Альфред Дёблин - Горы моря и гиганты

<���…> я уже тогда заболел; мне пришлось из комнаты, которую я снял, чтобы поработать в одиночестве, вернуться в Берлин, где я до сих пор болею и веду растительный образ жизни. Эффект каторжной тюрьмы без самой тюрьмы: нескончаемый нервно-психический коллапс; я все еще не встал на ноги. [153] Уже в начале 1922 г. Дёблин переживал тяжелый душевный кризис, о
чем рассказал в необычайно откровенном, самокритичном начальном
абзаце эссе «Из глубины взываю» от 21 марта 1922 г. (KS II 43f.). Воз¬
можно, такое состояние объяснялось тем, что, как сказано в ЗГМГ (50),
«эта последняя книга стала для меня чем-то единственным в своем роде,
ужасным», потребовала колоссального напряжения сил; но, вероятно,
тут сыграл свою роль и серьезный семейный кризис, возникший из-за
того, что в конце февраля 1921 г. у Дёблина началась любовная связь с
Йоллой Никлас (см.: Gabriele Sander, Alfred Doblin, Stuttgart 2001, 31ff.).

Очевидно, прошло некоторое время, прежде чем Дёблин сумел совладать с собой и возобновил работу над романом. Весной 1923 года он написал последнюю книгу «Гор морей и гигантов»: «Я испытал счастливое чувство, когда — в мае 1923-го — осознал наконец судьбу Венаски» (ЗГМГ 48). В августе он полностью завершил свою «,песнь“ великой природе» [154] Эта дата находит подтверждение в документах из наследия Дёблина. Там сохранились наброски заключительных абзацев романа, записанные на обороте письма <���немецкого писателя> Фреда Антуана Ангермайера (1899–1951) от 23 августа 1923 г. Ангермайер вложил в письмо стихотворения и две драмы — возможно, потому, что Дёблин уже несколько лет регулярно писал рецензии на театральные постановки для газеты «Прагер тагблатт» (а в конце 1924 г. был на спектакле самого Ангермайера «Комедия вокруг Розы»; см. KSII 430f.). Дёблин разорвал сопроводительное письмо Ангермайера на три части и у двух из них исписал оборотные стороны; у первой же части он, кроме того, использовал и лицевую сторону, вписав между строк дополнения к своему тексту. Поэтому очевидно, что, по крайней мере, до конца августа 1923 г. он еще работал над заключительным фрагментом романа. См. также письмо Альберта Эренштейна издателю Георгу Генриху Мейеру от 8 октября 1923 г.: «Дёблин завершил новый (утопический) роман <���…>» (Albert Ehrenstein, Werke, hg. v. Hanni Mittelmann, Bd. I: Briefe, Munchen 1989, S. 207). (Письма I 123).

Но еще до окончания работы над романом Дёблин познакомил публику с некоторыми его эпизодами: было девять предварительных публикаций и несколько публичных чтений. В конце февраля 1923 года актриса Тилла Дурье в берлинском Салоне Кассирера [155] Тилла Дурье (1880–1971) — знаменитая австрийская актриса, жившая в то время в Берлине. Пауль Кассирер (1871–1926) — ее второй муж, берлинский издатель и галерист. Примеч. пер. читала «фрагмент» незавершенного «романа о будущем»; как отмечал в репортаже об этом вечере Рудольф Кайзер, она оказалась «очень хорошим интерпретатором, четко передающим музыку языка и образов» [156] Короткий репортаж об этом вечере (без названия) был опубликован в
«Берлинском биржевом вестнике» от 28.2.1923. . Дёблин, однако, «испугался», когда слушал чтение своего текста: «…для меня это было ужасно, мучительно, сердце мое разрывалось; пришлось постепенно к этому привыкать» («Впечатления автора о своей премьере», SLW 46). В середине января 1924 года Дёблин сам выступил в книжном магазине «Шпэтшен» с публичным чтением отрывков из произведения, которое вот-вот должно было выйти в свет; читал он «медленно, ясно выговаривая слова», как сказано в статье, подписанной инициалами Г. Ф. и опубликованной в «Фоссише цайтунг» от 17 января 1924 года. Далее там говорится: «На вечере подкупала простота, с какой автор изложил в немногих словах итоги работы своей фанатичной мысли, результаты сказочной концентрации неутомимого духа. Уже это устное вступление позволяет понять, каким образом он справляется с огромной массой материала» [157] Из этого и еще одного короткого репортажа о вечере (подписанного инициалами В.К. и опубликованного в «Берлинском биржевом вестнике» № 26 от 16.1.1924) следует, что Дёблин читал главным образом фрагменты книги об Уральской войне. .

Книга вышла в начале 1924 года: скромная по цвету обложка была оформлена Марией Андлер-Ютц [158] Воспроизведение обложки — в издании романа 2006 г., с. 765. ; абстрактный пейзаж напоминал «призматический стиль» Лионеля Фейнингера [159] Лионель Фейнингер (1871–1956) — немецко-американский художник, график и карикатурист. Примеч. пер. . Книга допечатывалась еще восемь раз, общий тираж достиг 9000 экземпляров, роман (как отмечал в 1932 году сам Дёблин) «с прекрасным эпическим спокойствием и невозмутимостью» находил путь к читателю; к началу тридцатых годов «весь тираж разошелся» (Послесловие к «Гигантам», SLW 212, 214). Для того, может быть, чтобы облегчить читателям доступ к громоздкому произведению, Дёблин в июне 1924-го опубликовал эссе, где рассказал об истории создания романа и объяснил свои намерения. Однако это эссе, «Заметки к „Горам морям и гигантам"», является еще и попыткой сформулировать — для самого себя — свою мировоззренческую и художественную позицию. Автор признается, что, хотя вообще любит «краткость, предметность», на сей раз он «не мог противостоять импульсам чисто языкового свойства» и в некоторых фрагментах приблизился к лирическому способу письма (48). Эти слова относятся в первую очередь к поэтическим описаниям природы и различных ландшафтов: вспомним, к примеру, главку «Земной шар» [160] Под этим названием она была опубликована в альманахе издательства С. Фишера, в 1925 г. (407) или патетичные, отчасти написанные ритмической прозой прославления моря.

Еще одним своим достижением Дёблин считал изображение женщин в этом романе, ибо в более ранних его работах женщины обычно оставались на вторых ролях. Еще в 1917 году, в «Заметках о романе» (SAPL 127), Дёблин сформулировал для эпического повествования принцип « mulier taceat» [161] Женщинам подобает молчать (лат.). — чтобы покончить с традиционным любовным романом и избежать якобы грозящей эпику опасности чрезмерного увлечения идиллическим или приватным. Но теперь он вплотную приблизился к женской теме, к «роскошному феномену Женщина». В воинственно-шовинистическом духе Дёблин перечисляет условия, по его мнению, позволяющие «притянуть» женщину к эпическому повествованию: «Им нужно выбить их ядовитые зубы: для начала расколошматить все, что в них есть сладенького, тщеславного, мелочно-склочного, пикантного. Тогда останется настоящая женщина <���…> простое элементарное животное, еще одна порода человека — человек-женщина» (ЗГМГ 49). Проблематика отношений между полами действительно занимает в романе большое место. В дёблиновском сценарии будущего традиционное разделение «мужских» и «женских» ролей быстро оказалось, так сказать, выброшенным за борт, «…браки и неравноправные союзы между мужчиной и женщиной разрушались»; женщины нового типа, женщины-амазонки, «стали авангардом борьбы за <���…> технику» (81–82). В эпоху, когда господствовал «идеал строгого единообразия», началась ожесточенная борьба за «господство женщин» — после того как женщины «нового типа» объединились в воинственные «женские союзы», чтобы добиться сексуальной автономии и впредь самим определять «политику рождаемости» (117–119) [162] Невзат Кайя утверждает даже, что главная тема романа — «„гибель патриархальных богов", если не вообще „Закат мужского Западного мира"» (Nevzat Кауа, „ Tellurische “ Rationalitatskritik: Zur Weiblichkeitskonzeption in „Berge Meere und Giganten “, in: Internationales Alfred-Doblin-Kolloquium Bergamo 1999, hg. v. Torsten Hahn, Bern u.a. 2002, S. 134. Об источниках, которыми пользовался Дёблин, см. примеч. к стр. 81 (В то время в Южной Европе женщины относились к самым активным общественным элементам). . Однако в этой фиктивной хронике с ее подъемами и спадами, движениями и противо-движениями женщинам тоже порой приходится терпеть тяжелые удары судьбы и подвергаться страшным унижениям, особенно — в периоды преобладания регрессивных тенденций, во времена грубой патриархальной власти. Так, например, происходит в правление Мардука: варварские орды, которые еще не забыли «об относительно недавнем периоде женского господства», «жаждут крови» и расправляются с захваченными в плен женщинами «особенно цинично» (280).