год не вспоминала о том, что быть Грейс – это очень, очень громкое дело.

Внизу распахнулась дверь. Радостный вопль разнесся по лестнице, заполняя все здание до самой крыши.

– Билли! Билли, открыва-а-ай!

Он подбежал к двери и отпер все замки. Как раз вовремя. Грейс уже летела навстречу – в самом что ни на есть прямом смысле слова. Приземлилась прямо в его распахнутые объятия, едва не опрокинув их обоих на пол. Билли охнул, но устоял.

Потом она запрыгала, с нетерпением заглядывая ему в лицо. Глаза сияли от счастья, прямо как раньше.

– Когда будем танцевать? – снова завопила она.

У Билли слегка заложило уши – самым приятным образом.

– Ух ты! Ну ничего себе! – вскрикнула Грейс.

Они стояли на песчаной обочине у дороги. Фелипе заглушил двигатель и выключил фары. Было темно – такой темноты Грейс не видела никогда в жизни. Ее глаза привыкли к городскому сумраку, но он не шел с этой темнотой ни в какое сравнение.

И таких звезд она тоже никогда не видела.

– С ума сойти! – вскрикнула Грейс.

– Прямо на ухо, – вздохнул Билли.

– Извини.

Она оторвала взгляд от неба и осмотрелась по сторонам. Пусто, куда ни глянь. Ни домов, ни людей, ни фонарей, ничегошеньки. Только темная дорога и ее друг Билли. И еще ее друзья Фелипе и Клара, которые привезли их сюда, в пустыню. Час езды от Лос-Анджелеса. Час до огромной прекрасной пустоты.

Грейс с Билли стояли рядом с машиной посреди непроглядной ночи и смотрели вверх.

– С ума сойти, – чуть тише повторила она.

– Думала, я тебя обманываю?

– Почему же. Просто ты сказал, что звезд будет много. Но не предупредил, что столько! А еще я по-другому представляла небо. Ты не говорил, что звезды будут везде. Вокруг нас, как под куполом. Сразу понятно, что земля круглая. Нет, в школе, конечно, об этом рассказывали, но теперь я все вижу своими глазами.

Билли усадил ее на капот, и Грейс откинулась на лобовое стекло. Холодное. Интересно, почему ночью в пустыне так холодно?

Билли устроился рядом, со стороны водителя. Сидели, смотрели на звезды вместе. Грейс сложила ладошки кольцом на манер подзорной трубы и принялась считать звезды на маленьком пяточке неба. Даже там их было бесконечно много. Так что она снова опустила руки и просто смотрела в ошеломительную глубину, восторженно вздыхая.

– Что это? – спросила она через некоторое время, указывая на крошечную искорку, скользившую по небосводу. На самолет не похоже. Гораздо, гораздо дальше. – Космический корабль?

– Вряд ли. Где?

– Вон там.

– Не вижу.

– Смотри прямо туда, куда я показываю. Совсем маленький огонек.

– У тебя глаз острее, чем у меня.

– Он двигается. Кажется, за миллиард миль отсюда.

– Быстро двигается?

– Да нет, медленно.

– Может, спутник.

– Наверное. А разве они летают так далеко? Я думала, спутники крутятся прямо вокруг Земли.

– Так и есть. Они к нам гораздо ближе, чем все остальное.

– Если это спутник, который летает по этой… как ее… орбите, то получается, что там, дальше, еще столько всего!.. Мы не видим, а оно есть.

– Теперь понимаешь, о чем говорила твоя учительница?

– Ой, Билли, не начинай. Ты опять мне мозг сломаешь.

Пару минут они просто лежали на капоте. Потом Грейс решила обернуться на Фелипе и Клару, которые по-прежнему сидели на переднем сиденье. Но тут же одернула себя. Мало ли чем они занимаются.

Грейс легонько ткнула Билли локтем в бок.

– Они там целуются?

Билли осторожно оглянулся.

– Нет. Просто смотрят друг на друга.

Позади раздался голос Фелипе:

– Между прочим, нам все слышно.

– Lo siento , Фелипе, – сказала Грейс. – Lo siento , Клара.

– Esta bien , – ответила Клара.

Они еще немножко посидели в тишине.

– А вид у тебя вполне спокойный, – сказала Грейс Билли.

– Да уж, вполне. Для такого как я. А когда вернемся домой, я стану еще спокойнее. Не забывай, у меня в этом году было много практики: каждую неделю ездил в супермаркет.

– То есть сегодня ты впервые выехал куда-то еще?

– Нет, я и у стоматолога был.

– Да? Когда?

– После того как… В самом начале того года.

– Терпеть не могу зубных врачей.

– Деваться было некуда.

– И каково оно – быть так далеко от дома?

Билли молчал. Грейс уже решила, что не дождется ответа, когда он наконец произнес:

– Помнишь, как мы с тобой лежали на веранде и смотрели на звезды? Я тут подумал… это ведь те же самые звезды, что и тогда.

– Да брось! Здесь их намного больше!

– Нет, столько же. Просто в городе их не видно.

– Хм, ладно. В общем, те же самые. Но ты так и не ответил на мой вопрос.

– Как раз собираюсь. Понимаешь, если это те же самые звезды, значит я совсем не далеко от дома. В глобальной перспективе.

Грейс не поняла, что такое «глобальная перспектива», но общий смысл уловила.

– Ну, это даже неплохо. Для такого как ты.

Они еще немного посмотрели на звезды, потом Грейс сказала:

– И все же тебе хочется поскорее домой?

– Еще бы.

– И как тебе? Я не про дом, я про звезды. Что ты чувствуешь, когда смотришь вверх?