Филип Хеншер - Дружелюбные

– Это случится сегодня днем. Наступила среда. Ко мне приходит сила .

Видела ли она лица подруг, когда они все вместе шли сквозь ливень и тени деревьев в аккуратный садик, а потом и в довольно стандартные тихие школьные интерьеры с задернутыми гардинами? Что думала Саманта Моттишхед о своих «силах», о которых вещала, срываясь на звериный протяжный вопль? Верила ли в них сама? Она заговорила о «способностях» уже много месяцев назад, может уже год, и когда «у меня есть сила » прозвучало вслух, никто из подруг не засмеялся. Кажется, остальные поверили Саманте, и компания превратилась в настоящее тайное общество.

Аише почти не с кем было это обсудить. Назия очень сдружилась с миссис Моттишхед, и девочка понимала: все, что она скажет матери, в конце концов дойдет до Саманты. Той же требовался козел отпущения, и она выбрала на эту роль Аишу, считавшуюся в их компании не вполне своей.

Та сумела поговорить об этом лишь с Фанни, когда ее семья приехала в гости, как всегда, раз в месяц; теперь им позволялось сидеть наверху или гулять вдвоем. Кузина нашла все это ужасно смешным: «Кажется, ваша Саманта ку-ку. У нас в школе тоже такая есть. Мальчишки кидаются в нее каштанами».

Днем была физкультура, и каждый мог заниматься чем-то самостоятельно, на свой выбор. Четверо мальчишек уходили в бассейн, остальные делились на две команды и принимались играть в мини-футбол. Любительницы спорта могли сыграть в хоккей на траве, в футбол или парами играть в теннис на неровном асфальте школьного корта. Элисон с подругами убедила учительницу физкультуры отпустить их заняться бегом. К тому времени утренний дождь утих, было лишь сыро и пасмурно. Они вышли из школы в шортах и спортивных костюмах, делано потягиваясь и поднимая колени, даже побегали с ускорением по подъездной дорожке и, если можно так выразиться, пробежались по Дарвин-лейн. Но затем, скрывшись из виду, прошагали почти километр до дома Саманты Моттишхед. Когда они стартовали, молчала только она: темный остров среди их болтовни. Однако молчание заражало: когда они добрались до дома, утихли все.

Дом Моттишхедов был непохож на все остальные: нагромождение башенок и беседок, настоящие джунгли. Очутившись внутри, вы впадали в недоумение, а покинув дом, не могли припомнить, какой же он все-таки формы. В прочих жилищах все, что можно было переносить, располагалось там, куда его определили. Тарелки кочевали из кухни в столовую и обратно, одежда аккуратно путешествовала из спальни: на того, кто ее носил, – в корзину для белья – на гладильную доску – обратно в спальню. В доме Моттишхедов же, усевшись на диван, можно ощутить тычок в спину и обнаружить чью-то зубную щетку. А спинка стула в столовой как-то оказалась обмотана бюстгальтером миссис Моттишхед. И повсюду валялись книги: на кухне, в ванной и даже в коридорчике. В спальне Саманты никто и никогда не прибирал. Небрежно отпихнув ногой старую одежду и барахло, она пристально посмотрела на каждую из приятельниц, вынуждая что-нибудь сказать.

– А что там? – Элисон указала куда-то за кровать. Аиша и смотреть не стала.

– Начнем прямо сейчас. Иначе не успеем. Делайте, что я говорю, и не спорьте. Понятно? Ясно? Садитесь в круг! – приказала Саманта. – Иначе не сработает. Я обнаружила это. Узнала с помощью своей силы… Малютка мисс Бумби сидела на тумбе .

Аиша знала, что никакой силы для этого не требовалось. А требовалось посмотреть старый фильм о вызывании духов, который показывали в прошлую субботу. Тем не менее девочки притихли. Они сели в круг по-турецки, как было велено, и Саманта запрокинула голову. Медленно подняла ее снова. Закатила глаза: в увеличительных стеклах очков жутковато виднелись белки. И открыла рот:

– Кто ты? Кто ты?.. Катарппхтутвфку тилли-отти-джилли-квош, пабаранагуфин, арррр… Я чувствую твое присутствие, о Великий… Я чувствую Тебя. Вели нам. Скажи нам свою волю.

Глупо и смешно. Но смеяться Аише что-то не хотелось. Будь здесь Фанни, ей было бы с кем веселиться, но от трех девиц, посерьезневших и даже струхнувших от деланого голоса и придуманного языка Саманты, поддержки ждать не приходилось. Неужто Саманта и вправду верит, что у нее есть сила ? Что она может призывать духов? Невозможно понять – если не спросить прямо, что непременно повлечет за собой изгнание.

– Да, – продолжала Саманта, точно прислушиваясь к подробным указаниям. – Да. Да. Слышу и понимаю. От Темной. Слышу, понимаю и повинуюсь.

Внизу что-то с тихим стуком упало на пол. Бабушкина книга соскользнула с кресла, только и всего, но Элисон аж взвизгнула.

– Идет, идет! – простонала Кэти в унисон. – Слышу его жуткую поступь!

Глаза Саманты приобрели обычный вид. Рот закрылся. Она презрительно посмотрела на Кэти.

– Ничего ты не слышишь, дурочка, – сказала она нормальным, однако же, тоном. – Его не каждый должен слышать. Я приняла его указания. Он кое-что попросил, самую малость. Ему нужны жизненные силы Темной – лишь капелька крови .

Поднялась трепещущая рука, выставила палец, медленно обвела круг и замерла там, где, Аиша знала, и собиралась.

– Еще чего, – сказала Аиша. Выпустила правую руку из руки Кэти, а левую – из руки Мэриан. – Я не ваша «Темная».

– О… – вздохнула, а потом просто засопела Саманта. – О… такая малость… капля жизненной силы… если ты откажешься…

– Если ты откажешься, он разозлится… – Последнее слово Кэти произнесла нараспев.

– Мне все равно, – ответила Аиша. – Я ухожу.

И тут Саманта вскочила, точно разозленная собака, и ухитрилась схватить Аишу за ноги. Голые колени Саманты пригвоздили ее плечи к полу. Аиша закричала:

– Отвали!

Но рука зажала ей рот. Она не могла дышать.

– Принесите нож! – скомандовала Саманта. – И чашу. Всего капля, это не вредно, маленькая капля жизненной силы Темной с далекого темного континента, ее черная кровь послужит отличным приношением Ему, которому мы служим…

– Не надо! – взмолился кто-то из девочек с нескрываемым страхом.

Однако Саманта уже потянулась левой рукой за строительным ножом.

«Только не шею, только не шею…» – пыталась сказать Аиша. Но рука крепко сжимала ей рот, и лезвие ножа, вероятно, уже приблизилось к яремной вене. Неужели Саманта настолько глупа? Она держала нож: сталь холодила незащищенную кожу.

– Такая нежная и гладкая… Капельку крови, дар нашему Хозяину…

– Не из шеи, – сказал кто-то.

– Нет, не из шеи, – произнес чей-то еще голос. – Незачем. Нет необходимости.

В комнате появился кто-то еще? Кажется, этого голоса послушались. От шеи Аиши убрали нож: она ощутила, как кто-то схватил ее за руку. Она напряглась; безымянный палец пронзила короткая резкая боль, а потом его сильно сдавило.