Дэвид Митчелл - Тысяча осеней Якоба де Зута

– Так сестра Хотару несколько недель не чувствовала, чтобы ребенок шевелился?

Яёи словно и рада и не рада подтвердить:

– Я… Наверное, не чувствовала.

– А твой брыкается, какой из этого следует вывод?

Яёи хмурится, но позволяет логике Орито себя успокоить.

– Я благодарю Богиню, что привела тебя к нам!

«Эномото меня купил. – Орито еле успевает прикусить язык. – Мачеха меня продала…»

Она втирает козий жир в раздутый живот Яёи.

«…И я проклинаю их обоих и скажу им об этом при первой же возможности».

Толчок под ладонью, пониже вывернутого наружу пупка Яёи; еще один, под нижним ребром…

…Рядом с грудиной пинается крохотная пяточка; что-то шевелится чуть левее.

– Возможно, – решается произнести вслух Орито, – у тебя двойня.

Яёи достаточно знает о жизни, чтобы понимать опасность.

– Это точно?

– Скорее всего. И это объяснило бы, почему тебя так долго тошнит.

– У сестры Хацунэ на второе Одарение была двойня. За одни роды поднялась на два ранга. Если Богиня благословит меня двойняшками…

– Да что может этот кусок дерева, – не сдерживается Орито, – знать о человеческих страданиях!

– Что ты, сестра! – ужасается Яёи. – Это все равно что оскорбить родную мать!

У Орито все внутри сводит судорогой. Невозможно вдохнуть.

– Видишь, сестра? Она слышит! Проси прощенья скорей, тогда она перестанет.

«Чем больше я принимаю Утешения, – думает Орито, – тем больше его требуется».

Она несет зловонное ведро через всю галерею к помойной яме.

На коньке кровли сидят рядком вороны, глазея на пленницу.

– Вы могли приобрести сколько угодно других женщин, – хочется спросить у Эномото, – зачем же вы отняли жизнь у меня ?

Да только настоятель за пятьдесят дней ни разу не посетил свой монастырь.

– Всему свое время, – отвечает настоятельница Идзу на любые мольбы и расспросы. – Всему свое время.

В кухне сестра Асагао помешивает суп на пыхтящем огне. Ее уродство – одно из самых заметных: губы срослись кружком, из-за чего и речь невнятная. У ее подруги Садаиэ от рождения череп неправильной формы, словно бы кошачий, отчего глаза кажутся неестественно огромными. Увидев Орито, она замолкает на полуслове.

«Почему они на меня смотрят, как белки на голодного кота?» – удивляется Орито.

Судя по выражениям их лиц, она опять думала вслух.

Еще одно унизительное воздействие Утешения и всего Сестринского дома.

– Сестре Яёи нездоровится, – говорит Орито. – Я хочу отнести ей чаю. Пожалуйста.

Садаиэ глазами показывает на чайник. Один глаз карий, другой – серый.

Ее собственная беременность уже заметна под одеждой.

«Будет девочка», – думает дочка врача, наливая в чашку горький напиток.

Когда раздается гнусавый голос послушника Дзано: «Сестры, ворота открываются!» – Орито спешит прочь по внутреннему коридору и отворяет раздвижные двери примерно на полпути между кельями настоятельницы Идзу и ключницы Сацуки. Всего один раз, в первую свою неделю здесь, она увидела отсюда обе пары ворот открытыми, а за ними – ступени, группу кленов, старшего монаха в синем плаще и послушника в грубой рясе из некрашеной пеньковой ткани…

…Но сегодня, как обычно, дежурящий у ворот послушник не так небрежен. Орито видит только закрытые створки внешних ворот и двух послушников, толкающих тележки с провизией на день.

Из Парадного зала появляется сестра Савараби.

– Послушник Тюаи! Послушник Мабороси! Надеюсь, вы в снегу не промерзли до костей? Бессердечный мастер Гэнму, заморил голодом своих молодых жеребцов, одни скелеты остались!

– Да уж мы найдем, как согреться, Девятая сестра! – зубоскалит в ответ Мабороси.

– Ах, как же я забыла-то? – Савараби кончиками пальцев поглаживает среднюю грудь. – Разве на этой неделе не очередь бессовестного лентяя Дзирицу?

– Послушник захворал, – отвечает Мабороси, вмиг став серьезным.

– Вот беда! Захворал, говорите? Простыл или серьезней что?

– Похоже, заболел тяжело. – Мабороси и Тюаи начинают перетаскивать припасы в кухню.

– Мы надеемся… – (Из Парадного зала выглядывает сестра Хотару с заячьей губой.) – Бедненький послушник Дзирицу болен не смертельно?

– Болезнь серьезная, – сдержанно отвечает Мабороси. – Нужно приготовиться к худшему.

– А вот Новая сестра в прошлой жизни была дочерью знаменитого доктора – что бы мастеру Судзаку не позвать ее? Она бы с охотой пошла, потому что… – Савараби приставляет ладонь ко рту и кричит через весь двор в ту сторону, где прячется Орито: – Ей до смерти хочется рассмотреть весь монастырь, чтобы потом сбежать, правда, сестра Орито?

Разоблаченная за подслушиванием отчаянно краснеет и в слезах убегает в свою келью.

Все сестры, кроме Яёи, настоятельница Идзу и ключница Сацуки преклоняют колени возле низкого стола в Длинном зале. Открыты двери в молельню, где стоит позолоченная статуя беременной Богини. Богиня смотрит на сестер поверх головы настоятельницы, а та ударяет в цилиндрический гонг. Сестры начинают читать Благодарственную Сутру.

– Настоятеля Эномото- но-ками , – тянут они нараспев, – нашего духовного наставника…

Орито мысленно плюет в лицо прославленному коллеге своего покойного отца.

– …чья мудрость указует путь монастырю на горе Сирануи…

Настоятельница Идзу и ключница Сацуки замечают, что губы Орито не шевелятся.

– Мы, дочери Идзанадзо, благодарим как чада его за заботу и пропитание.

Это бессильный протест, но у Орито нет возможности более энергично выразить свое несогласие.

– Настоятеля Гэнму- но-ками , чья мудрость защищает Сестринский дом…

Орито бросает мрачный взгляд на ключницу Сацуки. Та смущенно отводит глаза.

– …мы, дочери Идзанадзо, благодарим за справедливое руководство.

Орито угрюмо смотрит на настоятельницу Идзу. Та гасит ее вызов ласковой улыбкой.

– Богине Сирануи, Источнику Жизни и Матери Даров…

Орито смотрит на свитки, висящие на противоположной стене над головами сестер.

– Мы, сестры монастыря Сирануи, отдаем плод чрева нашего…

На свитках – соответствующие времени года картины и цитаты из синтоистских священных текстов.

– …чтобы плодородие царило в княжестве Кёга, и да обходят его стороной голод и засуха…

В центре – список всех сестер по старшинству, в порядке рангов, определяемых по количеству родов.

«Совсем как в общежитии борцов сумо», – думает Орито.

– …и да вращается вечно колесо Жизни…

С правого края – деревянная табличка с именем: «Орито».

– …пока не догорит последняя звезда и не сломается колесо Времени.

Настоятельница вновь ударяет в гонг: сутра окончена.

Разговаривать и переглядываться запрещено, но подруги могут налить друг другу воды.