Ксения Спынь - Чернее, чем тени

Невдалеке послышался тихий шум автомобиля, кто-то глушил мотор. Кедров на всякий случай подался в сторону от фонарей.

В самом деле, чего проще: доложить завтра, как есть. Пусть решает сама.

Но какое-то странное любопытство гнало его, желание рассмотреть поближе, что это за причудливое нечто, какое оно из себя и как на вкус.

Вторая сторона дороги тонула в полумраке, свет фонарей едва доходил до тротуара. И там, на границе потёмок вдруг промелькнула лёгкая тень. Тень была… Да, как раз человеком, который ему был сейчас нужен.

Кедров шагнул на дорогу и окликнул:

— Китти!

Та остановилась:

— Да?

Он неспешно приблизился и многозначительно помахал перед Китти конвертом. Она абсолютно невинными глазами посмотрела на письмо, потом на самого Кедрова — с выражением «И? Вы что-то хотите мне сказать?»

— Ты, наверно, не знаешь, — начал он, — но частные письма Нонине, в отличие от официальных, проверяются вручную. Их не сканируют, а открывают, смотрят, нет ли чего опасного, и заклеивают обратно.

— Нет, мне это неизвестно, — спокойно подтвердила Китти, глядя по-прежнему вопросительно.

— В следующий раз кинь хотя бы в ящик, — съязвил он.

Китти непонимающе хлопнула ресницами.

Похоже, так и будет строить из себя дурочку. Кедров вздохнул и начал уже напрямую:

— Нет, ну зачем ты это сделала, мне просто интересно. Острых впечатлений не хватало? Или в отместку за трудовые будни?

Китти молча смотрела в асфальт.

— Это допрос? — спросила она совсем другим, глухим голосом, из которого исчез весь официоз и ничего не появилось взамен.

Кедров усмехнулся:

— Нет, допрос бы я вёл по-другому, — Китти продолжала молчать, глядя исподлобья. — Я не буду тебя сдавать. Мне просто интересно.

Китти некоторое время смотрела на него с сомненьем, затем чуть заметным кивком предложила последовать за ней.

Они шли по бесконечной безлюдной улице. Призрачный свет фонарей змейкой вытягивался вдаль, как гиблые огоньки, ведущие в трясину. Китти продолжала держаться в тени и шла, склонив голову, прижимая к груди какие-то бумаги. Ровно и мерно цокали её каблуки. Кедров неспешно двигался рядом, наблюдая за ней и ожидая, когда она начнёт говорить.

— Она невменяема, — наконец тихо сказала Китти.

— Да? — неопределённо проговорил Кедров. Китти быстро покосилась на него:

— А вы не замечали? — она снова отвела взгляд и продолжила негромко. — Я когда-то понимала, что и зачем она делает. Теперь она, как… как машина, потерявшая управление. Она делает страшные вещи и продолжает думать, что всё правильно. И некому даже сказать ей об этом.

— И ты решила выступить рупором правды? — чуть насмешливо спросил Кедров. Он умел изображать нужные эмоции, когда это было надо.

— Я не знаю даже, что именно собиралась сделать, — так же ровно, практически без интонаций говорила Китти. — На какой результат рассчитывала… Я ведь понимаю, что это ничего не поменяет.

— В отношение тебя, разве что. Такого, чтоб Нонине быстро всё переосмыслила и исправила, конечно, быть не могло.

— Я знаю, — кивнула Китти. — Но в какой-то момент… да, наверно, я на что-то надеялась.

Кедров внимательно смотрел на неё, никак не показывая, что и сам не очень понимает, на что рассчитывает и что собирается делать. По сути, Китти выкинула примерно то же, что в своё время Георг Аметистов, её предшественник — сорвалась, сдали нервы. Но тогда было ещё много свежих сил, была общая идея и безоговорочная вера в Софи. Теперь же…

Осторожно, чтоб не сболтнуть лишнего на случай чего, он спросил:

— А почему ты всё-таки считаешь, что это она невменяема? Почему не допустить, что, скажем, это мы не способны понять её планов? — тише, почти про себя он прибавил. — Понять, чего она всё-таки хочет.

— Ничего.

— Что?

— Она ничего не хочет, — повторила Китти громче, взглянув на него. — По крайней мере, ничего такого, ради чего она действительно бы делала всё, что делает. У неё нет конкретной цели… её планы меняются постоянно. Есть только разные желания.

— Может, ты даже знаешь, какие? — поинтересовался Кедров. — Ты всё-таки больше времени проводишь с ней.

Китти задумчиво смотрела в землю.

— Я думала об этом… Думала, чего может желать человек, обладающий почти безграничной властью. Как эта власть влияет на него. И я не могу понять.

— Да?

— Иногда мне кажется, что она мстит нам всем за что-то. Всем живущим, кто оказывается рядом с ней. Но потом думаю и понимаю… — Китти чуть мотнула головой. — Что нет… Что она просто делает всё это, потому что может. Потому что у неё уголь. И у неё власть. А у нас нет.

Она говорила всё это тем же ровным безэмоциональным голосом, легко двигаясь по тени, и было в ней что-то нездешнее, что-то почти пугающее. И это было странно: из них двоих скорее уж он должен был пугать Китти, а не наоборот. Но она так спокойно шла рядом, будто не у Кедрова были доказательства её вины, будто не он завтра вполне мог предоставить их Нонине. (А учитывая, что со времён Аметистова у Софи прибавилось подозрительности и вряд ли она распрощается с Китти так просто, заподозрив её ещё в чём-нибудь, и учитывая, что вот уже два года все дела особой важности Софи поручает лично ему… впрочем, это ему не особо хотелось додумывать).

— Ты что-то разоткровенничалась, Китти, — сказал он вместо всего этого почти весело. — Не боишься, что я тебя специально провоцирую на антиправительственные высказывания, чтоб потом передать?

Китти пожала плечами:

— У вас в любом случае моё письмо. Ничего большего, чем там написано, я сейчас не сказала. Передайте Софи, что я автор, ей хватит ваших слов. Думаю, не так важно, — она обернулась к Кедрову, — кого из двоих она сожрёт первым, а кого — чуть позже.

— Прям-таки сожрёт? — он изобразил лёгкую улыбку.

— Да.

— Пока аппетиты у неё не слишком велики, — пробормотал он, прикидывая длину чёрного списка в соотношении с промчавшимися годами.

— Это только начало. Сейчас уже всё плохо, не так ли? — Китти искоса кинула взгляд. — Потом будет ещё хуже.

— Думаешь? — Кедров уже сам начал теряться, играет он с ней или говорит от себя настоящего.

— Да.

Всё тянулись вдаль огоньки, не греющие и не дающие света. Наверно, где-то за пределами этой узкой высвеченной полосы был какой-то мир… Да, наверно, был.

— Что дальше будете делать? — спросила Китти, низко опустив голову.

— Дальше… — он задумался. — Ну, с письмом что-нибудь придумаю. А вообще… Не знаю, если честно.

Он заметил, что Китти подняла голову и смотрела теперь куда-то наверх, за фонари. Кедров проследил за её взглядом, но увидел только мутный и выщербленный круг луны.

— На что ты там смотришь?

— Ни на что, — она резко опустила взгляд, затем вдруг остановилась и обычным дежурно-доброжелательным тоном сообщила. — Я пришла.