Сормуниршийн Дашдоров - Избранное

Центр госхоза, как заметил утром Дамдин, был ничуть не меньше аймачного центра, куда он выезжал с концертной бригадой. Здесь было много вполне приличных зданий и юрт. У школы, которую им предстояло строить, была уже готова коробка. Запас стройматериала, сложенный рядом, обрадовал ребят.

— Значит, будем достраивать!

— Работа пойдет! Материал-то под рукой…

Бригада Жамбала из семи человек, сформированная еще в городе, приехала сюда в несколько измененном составе. Вместо двух новичков, оставленных в городе, взяли столяров.

Дамдин с Чогдовом были слегка разочарованы. Они предполагали, что и здесь будут специализироваться на кирпичах, но не тут-то было. Здание оказалось бревенчатым, да к тому же и работы оставалось немного: отштукатурить внутренние стены, настлать полы, потолок, поднять крышу и покрасить ее.

Жамбал на другой же день поставил себе палатку, а вся бригада устроилась в юрте.

До обеда Жамбал с директором школы пропадал в дирекции госхоза, решая всякие хозяйственные дела. Вернувшись, сообщил, что для перевозки воды им дали вола и что с питанием он тоже все уладил. Затем он всех расставил по участкам. Дамдину досталось готовить раствор и штукатурить стены. Чогдову предстояло заняться тесом для пола и потолка. Воду решено было возить всем по очереди.

На первый взгляд здание казалось маленьким, но в нем были четыре большие комнаты и просторный коридор. Стали поговаривать, что работы здесь хватит надолго.

Жамбал, переодевшись в рабочую одежду, вышел к своим.

— Ну, ребятки, приготовьтесь, чтобы все у вас было под рукой.

Столяры взялись за рубанки, топоры, а те, что были определены на раствор, приготовили ведра, бочки, корыта… Директор школы привел в упряжке вола и передал его Жамбалу.

Работа началась.

Жамбал, как успели заметить ребята, много читал специальных книг по строительству. Поэтому-то они ничуть не сомневались в его квалификации и за короткое время привыкли уважать его. Жамбал постоянно подсказывал им, как лучше обращаться с рубанком, как устанавливать его лезвие и даже как лучше держать мастерок. В кармане комбинезона бригадир постоянно держал длинный оселок. Взяв в руки чей-нибудь рубанок, он закрывал один глаз и, словно целясь из ружья, осматривал его лезвие; зачастую снимал его и, раз-другой плюнув на оселок, начинал точить. Удивительным было то, что в его руках даже самое тупое лезвие превращалось в бритву, которой можно было и полынь бесшумно срезать. То же он делал и с пилами, топорами — и всегда сам показывал, как надо правильно с ними обращаться.

Дамдин с восторгом наблюдал за тем, как Жамбал ловко обращался с мастерком. Раствор он влепливал в стену резким неуловимым броском и тут же заглаживал его мастерком.

— Ребятки! Человек учится, наблюдая за другими, а со слов вряд ли чему можно научиться, — любил при этом говаривать он. — У меня, наверно, тоже чему-то можно научиться, но вы смотрите, как другие работают. Очень полезно…

Однажды он расщедрился и похвалил Дамдина:

— У нашего Дамдина глаз остер. Этот парень, знаете, все схватывает на лету и никогда ничего не забывает.

Для Дамдина его похвала была дороже всяких орденов. С этого дня он твердо поверил в свои силы и стал работать с еще большим рвением. Он с удовольствием вдыхал запах смолы и почти физически ощущал, как он стал действовать уверенно и легко.

Начал он с того, что сдирал кору и скоблил бревна для стропил и конька — главной верхней балки крыши. Работа эта оказалась не такой уж легкой. Несколько раз промахнувшись, он едва топором не повредил себе ногу.

Редкий гобиец за свою жизнь берет в руки топор, а у этого лезвие было острым словно бритва. Дамдин изрядно попотел, прежде чем приноровился к нему.

У себя дома Дамдин мастерски орудовал булыжником, пусть и величиной с человечью голову. Он мог высоко поднять его над головой и так опустить, что от него одни куски летели. А все дело в том, что в Гоби саксаул колют булыжником — любой топор против него бессилен.

Впервые взявшись обтесывать бревна, Дамдин вспомнил, как однажды в сомонном центре помогал девушкам на фельдшерском пункте готовить дрова для печки. Когда он пришел к ним, они безуспешно пытались распилить саксаул на чурки. «Как же они собираются здесь жить у нас, если не умеют даже раскалывать саксаул?» — подумал тогда Дамдин и показал им, как это делают. Взяв булыжник, он в один миг наколол им дров и был страшно доволен. А вот тут, чувствуя свою беспомощность, озирался по сторонам, боялся, как бы кто не заметил его неуклюжие взмахи топором.

Жамбал, как всегда, появился вовремя. Взяв у него топор, он словно перочинным ножом соскоблил кору, показав Дамдину высший класс мастерства.

— Не беспокойся! Со временем все будет получаться… Как человек учится говорить, так и здесь самому надо до всего дойти… Иначе откуда приобретешь навык, — успокаивал он Дамдина, если тот промахивался и смущался.

Жамбал никогда не выходил из себя. Его спокойствию и терпению можно было позавидовать. В свободное время Дамдин непременно подходил к Чогдову и пробовал рубанком строгать доски.

— Ничего-ничего! Какой спрос с тебя, если ты первый раз в глаза видишь рубанок… Даже я, хоть всю жизнь и не расставался с ним, все равно иногда промахиваюсь, — подбадривал друга Чогдов, когда тот слишком глубоко всаживал лезвие или вхолостую проезжал по доске.

«Я стараюсь, чтобы моих ошибок никто не повторял… Неважно, где и что делает человек! Важно, чтобы он делал все так, как будто для себя», — любил повторять Жамбал. Ему подпевал и Чогдов.

Работа постепенно близилась к концу. Оставалось поднять конек. Тут Жамбал решил совершить обряд окончания строительства и привлек к этому делу директора школы.

— Сегодня нам предстоит отпраздновать поднятие конька. Традиция эта перешла к нам от наших дедов, прадедов… Кумыса, правда, у нас нет, но директор нам выделил козу… Из нее мы сделаем бодок [64] Бодок — тушка животного, запеченная с помощью раскаленной речной гальки. — вот и отпразднуем… А как же… — сказал он и привязал к коньку хадак.

Вскоре все отправились на Ийвэн-Гол, ведя на поводу жалобно блеющую козу. Дамдину до этого не приходилось видеть, как делают бодок из козы, и он, решив удивить всех, сказал:

— А у нас готовят бозлог… Вкуснее ничего не ел.

Тут все загудели и начали расхваливать бодок из тарбагана.

…Это случилось несколько лет тому назад, когда Дамдин впервые приехал в айл Цокзола, чтобы пасти их скот. Как-то вечером Цокзол вернулся с охоты и привез несколько бозлогов. Цэвэлжид поспешила разжечь огонь в очаге у юрты, поставила кипятить воду в котле, а сама быстро и ловко распотрошила зверьков и опалила их.