Весь свет

в воротах — наперекор

скрипящим шагам прохожих

цветут поцелуи

слышишь — они звенят

как дремлющие колокольчики ландышей

мир такой красивый

по ту сторону

закрытых окон

Будьте благословенны, мои ладони, цепкие мои пальцы, из которых один прищемлен был дверцей автомобиля, сфотографирован лучами Рентгена — ладонь на снимке выглядела, как вывихнутое крыло — небольшая косточка, обрисованная своим отдельным контуром. Безымянный палец левой руки, украшенный однажды колечком, теперь овдовел и лишился своего украшения. У того, который дал мне это колечко, давно уже нет пальцев, его руки сплелись воедино с корнями дерева.

Руки мои, столько раз прикасавшиеся к стынущим ладоням умерших и к теплым сильным живым ладоням. Умеющие так ласкать, что исчезает в прикосновении пространство, отделяющее жизнь от жизни и небо от земли. Руки, которым знакома боль бессилия, вцепившиеся друг в дружку, как две перепуганные птицы, бездомные, всюду ищущие вслепую следы твоих рук.

показывают мне слова

говорят

запах розы можно найти в слове

а я нахожу бумагу бумагу бумагу

ни запаха

ни цвета

я знаю

искры

когда рабочие сваривают трамвайные рельсы

а мы стоим и смотрим

два десятилетних мальчика и я

искры

гораздо больше означают свет

чем слово свет

а когда мой знакомый старик паралитик в кресле на колесиках

разгрызает кусочек хлеба который я ему подаю

в наклоне его головы

в движении челюстей

больше жизни

чем в слове жизнь

мир будет беднее

на эту малость любви

на поцелуи которые не спорхнут

в открытое окно

мир будет холоднее

на этот алый румянец

который внезапно прихлынув

не разожжет мои щеки

мир будет тише

на этот безумный стук

сердца рванувшегося в полет

на скрип дверей

распахнутых настежь

живой трепещущий мир

застынет

в идеальную форму почти

геометрическую

листья

оденьте меня зеленью

я нагое осеннее дерево

дрожу от холода

вода

напои меня

я песок пустыни

жаркой сухой пустыни

ветер меня, пересыпает

согрей меня

ты который солнце

перед которым стою

укрывшись в словах как в тени деревьев

источник

я думаю что трудно писать стихи

посмотрите как часто это не удается тем

кому должно бы удаваться

но я думаю что ничуть не легче

выпить яд взойти на вершину

переплыть Ла-Манш

однако все это сделали люди

поэтому я осмеливаюсь еще раз

без тебя

как без улыбки

небо хмурится

солнце

встает лениво

протирает глаза

заспанными ладонями

день

в траве

проснувшийся мотылек

расправляет крылья

мгновенье

и засияют

завихрятся чистейшей абстракцией

краски краски краски

шепотом

молюсь убаюканному небу

о насущном хлебе любви

Перевод с польского Н. АСТАФЬЕВОЙ

«Ars poetica» — так назвал свой труд об искусстве поэзии величайший философ Древней Греции Аристотель. «Ars poetica» стала впоследствии не только поэтическим кодексом, но и первообразом многих стихов, поэм, научных трудов, посвященных природе художественного творчества. И сегодня, пожалуй, нет ни одного поэта, который бы не написал хотя бы одного стихотворения о Поэтике под этим или другим названием. Разве может кто-нибудь лучше самого поэта рассказать о своем ремесле?

В разделе «Ars poetica» представлены «стихи о стихах» поэтов разных стран. Но стихи эти не только о стихах — они о самом Человеке, осмысливающем свое время, свой высокий долг перед людьми.

Слово мой меч

и опрометчива речь

Слово мой щит

и слово смешит

Слово податливей глины

и сыпучей песка

Слово мои именины

и слово моя тоска

Перевод с немецкого В. КУПРИЯНОВА

Я знаю —

это не всем понравится

и особенно не понравится тем,

кто в заднем кармане носит труды по эстетике

а в нагрудном — флакончик с духами.

Но я не им пою

и не тем, кто дает им еду и награды,

кто нуждается в них —

в защитниках собственной праздности.

Я обращаюсь к другим,

пою для других,

для других мои трубные строки,

порою лишенные ритма:

я пою для голодных и нищих,

которые не вникают в тонкости, не критикуют

(это надо уметь, а они не учились),

словно в хлеб, они вонзают в стихи

голодные зубы рабочих...

Вы скажете:

читатели мои — незрелая масса.

Что же —

я хочу ее сделать зрелой.

Перевод с финского П. ЧЕРНОВА

Он пришел

и сказал вам

вы не отвечаете больше

ни за белый свет ни за конец света

снимаю с плечей ваших тяжесть

будьте как птицы и дети

играйте

и играют

забывают

что поэзия нашего века

это борьба за дыханье

Перевод с польского В. ВУРИЧА

Словно камни начала,

словно начало камня,

словно начало противоборства камней —

такова летопись ночи:

стихи все еще безлики,

лес все еще без листьев,

песни все еще без названья.

Но свет уже брезжит поступью ягуара,

и слово растет, вздыхает и падает,

и это — как долгая рана,

как незапятнанная тишина.

Перевод с испанского П. ГРУШКО