Ксения Спынь - Дальний свет

Пистолет. Пистолет она не взяла, заметил Феликс. Вероятно, выложила и просто забыла здесь, на той же тумбочке у двери, где сидела. Что ж…

Он оглянулся, компания тихо обсуждала что-то между собой и на него не смотрела. Феликс оглядел пистолет — никогда не держал он до того оружия в руках — спрятал к себе.

Не забыть бы потом отдать, когда вернётся. И сказать, может быть, что-то в том смысле, чтоб не разбрасывалась оружием, когда вокруг неведомо кто. А может, и не сказать — там посмотрим.

Будто бы брести коридорами, бесконечными, вплетёнными в паутину давно прошедшего, о котором и память блекнет и стирается, с каждым днём, каждым часом. Старые страницы уже не хранят букв и фото, сделались ворохом пустых листов бумаги. Гирлянды цветов — гвоздики и ещё другие, тоже когда-то красные — засохли и сопрели.

В этих стенах угасала и никак не могла угаснуть последняя память.

Хотелось позвать кого-нибудь, кто объяснил бы, зачем до сих блуждать здесь, в пустых коридорах, когда они замыкают в себе всё дальше и глубже, никогда не ведя наружу. Но Китти не ждала отклика и не позвала.

Передвижный мост терялся в тумане, лишь огни проглядывали мутными расплывчатыми пятнами.

— Насколько я понимаю, причин для беспокойства уже особо нет, — он кинул краткий встревоженный взгляд на молчавший мобильник. — Небольшую заминку вполне можно было ожидать… Тоже всё не так просто-быстро, как нам подчас кажется.

Шелетов уже три часа как перестал докладываться.

— Ну и скажи пожалуйста? — Дукатов позаимствовал ручку со стола, повёл ею. — Что такого могло произойти на малюсеньком пяточке, где спецов понатыкано как в День демократии?

— Хм… Могли как раз произойти спецы. Им-то всё равно, кто идёт.

— Лучший вариант, я считаю, — кивнул Дукатов.

— На самом деле, нет… Я всё-таки ещё рассчитывал бы на переговоры. Хватит с нас и Вислячика, — поймав настороженный взгляд, он пояснил. — В том смысле, что старая гвардия — это самый ценный резерв, вот я о чём. Что там в голове у новопришедших — никогда не знаешь.

— Подожди, так ты это всерьёз? — это заговорил стоявший у окна Вайзонов. — Ты по-прежнему считаешь, что их можно причислить к старой гвардии?

— Вот здесь, конечно, не знаю, тут, как говорят, по результатам беседы. Как развернём, что получим… Но согласимся все, в этом было бы больше плюсов, чем минусов.

— Ну а что, если они просто не станут беседовать? — против обыкновения негромко заметил Дукатов. — Если твои переговоры нахрен им не сдались?

— Тогда придётся, что делать, — он развёл руками. — Не «лучший вариант», как ты изволил выразиться… Но с другой стороны негласная санкция госпожи Мондалевой на то есть — по крайней мере, по части Китти, Феликс всё-таки её родственник. Как там она сказала… Если кто-то постоянно вмешивается и пытается провернуть всё по-своему, возможны более кардинальные меры — так, Герман? Я ничего не путаю?

— Да, что-то вроде того, — Вайзонов не обернулся.

— Вот и чудненько… Но всё-таки, давайте дождёмся, что скажет Шелетов. Прямо предчувствую, что он пропал сейчас не просто так.

Китти вернулась за полночь.

— Бесполезно, — она прошла вглубь и опустилась у печки, чтоб отогреть руки. — Наверно, они для тех существ, но не пропустят даже белки.

— Так значит, нам не выйти? — потерянно пробормотал Рамишев. — Вообще никак?

— Если только отступить на восток. Как уже было предложено.

Феликс вскинул голову:

— Но мы ведь уже под самым Ринордийском.

— Я знаю.

— Китти, мы под Ринордийском, — он шагнул к ней.

— Прекрати истерить, пожалуйста. Голова болит.

Не оборачиваясь, она тёрла пальцами правый висок.

Феликс отступил немного назад, оглядел всю их оставшуюся компанию. Сибилла сидела, завернувшись в какую-то накидку, и шёпотом что-то рассказывала. С одной стороны от неё то и дело кивал Рамишев, с другой внимательно слушал Пурпоров, иногда норовя вставить комментарий.

— Послушайте, люди, — прервал их Феликс, — я понимаю, что это похоже на сумасшествие, но это не оно. Нам надо попробовать прорваться в город. Я могу повести вас.

Пурпоров отвлёкся от разговора и поднял голову:

— Спасибо, Феликс, мы уже прорывались по твоей инициативе сквозь горящий лес. Знаешь, как-то больше не хочется.

— Но мы же вышли тогда!

— Да, повезло. В этот раз может не повезти.

— Так говоришь, как будто нам много терять.

Пурпоров как-то против воли усмехнулся:

— Феликс, пойми правильно, при всей нашей дружбе… когда ты в очередной раз заявляешь, что кого-то куда-то поведёшь, это, как ты любишь выражаться, даже не смешно.

Он несколько раз глубоко вдохнул, в упор глядя на Пурпорова. Процедил наконец:

— Так по-твоему, мы должны уйти на восток, когда эти движутся на город? Да? Так, по-твоему, лучше и правильнее?

Китти отодвинулась от печки:

— Господа, у меня есть предложение.

Все посмотрели на неё.

— Поскольку мы всё-таки живём в демократическом государстве, — губы её дрогнули, словно она старалась не рассмеяться, — я предлагаю устроить голосование. И на основании итогов решить, куда мы двигаемся дальше.

Она обвела их ничего не выражавшим формальным взглядом.

— Кто за то, чтоб прорываться в Ринордийск?

Феликс вскинул руку.

Китти заметила, кратко кивнула.

— Кто за то, чтоб отступать на восток?

Подняли руки Пурпоров и Сибилла, секундой позже — метнувшись взглядом от Сибиллы к Феликсу и обратно — Рамишев.

Китти, быстро оглядев, кивнула и им, затем обернулась к Феликсу:

— Извини, ты в меньшинстве.

Следом, как ни в чём не бывало, известила:

— В таком случае этой ночью мы выдвигаемся. Просьба собрать всё необходимое и подготовить автомобили. Мы с Феликсом поедем вперёд, остальные — следом.

Она скрылась в смежном помещении.

Феликс развернулся к оставшимся. Ему хотелось сказать им ещё что-то — даже не возмутиться, а просто спросить, как так.

Но передумал. Не было больше ни малейшего желания знать, как.

— Я, конечно, прошу меня извинить, — бросил он, — но вы все трусы и подонки.

Не оборачиваясь, он вышел: не о чём и разговаривать. Говорить здесь имело смысл только с одним человеком — тем, что с чего-то вздумал решить всё за них.

— Ты не можешь так сделать.

Китти чуть повела головой, но тут же снова отвернулась:

— Заметь, я даже не голосовала.

— Правильно, тебе и не было необходимости, — Феликс подступил ближе, чтоб она не делала вид, что не замечает его. — Ты ведь известный манипулятор, Китти. Я даже поспорил бы, что ты всё это подстроила.

Китти посмотрела с удивлённым любопытством — совсем лёгким.

— Разумеется. Не забывай также, что я была за рулём, а стало быть, лично и специально проложила нам такой маршрут.