Нэнси Митфорд - Любовь в холодном климате

— Пожалуйста, — сказал он, глядя ей в глаза с легкой улыбкой.

Я видела, что он добился своего, Норма растаяла.

— Ну, — сказала она наконец, — есть два способа сделать это. Я могу одолжить вам седло, и вы поедете на ней, я не уверена, что она выдержит, но можно попытаться.

— Нет, миссис Козенс, нет. У меня есть некоторые литературные представления о верховой езде. Маленький лорд Фаунтлерой на своем пони — его изящная фигурка, ветер в золотых волосах — если бы мой дядя выписал меня из Канады, когда я был еще ребенком, вы могли бы наблюдать такую картину, но сейчас уже поздно. Старый мрачный дон на Росинанте, я не могу этого допустить.

— Какой старый мрачный дон? — с любопытством переспросила Норма. — Но, у нее слишком мало шансов дойти до Хэмптона, через двадцать миль она будет хромать на все четыре ноги, как кошка.

Она подошла к забору и выглянула наружу.

— Знаете, честнее было бы пристрелить ее. Но вряд ли я смогу убедить вас, что это животное было бы счастливее мертвым, так что нам придется вызвать коневозку. Я могу позвонить Стабли с вашего аппарата, Фанни, чтобы узнать, не сможет ли он приехать прямо сейчас?

— Нет, неужели вы сделаете все это для меня? О, дорогая миссис Козенс, я могу только сказать, что вы ангел, какое чудо, что я вас встретил.

— Пустяки, — сказала она, направляясь к моему дому.

— Сексуально неудовлетворенная, бедняжка, — вздохнул Седрик, когда она скрылась за порогом.

— Седрик, какая ерунда. У нее четверо детей.

— И ничего нельзя поделать. Посмотрите на эти глубокие морщины. Она могла бы попробовать массаж мышечной ткани лица, и я, конечно, предложу его, когда мы познакомимся поближе, но, боюсь, проблема укоренилась гораздо глубже. Конечно, я уверен, дело в профессоре. Уверен, что он гомосексуалист, только гомосексуалист может жениться на Норме.

— Почему? В ней нет ничего мальчишеского.

— Нет, конечно, дорогая, но есть определенный тип «нормативных» леди, которые нравятся педикам, не спрашивайте почему, но это так. Теперь предположим, что я устрою ей массажи лица по вторникам, сразу после Сони, что вы об этом думаете? Маленькая конкуренция взбодрит их обеих, кроме того, Соне будет приятно посмотреть на женщину много младше себя, но такую изможденную.

— Я бы не стала, — сказала я. — Норма всегда говорит, что не может одобрить леди Монтдор.

— Они знакомы? Конечно, я сомневаюсь, что хорошая подтяжка исправит миссис Козенс, но мы могли бы научить ее «последнему штриху» и добавить ей немного шарма, чтобы помочь профессору лучше делать его работу. А если это невозможно (боюсь, это только отчаянная надежда), может быть, некий молодой человек придет им на помощь.

— Нет, дорогая, не я, — добавил он в ответ на мой многозначительный взгляд. — Кутикулы на ногтях слишком отчаянный анафродизиак. [25] Афродизиакумы — вещества, способствующие половому влечению, анафродизиакумы имеют обратный эффект. В качестве того и другого могут выступать также детали внешности, музыка и пр.

— Я думала, вы никогда не захотите видеть ее, потому что она слишком напоминает о Новой Шотландии.

— Я тоже так думал, но она оказалась слишком англичанкой. Именно этим она меня и очаровала, вы знаете каким проанглийским я становлюсь. Кутикулы весьма распространены в Новой Шотландии, но ее душа принадлежит Оксфорду, и теперь я буду культивировать ее, как сумасшедший.

Уже через полчаса, когда Седрик уехал, сидя рядом с водителем коневозки, Норма, слегка задыхаясь после борьбы с лошадью, которая никак не хотела заходить в фургон, сказала:

— Вы знаете, у этого мальчика хорошие задатки. Жаль, что он не поступил в достойную государственную школу, а воспитывался в этой шокирующей колонии.

К моему удивлению и великой тайной досаде Седрик с Нормой очень подружились, и он заходил к ней, когда бывал в Оксфорде, не реже, чем ко мне.

— О чем вы с ней разговариваете? — спросила я его сердито.

— Ну, щебечем о том, о сем. Я люблю англичанок, они такие уравновешенные.

— Ну, я тоже люблю старушку Норму, но не могу понять, что вы в ней увидели.

— Думаю, вы видите то, что увидел я, — ответил он небрежно.

Вскоре он убедил ее дать званый обед, на который обещал привезти леди Монтдор. Лорд Монтдор уже никуда не выходил и наслаждался безмятежной старостью. Его жена, обеспеченная компаньоном на каждый час своей жизни, теперь не только разрешала, но и поощряла длительный дневной сон, и он обычно или ужинал в постели, или брел туда сразу после ужина. Приезд Седрика стал для него истинным благословением.

Постепенно все вокруг приобрели привычку приглашать леди Монтдор с Седриком вместо мужа и, надо сказать, он был более приятной компанией; они выходили чаще, чем в год приезда Седрика, потому что паника, вызванная финансовым кризисом, утихла, и люди снова начали развлекаться. Леди Монтдор слишком любила общество, чтобы воздерживаться от него так долго, а Седрик был прочно заякорен в Хэмптоне многочисленными дорогими и громоздкими подарками, теперь можно было показать его друзьям без опасности потерять его.

Норма, несмотря на то, что она не могла одобрить леди Монтдор, развила бурную деятельность по подготовке к званому обеду, она по несколько раз в день звонила мне, чтобы обсудить меню и гостей, и наконец умолила меня прийти к ней утром, чтобы приготовить пудинг. Я сказала, что сделаю это при одном условии — она должна купить литр сливок. Она извивалась, как угорь, но я была тверда. Тогда она предложила снять сливки с молока. Нет, сказала я, это должен быть целый литр свежайших жирных сливок. Я сказала, что принесу их сама и сообщу ей, сколько я за них заплатила, на что она неохотно согласилась. Хотя она была очень богата, она не тратила ни пенни сверх необходимого ни на дом, ни на стол, ни на одежду (кроме охотничьей одежды, потому что она прекрасно смотрелась в поле на лошади, и ее лошади получали свои «сливки» в полном объеме). Так что я явилась к ней со всеми необходимыми ингредиентами и приготовила крем шантильи. Когда я вернулась домой, на пороге меня встретил звонок Седрика.

— Я думал, что лучше предупредить вас, моя дорогая, что мы не приедем сегодня к бедняжке Норме.

— Седрик, вы просто невозможны, я не слышала ничего ужаснее. Она купила сливки.

Он издал недобрый смешок и сказал:

— Тем лучше для тех тараканов, которых я видел у нее дома.

— Но почему вы не приедете, вы больны?

— Нет, нисколько, спасибо, дорогая. Дело в том, что лорд Мерлин хочет, чтобы сегодня мы ужинали у него, будет свежая фуа-гра и очаровательная маркиза с двухдюймовыми ресницами. Сами понимаете, невозможно противостоять такому соблазну.

— Вы должны ему сопротивляться, — воскликнула я с отчаянием. — Вы просто не можете бросить бедняжку Норму сейчас, когда знаете, сколько волнения она перенесла. Кроме того вы, бессовестный мальчишка, должны подумать, какой мрачный вечер ожидает нас без нашего патрона.