Сормуниршийн Дашдоров - Избранное

Цокзол молча курил трубку. Дамдин, поглядывая на него, думал: «Значит, все у вас хорошо. А Улдзийма ведь ни во что не ставила Базаржава. С его письмом-то вон как тогда расправилась… Молодец Базаржав! Добился-таки своего! Тут с ним тягаться тяжело… Хотя чем я хуже Базаржава? Вот с горожанкой познакомился…»

— Беспокоюсь я за них, как они там, вот и думаю побыстрее обернуться, — прервал его размышления Цокзол.

— А мы-то объединение создали… Не знаю, лучше или хуже, чем у других, однако нам самим кажется, что все идет как надо… Трудимся дружно, — с гордостью сказал старик Намжил.

— Да-да! Вот и сейчас шерсть везем — деньги нашему объединению очень нужны, — вставил Цокзол.

— Потому и отправились в город, несмотря на такой мороз, — добавил Намжил.

Дамдин приподнялся и с беспокойством взглянул на машину, но старик шофер продолжал крепко спать.

— Ну, сынок, давай трогай! Чего доброго машина твоя остынет… Да и нам к ночи надо бы добраться до города. К тому же верблюды застоялись, — забеспокоился Цокзол и полез за пазуху. — Ну как так можно было? Взял и сбежал… — проговорил он, вытаскивая свой кошелек.

Дамдин виновато улыбался, не зная, что ответить.

— Рад, очень рад за тебя, — сказал Цокзол, протягивая ему двадцать пять тугриков. — В городе деньги нужны, купишь себе сладостей.

Дамдин смутился и, подумав: «Я ведь не ребенок, а рабочий человек», стал отказываться:

— Зачем мне деньги… Я сам… Вам и самим пригодятся!

— Будешь еще меня учить!.. — повысил голос Цокзол, передавая ему тугрики.

Дамдин нехотя взял их и положил себе в карман.

— А я тебе потом что-нибудь подарю! — засуетился старик Намжил.

Дамдин стал объяснять им, как можно найти его в городе, но они замахали руками:

— Да нет, не найдем мы, наверно, тебя… И так голова кругом идет! Лучше ты приходи на завод. Есть у них там дровяной склад — мы собираемся договориться о покупке дров… Там нас и отыщешь.

Твердо договорившись о встрече, Дамдин стал прощаться. Ему удалось быстро и без хлопот завести машину, но тронулся он с места неуверенно, рывками, а хотел плавно, постепенно набирая скорость.

Цокзол с Намжилом на своих верблюдах тоже выехали на дорогу и направились в город.

Настроение у Дамдина поднялось. Еще бы! Ему и во сне не снилось, что вот так в пути, лицом к лицу можно встретить земляков, да еще таких дорогих и близких его сердцу. В свое время оба они немало для него сделали, и он всегда вспоминал об этом с благодарностью. Но, радуясь встрече, Дамдин все же сожалел о том, что о многом не успел расспросить.

«Интересно, что обо мне говорят в Дэлгэрхангае?.. Чем теперь занимается Жамьян?.. Как там у нас с чаем и табаком? — думал он. — При новой встрече не забыть бы спросить…»

Наступал вечер, и он прибавил скорости. Вскоре показался и город. Дамдин, довольно легко и смело управлявший до этого машиной, вдруг растерялся и затормозил. Разбудив старика, он пересел на свое место и облегченно вздохнул.

— Чего оробел? — спросил тот, включая скорость.

— Без прав ведь… А вдруг остановят… — нашелся Дамдин.

Над городом стелился густой дым. Может, поэтому здания показались Дамдину как никогда приземистыми. Лишь белое строение промышленного комбината гордо высилось над дымом, словно одинокий корабль, плывущий по морским волнам. Успел Дамдин заметить и купол монастыря Гандан — он сверкнул справа, будто гигантский шлем богатыря.

«Вот я и в городе, где живет моя Гэрэл», — улыбался Дамдин. Он ни о чем другом уже не думал.

На исходе был старый год, год напряженного труда всех рабочих и аратов. Грандиозные планы, намеченные партией, успешно претворялись в жизнь. Изо дня в день преображался город, да и жизнь в худоне не стояла на месте. Не один Самбу подался в худон, чтобы преобразить его. Перемены были налицо. Да и сам Дамдин, если бы он подумал сейчас об этом, легко понял бы все и заметил, что он и сам неузнаваемо изменился, почувствовал бы, как втянулся в работу — без нее он не мог теперь и дня прожить спокойно.

Все это, разумеется, он хорошо осознавал, но ни с кем еще не делился своими мыслями. Ну а если бы он заговорил об этом с даргой Самбу, или Бэхтуром, или с инженером Сундуем, а может, и с секретарем ревсомольской ячейки, то каждый из них ответил бы ему: «Любая гора знает свое место, а человек всегда стремится расти и рвется вперед. Ты правильно думаешь, Дамдин!»

Через несколько лет все, что мы сейчас делаем, все, о чем мы думаем, может показаться ничтожно малым и незначительным с высоты уже достигнутого.

Недалеко, очевидно, то время, когда за несколько часов мы будем производить столько, сколько сейчас делаем за месяц. На этом человек не остановится — так уж он устроен. Он будет стремиться подняться еще выше. Нет предела его мечте! И главное, он способен совершенствоваться бесконечно! Как за горой бывает гора, как за днем приходит день, так и с мечтой человеческой!..

Дамдин, торопливо поднимаясь на второй этаж общежития, почему-то подумал: «Чогдов, наверно, дома». И он не ошибся. Остановившись у своей двери, он отдышался и осторожно постучал — хотел сперва подшутить над другом, — но потом не выдержал, рывком открыл дверь и вошел в комнату.

Чогдов сидел за столом и задумчиво смотрел на еловую ветку, стоявшую в бутылке с водой. Увидев Дамдина, он вскочил и, подбежав к нему, обнял за шею.

— Ура! Вот это здорово! Явился, значит! Я как раз думал о тебе: приедешь или нет?.. Приглашение твое у тебя на кровати. Крепко я тут без вас загрустил. Все шумят, готовятся к Новому году, а я сижу один и не знаю, куда мне податься.

Он не сводил глаз с Дамдина, следя за каждым его движением, безостановочно тараторя что-то о городских новостях. Дамдин, наконец-то раздевшись, грузно опустился на стул и с облегчением вздохнул. Затем он стал рассматривать пригласительный билет. От радости у него даже испарина на лбу выступила.

Чогдов повертелся около него и, не зная, куда девать себя, крикнул:

— Посмотри на стену! Два года идут навстречу друг другу!

Дамдин оглянулся и увидел календари — у одного остался всего один листок, а второй был еще не тронут.

— Сегодня на вечере я буду читать стихи. Вот послушай! — Отойдя к двери, Чогдов выпрямился и, выкинув правую руку вперед, начал читать:

Дочитав, он сверкнул глазами и спросил у Дамдина:

— Ну как?

Дамдин, улыбаясь, молча кивал головой, хотя ему показалось, что Чогдов читал излишне громко. Только тут он заметил новый радиоприемник, приобретенный, видимо, Чогдовом, и ему вдруг показалось, что оттуда доносились знакомые и незнакомые голоса его земляков-гобийцев. Их радостные возгласы, стихая, уплывали куда-то в небо и, растекаясь по нему, замирали далеко-далеко.