Михаил Талалай - Было все, будет все. Мемуарные и нравственно-философские произведения

Все это так. Но наряду с внешним блеском обнаруживает машинная техника в ходе развития и некоторое противоречие.

Казалось бы, при сравнении с цивилизованным человеком нашего времени первобытный дикарь – существо беспомощное, жалкое, подверженное на протяжении своей жизни несчетным опасностям. Блуждая по пустынным местам и джунглям, всегда рискует он быть растерзанным хищниками; переходя по бревну через бурный поток, может погибнуть от одного неверного шага. Даже в собственном жилище не чувствует он себя в безопасности. Вихрь может в любую минуту снести примитивную хижину; гады и насекомые угрожают жизни, жалкие условия гигиены истощают организм.

А, между тем, отбросив пристрастия, спросим себя: разве переход по бревну через поток – в процентном отношении губит больше людей, чем переезд в экспрессе, на пароходе, в автомобиле, или на пассажирском аэроплане?

Дикарь-путешественник, отправляясь в путь, должен быть уверен только в себе. Современный же цивилизованный путешественник должен быть уверен в машинисте, в стрелочнике, в смазчике, в инженерах, в каждом участвовавшем в постройке рабочем. Или в пилоте, в механике, в крепости и прилаженности каждой части летательного аппарата.

А кто рискнет утверждать, что блуждания по джунглям на много страшнее блужданий по какой-либо из современных столиц, или что смерть от тигра относительно чаще, чем смерть от Форда и Ситроена? Нет сомнения, что дикарь во время своей прогулки настораживает зрение и слух. Но кто из нас, культурных счастливцев, не знает этих жутких переходов через улицу многолюдного города, когда ухо беспокойно ловит каждый шорох и шум, когда глаза в жуткой тревоге вращаются вправо и влево, когда все тело содрогается от мысли стать жертвой преступных автомобилистов, разбойных мотоциклистов и мелких хищников – велосипедистов?

В общем, техника, действительно, уничтожает опасности первобытного свойства. Но она же создает кое-какие опасности культурного происхождения.

А вот – удобства жизни, комфорт. Спора нет: неизмеримы преимущества электричества над лучинами, центрального отопления над первобытным очагом, водопровода над колодцем. Это такое наслаждение – войти в свое жилище, щелкнуть выключателем, и все осветится. Положение лучше, чем у Господа Бога, когда Он создавал мир. Творцу, все-таки, нужно было произносить слова: «да будет свет»; а цивилизованному человеку не надо и этого: достаточно щелкнуть.

Точно также центральное отопление. Ведь какой ужас – в примитивных условиях топить печь, идти самому в лес, особенно зимой, собирать валежник, ломать у деревьев, сухие сучья.... Ноги проваливаются в снег; в глаза, в ноздри, за воротник сыплется снежная пыль, стекающая ручейками по лицу, по рукам, по спине. Дома, возле печи – грязь, в комнате дым; смотреть больно, дышать трудно, окоченевшие пальцы плохо сгибаются.

А в пышном культурном городе – вернулся к себе, подошел к покорно свернувшейся кольцами змее радиатора, повернул рычаг – и «да будет тепло». Сразу меняется и время года, и широта местности, и климат.

Правда, с нашим комфортом случается иногда… Вдруг, какой-либо недочет в оборудовании. Временная порча. Остановка в функционировании машин. И счастливый баловень цивилизации сразу отбрасывается в доисторические времена. Без лифта жилище на десятом этаже превращается в пещеру, находящуюся на неприступной скале; угасшая лампочка ввергает абонента электрической станции в эпоху, когда предки наши еще не нашли способа добывания огня.

Но, конечно, все эти частные случаи не меняют общей картины комфорта. А что меняет, и меняет в большой степени, это – те подготовительные стадии, которые нужно пройти для достижения подобного счастья. Чтобы одним жить было удобно, многим другим нужно испытать значительные неудобства. До того, как лампочка дает свет, a радиатор тепло, кто-то должен в шахте добывать уголь, кто-то обязан бурением, тартанием, капотированием получать нефть; один льет раскаленный металл, другой тянет проволоку, третий штампует части машины, остальные – выдувают стекло, делают выключатели, радиаторы, винты, гайки, тысячи всяких предметов. Каждый день, без особых удобств, без комфорта, одно и то же, одно и то же, и в этом году, и в будущем, и через несколько лет…

А, вот, и еще одна область бесспорных завоеваний техники: ускорение сношений и передвижений в пространстве.

Вспоминаются примитивные гонцы былых далеких времен, скороходы, вестники, преодолевавшие расстояния при помощи собственных ног, или ног прирученных животных. Плелись по диким местам несчастные люди, с трудом проделывали путь в своих «стадиях», парасангах, милях – «милле пассуум». Далекие путешествия предпринимались редко, из любознательности или из любостяжания отдельными лицами, группами. Иногда огромные полчища медленно тянулись по земле, угрожая соседям военным походом.

И как все это ничтожно и жалко в сравнении с молниеносностью передвижений в наше счастливое время! Задыхаясь от быстрого бега, стучат по рельсам экспрессы, приводя в содрогание землю; гудят в воздухе искусственные чудища – птицы, в неистовом стремлении вперед сверля встревоженный воздух; внизу, по светлым лентам перекрестных дорог, мечутся взад и вперед автомобили, хрюкая и вытянув вперед плоские морды. Иногда, где-то, с огнем и громом мчатся на соседей закованные в сталь машины моторизованных полчищ.

И что теперь – стадии, парасанги, мили? Где гонцы, скороходы и вестники? Нет сейчас ближних и дальних стран, все – близко. Весь земной шар для скорости сношений стал меньше древнего Пелопоннеса. Сузы и Экбатана в былые времена были дальше друг от друга, чем теперь Париж и Нью-Йорк.

Да, все это так. И, между тем, странное дело: никогда в истории человечества люди не спешили так, как теперь. Никогда не боялись в своих деловых связях опоздать, как сейчас. Кто в древности жаловался на медлительность передвижений, на запоздалость известий? Способы сообщения и темп жизни в старые времена находились в гораздо большей гармонии, чем в нынешнюю эпоху блистательного развития техники. Посольства прежних времен и народов прекрасно справлялись со своими задачами. Талантливые полководцы не опаздывали разбить врага. Ксенофонт удачно увел свои десять тысяч греков, переправляясь через реки на бурдюках. Александр Македонский, считая расстояния на стадии, отбил у персов всю Малую Азию, покорил Палестину, Египет, Вавилон, добрался до Индии, прошел в Пенджаб. И с его стороны никто не слышал жалоб, что подвигается он слишком медленно, что не хватает ему танков и истребителей в воздухе. И Юлий Цезарь, без всякой досады на отсутствие двигателей внутреннего сгорания, перешел Альпы, и, скромно отсчитывая по тысяче шагов – по миле, завоевал Галлию, перешел через Рейн, совершил поход в Британию.