Энтони Поуэлл - Поле костей. Искусство ратных дел

Самообладание полнейшее. Она ведь сознает, какая ходит молва про них со Стивенсом, — а не поведет и бровью. Не знает эта парочка, конечно, что они чуть не встретились здесь с Лавеллом. Но, возможно, их и этим не смутить. А уж Лавелл утолил бы свою жажду театральщины, появись они тут часом раньше. Смущеннее всех выглядит среди нас Морланд. Он, как говорится, совсем не на высоте. Сильно развитая интуиция сразу же подсказала ему, что пассаж выходит некрасивый; а взволновать его способна уже сама неожиданность встречи с Присиллой, его бывшей любовью. Притом ему досадно, что придется обнаружить перед ней свою теперешнюю связь с миссис Маклинтик. Он пробормотал что-то невнятное о переданной по радио музыке и замолчал. Миссис Маклинтик взирала на Стивенса — без всякой дружественности, но с немалым любопытством; а Стивенсу и этого достаточно.

— Послушай, — сказал он. — Коль вы здесь не сугубо уединенно, то можно, мы к вам подсядем? Редкостный ведь шанс — провести вместе лондонский прощальный вечерок, и, может, последний у меня. Я перед отплытием отпущен, отсюда прямо на вокзал, возвращаюсь в часть.

Он обращался вначале ко мне, но затем повернулся к миссис Маклинтик, как бы взывая к ее добрым чувствам. Она не поддержала его ни словом, ни кивком, но в то же время и не отказала.

— Как вам угодно, — сказала она. — Я слишком устала, и мне все равно. Весь день на ногах, отпускала картофельную запеканку, где фарш пополам с черствой слойкой. Но не рассчитывайте, что платить будет Морланд. Из наших денег на хозяйство я дала ему, чтоб заплатил нашу долю — и по одной рюмке на всех, если здесь найдется вино.

Морланд несвязно запротестовал, полусмеясь, полуконфузясь. Стивенс, со взгляда оценив миссис Маклинтик (как Стрингам когда-то на рауте, где исполнялась симфония Морланда), громко засмеялся. Она сверкнула на него сердитым взглядом — так-то, мол, ты мне сочувствуешь, — но без особой неприязни.

— Мы полностью себя окупим, заверяю вас, — сказал Стивенс. — У меня у самого осталось два-три фунта, но Присилла днем получила по чеку, так что, если понадобится, выжмем из нее.

— Не так-то легко будет выжать, — сказала Присилла, тоже смеясь, хотя вряд ли довольная развязными словами Стивенса, из которых ясно, что они не сейчас только встретились. — В конце концов придется, наверно, Нику раскошелиться, как родственнику. А в самом деле — ничего, если мы к вам подсядем, Ник?

Она произнесла это тем же бесшабашным тоном, что и Стивенс, но без его напористости. Сама она предпочла бы, конечно, не подсаживаться. Но поворачивать вспять было поздно. Она решила поддержать своего любовника, показать, что сама не робеет. Она-то, без сомнения, надеялась провести вечер вдвоем с ним — тем более последний вечер. Но и помимо этого, зачем бы ей присоединяться к компании, включающей мужа ее сестры? Она уже, однако, поняла, должно быть, что Стивенса невозможно отговорить, сбить со взятой им линии. Быть может, также и этим своим упорством он выгодно контрастирует с Лавеллом, который обычно покладист. Самовлюбленному Стивенсу явно требуется постоянное внимание и подстегиванье публики, перед которой можно красоваться. Мужчины этого пошиба привлекательны для женщины, но держать в узде их трудно. Я бы рад не принимать эту пару в наше застолье; но как не принять? Выйдет, чего доброго, сцена. Даже если воспротивлюсь, возражу, это будет не только нелепо, но и неполезно с точки зрения интересов Лавелла, могу даже повредить ему этим.

— Ты, я ведь вижу, колеблешься, Ник? — засмеялась опять Присилла. Ей, конечно, мои мысли ясней ясного.

— Не выдумывай, Присилла.

— Минутку, — сказал Стивенс. — Пойду разыщу официанта, добуду еще стул. Не уместиться всем на банкетке.

Он ушел. Миссис Маклинтик, обращаясь к Морланду, стала производить какой-то сложный финансовый расчет. Они будут заняты этим несколько минут. Присилла села, но без Стивенса, по-видимому, чувствует себя менее свободно — нагнула голову, роется в сумочке, словно избегая моего взгляда. Я почувствовал, что должен вслух определить свою позицию — теперь или никогда. Кратко засвидетельствовать положение дел — именно в том смысле, как свидетельствуют перед полицией.

— Мы тут до твоего прихода выпили рюмку с Чипсом.

Она подняла голову.

— С Чипсом?

— Да, лишь час тому назад. Он рассчитывал встретиться с тобой в «Мадриде» — на обеде, куда пригласила Бижу Ардгласс.

Теперь Присилла по крайней мере не повезет Стивенса в «Мадрид», если намеревалась повезти. Но с другой стороны, едва ли теперь она поедет туда и сама, простясь со Стивенсом. Что ж поделать. Не поедет так не поедет. Да и вряд ли она собиралась в «Мадрид». Ведь к полуночи все закрывается, а то и раньше.

— Но разве Чипс в Лондоне?

В голосе Присиллы нескрываемое удивление.

— Он в Штабе десантных операций.

— Служит там?

— Да.

— Он мне писал об этом лишь как о предположении.

— Предположение осуществилось.

— Чипс думал, его переведут не раньше чем недели через две — если вообще переведут. Я только утром получила от него письмо. Странствовало за мной по всей Англии. Я сейчас у тетушки Молли.

— Я дам тебе коммутатор штаба и добавочный.

— В «Мадрид» я не смогла поехать — занята, — сказала она весьма спокойно. — Завтра позвоню Чипсу.

— Он так и полагал, что ты у Дживонзов.

— Тогда почему же не позвонил?

— Надеялся встретиться с тобой в «Мадриде» — сделать тебе сюрприз.

Но романтический порыв мужа остался не оценен Присиллой.

— У Дживонзов сейчас еще больший хаос, чем всегда, — сказала она. — Там живет Элеонора Уолпол-Уилсон; раньше тетя Молли не любила ее, но теперь их водой не разлить. И еще два польских офицера, у которых разбомбило дом и жить им негде. И девушка какая-то, забеременевшая от моряка-норвежца.

— Это кто же забеременел от норвежца? — спросил Стивенс. — Не из наших знакомых, надеюсь?

Он уже вернулся. Свое нехитрое «свидетельство» я сделал. И больше пока делать нечего. Приходится молча мириться с ситуацией — до нового благоприятного момента. Я мало что могу тут предпринять, и от этого факта не уйти. Последовала перемена мест за столиком, Стивенс сел на банкетке рядом с миссис Маклинтик, а меня усадил по другую ее руку. Присилла оказалась напротив Морланда. Рассаживал нас Стивенс, скорее всего, из простого желания утвердить свою волю. Я поздравил его с наградой.

— С крестиком этим? А шикарная вещичка, верно? — сказал он. — И вполне заслуженная — мы оба заслужили по кресту за доблестную терпеливость, проявленную на Олдершотских курсах. Ничего изнурительнее у меня уж потом не было, чем эти лекции о германской армии. До сих пор мне снятся, будь они неладны. А ты в военном министерстве или где?