Ксения Спынь - Чернее, чем тени

Все эти люди уже мертвы.

Кто знает, за что она мстила им: за ту зиму, или за первые годы знакомства, или ещё за что-то неведомое… Одно было точно: Софи никогда никому ничего не забывала. Если казалось, что она махнула рукой и оставила прошлое прошлому — это только казалось до поры до времени. Она просто выжидала подходящую минуту.

Он остался последний из двенадцати.

Почему-то Софи не тронула его за все эти годы. Может, сказалось то, что он пришёл к ней, пока остальные делили власть за дверями её спальни. Может, ей льстило, что в её подчинении — потомок того самого Кедрова, что служил другому Правителю. А может, и наоборот — она ненавидела его больше остальных и потому только сохраняла на сладкое.

Уже неважно. В любом случае, это теперь не продлится долго, и финал, каким бы он ни был, близок.

Он поднял последний стакан и чокнулся им с пустотой.

За тебя, Софи. За то, что я сдал тебя сегодня.

Утро было самое обыкновенное, разве что очень ясное и спокойное.

В резиденции было всё, как всегда. Кедров даже неожиданно удивился этому: оказывается, подспудно он считал, что «как всегда» быть не может. Хотя, почему — вполне возможно, даже наиболее возможно. И это наилучший вариант.

Время обычного утреннего доклада Нонине близилось, но ещё не подошло. Но пока Кедров прикидывал, будет ли теперь лучше зайти к ней чуть пораньше или подождать точного часа, в коридоре внезапно появилась Софи.

— Эндрю, зайди ко мне на минуту, — она кивнула на дверь кабинета и тут же вошла сама.

Он последовал за ней. Тихо-тихо звякнул тревожный звоночек, но пока это ровным счётом ничего не значило. Софи закрыла дверь и, деловито усевшись за свой стол, уставилась на Кедрова со всем вниманием. Мельком он отметил, что пепельница на столе доверху забита окурками. Похоже, Софи шмалила сигарету за сигаретой всё утро. А может, и ночью.

— Ну? — заговорила она с требовательным интересом. — Что слышно? Ещё восстания, забастовки, массовые протесты?

— Ничего такого, Софи, — спокойно и даже искренне ответил он.

— В Воломееве всё подавлено?

— Я приказал принять меры, и они должны быть достаточно действенными. Не думаю, что у этого эпизода будет какое-то продолжение.

— Хорошо, — Софи одобрительно кивнула. — А в Ринордийске?

— В Ринордийске всё спокойно… — Кедров пытался смотреть ей в глаза и, по возможности, убавил официальщины. — Ну, ты же видела о чём они болтают даже в своей ленте. Едва ли в ближайшее время кто-то из них дёрнется что-то устраивать.

— Угу, — Софи кивнула, словно на такой ответ и рассчитывала. — А как же субботний вечер в северо-западном лесу?

— Субботний вечер? — повторил он машинально.

— Ну как же, — нарочито удивилась Софи. — Северо-западный лес, платформа «Болотная», двадцать минут по лесной тропе, поляна с большим дубом и ещё пять минут вглубь чащи. Суббота, девять вечера. Ты ведь так им передал, правда?

Кедров отвёл от неё взгляд, мимодумно поискал что-то на столе, в неровных древесных узорах. В них, впрочем, ничего не было. Наверно, следовало что-то ответить… Ясно пришло осознание, что от того, что он сейчас скажет (или не скажет), ничего не изменится.

Поэтому, уже просто так, Кедров сказал:

— Ваше Величество… А можно спросить, как вы узнали?

— А я всё про вас знаю, — мрачно ответила Софи. — Даже то, чего вы сами не знаете.

Они помолчали немного.

— Хотя нет, вру, не всё, — продолжила она уже с чуть заметной иронией в голосе. — Я не знала, что в тебе погиб поэт, Эндрю. Это же надо… — она повела рукой и торжественно процитировала. — «Волчонок превратился в крысу».

Кедров поднял взгляд.

— Ваше Величество, если вы хотите, чтоб я подтвердил собственные слова — да, я это сказал. И да, я по-прежнему так считаю.

Он чуть наклонился к ней:

— Ты и в самом деле изменилась, Софи. И не в лучшую сторону.

Нонине несколько растерянно поморгала: будто она отыгрывала какую-то роль, а её незапланированной репликой сбили с мысли.

— Ясно, — быстро пробормотала она, глядя куда-то в сторону. — Ну, тогда иди.

— В смысле? — не понял Кедров.

— Ну, иди, я тебя не держу, — опять будто бы удивилась Софи.

— Куда?

— Н-ну, я не знаю, куда ты собирался, — она пожала плечами. — Может, они тебя ждут уже…

Она очень внимательно занялась какими-то бумагами из тех, что лежали у неё на столе, и больше не смотрела на Кедрова — как будто его тут и не было. Он не стал уточнять, какие «они», по её мнению, ждут, и, поднявшись со стула, медленно направился к выходу.

Ясное дело, что не могло быть так, как она сказала, но откуда именно ждать удара, Кедров пока не понимал. Может быть… дверь, — осенило его. Он настороженно обернулся к Софи.

— Она не заперта, — небрежно бросила Нонине.

Кедров повернул ручку: да, действительно не заперто.

— Как скажете, Ваше Величество, — он быстро поклонился и вышел.

Как только закрылась дверь, Софи в ярости вскочила со стула и хотела запустить вслед гипсовой фигуркой, но в последний миг удержалась.

«Так, успокойся, поставь на место. Поставь-поставь. В дверь-то уже какой смысл».

— Вот же дрянь.

Она села обратно, хмуро подпёрла лоб кулаками. Потёрла ими переносицу. Лучше от этого не стало.

— Вот же дрянь, — пробормотала Софи повторно. — Где б ты был сейчас, если бы не я.

Посидев так немного и утихомирив разбушевавшиеся волны, она подняла голову и оглядела свой кабинет. Надо бы сейчас закончить.

Интересно, далеко он успел уйти? Софи, поднявшись, неторопливо прошагала по кабинету, приблизилась к окну и из-под прикрытия шторы выглянула наружу.

Нет, недалеко. Вон он, в сухом осиннике, посреди деревьев — гладких и совсем без листьев. Он казался таким маленьким отсюда — глупым беспомощным человечком, который, видимо, не очень-то понимал сейчас, где находится и что ему надо делать дальше. Он попытался закурить, но никак не мог поджечь сигарету: похоже, у него дрожали руки.

Губы Софи сложились в хищную ухмылку.

— Курить в сухостое… Как неосторожно. Ты ведь всегда боялся лесных пожаров…

Так же неторопливо и твёрдо она вернулась к столу, подняла телефонную трубку и набрала номер пожарной бригады спецреагирования. Чётко проговорила:

— Пожар в Правительственном палисаднике. Будьте в течение пятнадцати минут.

— В палисаднике? — откликнулись с той стороны и замолчали: по всей видимости, сверяли показатели. — Но, Ваше Величество, по нашим данным, там ничего нет, даже дыма…

— Я же сказала, будьте в течение пятнадцати минут, — повторила Софи и повесила трубку.

Из кармана она достала угольный карандаш, а из стола — специально для этих целей существующий блокнот. Блокнот был удобен тем, что листы в нём складывались гармошкой и можно было набросать список в сколько угодно имён, а затем легко оторвать. Впрочем, Софи редко вписывала больше одного за раз.