Денис Драгунский - Каменное сердце (сборник)

Я обратил на них внимание не только потому, что они сидели за соседним столиком, и не из-за ярких цветов их одежды. Они сидели, чуточку привлекая к себе внимание. Громкими голосами заказывая, громко разговаривая – друг с дружкой и по своим смартфонам, облеченным в чудесные чехлы со стразами; красиво, изящно, но немного слишком размашисто жестикулируя; громко смеясь, вольно откидываясь в креслах, сидя чуть-чуть вбок от стола, чтоб можно было закинуть ногу на ногу.

Но вот что интересно.

Эти изящные, стройные, холеные девушки были с удивительно некрасивыми лицами. Нет, конечно, они не были по-настоящему, по-медицински уродливы, в Средние века их бы не стали показывать на ярмарке за деньги. Они были просто очень-очень некрасивы. Маленькие глубоко посаженные и близко поставленные глазки. Крупные нелепые носы – у одной как у поэта Сирано де Бержерака (согласно пьесе Ростана), у другой – как у полярного исследователя Руаля Амундсена. У одной очень большие – как говорят в народе, « рязанские », щеки. У другой – квадратная челюсть американского полисмена из комиксов. В общем, рыдание.

Но девушек это не смущало. Кстати, их лица были накрашены, затонированы и подрумянены, и яркая губная помада, и брови как надо, и уверенно-томный взгляд подведенных глаз из-под длинных подкрученных ресниц.

Они вели себя, как красавицы.

Вот и очень хорошо, что они без комплексов.

Это просто прекрасно.

Это замечательно.

Однако возникает вопрос:

Они понимают, сознают, про себя произносят, что они – при всех своих нарядах и гаджетах, макияжах и фитнесах – и даже при всей своей очаровательности, обворожительности и привлекательности – ужасно некрасивы?

Вот я, например, – в молодости я всегда знал о себе, что я некрасив, физически не силен, хуже других одет и попросту беден (часто не было денег «скинуться на бутылку»). Да, я был развязен и раскован, часто бывал душой компании, всеобщим, можно сказать, любимцем – но о своей некрасивости, немодности, бедности и недостатке мускулатуры – помнил всегда.

А некрасивая женщина всегда помнит, что она некрасива?

Или каждая видит некрасивость своей подруги, думая при этом «а я очень даже хорошенькая»?

Или они обе считают себя красотками?

Или же вопрос о красивых (хотя бы правильных, нормальных, обыкновенных, средней миловидности) чертах лица – для них вообще неважен? Не существует?

Как, например, для меня не существует вопроса о красивых мышцах, как у Сильвестра Сталлоне в роли Рембо. Или о миллионе долларов. Поскольку ничего подобного у меня нет и не будет.

Я тоже хочу писать в «Татлер» про батлера!

Батлер, если кто не в теме, – это дворецкий.

Я все это отлично знаю и умею.

То есть как обращаться с прислугой и вообще. Тем более обидно, что в стократ цитированном тексте «Татлера» про батлера есть некоторые грубые ошибки и прискорбные лакуны.

Вот, например: «Если у дома есть парадный ход и черный ход, то только батлер и гувернер имеют право входить в дом с парадного входа».

Даже странно! Во-первых, что это за дом, в который горничные, гувернантки, экономки и кухарки – «входят»? В приличном доме они должны жить, прямо там, все, включая батлера и гувернера. На людской половине или в мансарде (гувернер и гувернантка). А во-вторых, если уборщица убирает крыльцо – то что ей, не войти в дом? До порога она метет и моет снаружи, ровно до порога, а потом обегает дом вокруг, входит с заднего крыльца и домывает остальное? Даже странно.

Что это за шофер, который опаздывает? Шофер должен жить тут же, на людской половине, или в домике прислуги в паре сотен ярдов от господского дома. Тогда и вопроса об опозданиях не возникает.

Не следует разбрасываться словом «шофер».

К сведению любителей изящной жизни, шофер ( chauffeur ) – бывает только на «Роллс-Ройсе». Ну, в самом крайнем случае, на «Майбахе». Шофер носит синюю форму и синюю каскетку, с золотыми пуговицами, на которых изображен герб владельца поместья. За рулем же демократичного «Бентли» или «Линкольна» сидит водитель ( driver ) в демократичном костюме.

Кстати, о костюмах.

Разговоры о том, что госпожа может подарить горничной свой вышедший из моды или закапанный соусом наряд – абсурдны, как абсурдна мысль о том, что фельдмаршал может отдать денщику свой потертый или прожженный сигарой фельдмаршальский френч. Надеюсь, дальнейшие объяснения не нужны.

Однако надо подчеркнуть, что весь стиль одежды прислуги должен радикально отличаться от стиля одежды господ. Прислуга мужского пола всегда (да, всегда!) ходит в черных фраках. Прислуга женского пола – в платьях, сшитых по уникальному заказу, чтобы эти платья, боже упаси от такого позора, не были похожи на форму прислуги соседей.

Я не случайно сказал «форма» – одежда женской прислуги должна чуточку напоминать униформу, например, стюардесс или курсанток военной академии. На левом борту строгого пиджака вышивается вензель или герб господ ниткой в цвет ткани – так, чтобы он не бросался в глаза, но с нескольких футов был бы ясно виден.

Правомерен вопрос: как быть, если в доме прием по форме “black tie” , когда все во фраках? Не возникнет ли путаница гостей и прислуги мужского пола? Ответ: прислуга мужского пола, включая батлера, в левой руке всегда держит большую ослепительно-белую салфетку.

Исключения по одежде делаются лишь для гувернера и гувернантки. Их необходимо одевать в полугосподском ( demi-seigneur ) стиле. Особенности стиля «демисеньер»: почти то же, что на господах, но проще; аксессуары дешевле. Часы – не более чем «Лонжин», пиджак – не более чем «Босс».

Главное же, однако, – это отношения с прислугой.

Справедливо отмечено, что кричать на прислугу недопустимо; выражать свои эмоции можно лишь по адресу равных себе. Если прислуга уронит вам на платье кусок «рагонден кюи» в соусе «тартюф нуар», вы должны сказать: «Аглая, надеюсь, это не повторится»; но если ваша гостья и подруга, перегнувшись через стол, сделает то же самое, вы имеете полное право воскликнуть: «Что ж ты, блин, делаешь, дешевка криворукая?!?!» – и, обернувшись к горничной, тихо приказать: «Аглая, замените блюдо, если вас не затруднит».

Нельзя также делать прислугу участницей своих недоразумений с супругом. В ходе скандала с мужем, например, обозвав его пидором и импотентом, не следует, обернувшись к горничной, восклицать: «Ну вот, Глашенька, ну вот ты скажи – ну не говно сраное?» Напротив, надо, запустив в мужа кофейником «Уильямс», ударить его ногой по яйцам, а когда он, кряхтя, согнется – добавить по лысине тарелкой «Веджвуд», а потом холодно и сухо сказать горничной: «Надеюсь, Аглая, что эта эксцентричная сценка быстро изгладится из вашей памяти».