Сормуниршийн Дашдоров - Избранное

Однажды из-за этого верблюда Дамдин чуть не прослыл вором. А дело было так… Ночевал как-то у Цокзол-гуая один припозднившийся путник. Стояла весна, поэтому Цокзол держал своих верблюдов в загоне и собирал их шерсть, дрожа над каждым клочком. Каждое утро, перед тем как выгнать их на пастбище, он обходил всех и сам счесывал линяющую шерсть.

Утром путник встал рано и хотел было пойти за своей лошадью, но не нашел узду, которую он перед сном надежно спрятал под войлоком у края крыши.

Сначала гость подумал, что узду взял Дамдин, чтобы пригнать его лошадь, но, когда тот действительно пригнал коня к юрте вместе с лошадьми Цокзола, узды на нем не оказалось.

— А где же узда? — растерялся путник.

— Не знаю… — равнодушно ответил Дамдин.

«Значит, он взял… Конечно, такая узда в серебре теперь редкость. Если добром не вернет, придется тащить его кое-куда», — подумал гость и, обращаясь к Дамдину, попросил:

— Сынок! Верни-ка ты лучше мою узду! Я и без твоих шуток измучился в дальней дороге. Давай побыстрее! Где ты ее спрятал?

Кроме Дамдина, из юрты еще никто не выходил, и поэтому подозревать больше было некого.

— Откуда мне знать о вашей узде? Куда положили ее, там и ищите, — ничего не понимая, сказал Дамдин.

«Вот наглец! Думает отвертеться», — подумал тот и уже грубо потребовал:

— Отдавай сейчас же!..

Тут из юрты вышел Цокзол. Гость бросился к нему:

— Подскажите парню, чтобы вернул мою узду… Вам-то зачем из-за него свой айл позорить. Пусть лучше по-доброму отдаст!

Дамдин вскипел от злости и, еле сдерживая себя, с обидой в голосе проговорил:

— Как вам не стыдно! Зачем мне ваша узда?

— Не похоже это на него… — растерянно сказал Цокзол, пристально вглядываясь в Дамдина.

В это время Цэвэлжид, выгонявшая из загона верблюжат, вскрикнула:

— Эй! Это что ж такое происходит? — и, наклонившись, что-то подняла с земли. Все обернулись в ее сторону.

Она уже шла им навстречу, держа в руках остатки узды, съеденной вороным верблюдом.

— Ночью он опять, значит, гулял на свободе…

Дамдин, не помня себя, схватил комок грязи и замахнулся на путника:

— А больше не над кем вам было поиздеваться?! — И зашагал от них прочь.

Гостю стало неловко, но он так и не окликнул его и, даже не извинившись, уехал.

Цокзол с ног до головы окинул Дамдина удивленным, но радостным взглядом, хмыкнул и, сев прямо на снег, полез за трубкой. Дамдин в своем белом тулупе, войлочных гутулах и в мерлушковой шапке показался ему сказочным богатырем. А тот, усевшись рядом, засыпал его вопросами:

— Давно ли в пути?.. По каким делам едете?..

Радостная улыбка не сходила с его лица. Возможно, он припомнил и то, как сбежал от них летом, ни о чем не предупредив.

Цокзол, не спеша раскуривая трубку, рассказывал:

— Выехали из дома дней пятнадцать назад…

В этот момент подъехали и те двое, что шли в конце каравана. Цокзол, указывая им на Дамдина, крикнул:

— Эй! Посмотрите на него! Во-от на этого!

Одним из них оказался старик Намжил. Одет он был тепло, его лисий малахай сдвинулся прямо на лоб. Он несколько раз провел рукавом по слезившимся от мороза глазам, вгляделся в Дамдина и, вскрикнув: «Дамдин, что ли?!», проворно слез со своего верблюда.

Дамдин шагнул ему навстречу, поприветствовал, а тот недоверчиво покосился на парня — неужели и впрямь наш Дамдин? — и, соблюдая обычай, поцеловал его в обе щеки.

— Вот ты какой у нас стал! Вот ведь как изменился! — В его голосе звучала гордость. Затем, обращаясь к Цокзолу, добавил: — Надо же, как он у нас вырос — ни за что бы не узнал!

Третьим в караване оказался человек, который тоже неплохо знал Дамдина. Цокзол, едва тот успел поздороваться с Дамдином, тут же отправил его дальше:

— Двигай вперед, мы тебя догоним.

Верблюды нехотя поплелись по дороге, а Цокзол с Намжилом, придерживая своих, дымили трубками и продолжали беседовать с Дамдином.

— Хм! Никак не думал, что мы вот так с тобой встретимся… До чего же ты все-таки непутевый! Представляешь, каково нам было тогда, а? — укорял его Цокзол.

— Проказник он, да еще какой! — поддержал его Намжил и, смерив Дамдина с ног до головы оценивающим взглядом, громко заметил: — Дюжим мужчиной становится, а?

— Это ты верно говоришь, — подтвердил Цокзол.

Дамдину приятно было услышать такую похвалу в свой адрес, молчать ему стало неловко, и он спросил:

— Как нынче зимовка у нас проходит? Нет ли дзута?

— А зачем тебе все надо знать? Ишь!.. Интересуется еще, как мы там, а сам сбежал от всех, — в шутку сказал старик Намжил и расхохотался.

Затем они, перебивая друг друга, принялись рассказывать:

— Зима-то началась неважно, но потом вроде бы ничего…

— Сейчас, может, и снег валит… Не знаем…

— Мать твоя здорова, по-прежнему с утра до ночи возится с козами…

— А что с ней может случиться? Она еще крепкая. Вот только по тебе скучает… Никому об этом не говорит, но я-то вижу. Одной ей еще труднее. — Это уже говорил Намжил. — Она без тебя на такое дело решилась, что о-го-го… — И старик снова захохотал. — Короче, поддалась моей агитации и вступила в объединение.

«Ну еще бы, конечно, скучает одна», — подумал Дамдин, но весть о вступлении матери в объединение воспринял как должное.

Помолчав немного, старик поинтересовался:

— А чем ты теперь занимаешься?

— Слышали, что ты куда-то подался из города. Теперь возвращаешься, что ли? — вставил Цокзол.

Дамдин рассказал о своих делах и, через их головы взглянув на машину, небрежно бросил:

— Надо же! Чуть мимо вас не проскочил!

Намжил, повернувшись к лесовозу, спросил:

— А ты теперь машину водишь?

— Да так… Учусь, — равнодушно ответил Дамдин.

Если бы эта случайная встреча произошла в то время, когда Дамдин бегал по городу в поисках айла Самбу, то он наверняка бросился бы им в ноги со слезами на глазах: «Дорогие мои! Спасите меня, дурака, одинокого и измученного!»

Сейчас же он был совсем другим человеком. У него, можно сказать, было все. Пусть и казенное, но жилье, любимая работа, зарплата. Более того, он ходил в передовиках и теперь ехал на «елку», надеялся встретиться и со своей возлюбленной. Поэтому-то он, кроме радости, никаких других чувств от встречи не испытывал. Правда, ему хотелось похвастаться своими делами, рассказать, что едет по специальному приглашению на новогодний надом, но он так и не решился.

При этом ему, конечно, хотелось о многом разузнать у них, но он мешкал. Видно, от внезапности встречи он еще не пришел в себя.

— Дома у вас, надеюсь, все благополучно? Как там Улдзийма? — наконец-то нашелся он.

— Все хорошо! А Улдзийма в тягости… — ответил Цокзол.

— Неужто? — выпалил Дамдин.

— Да ты хорошо знаешь его… Базаржав их зятем стал. Сейчас он пасет табун на отгонных пастбищах в долине Далан. Я слышал, у него все хорошо, — разъяснил старик Намжил.