Сара Кроссан - Ириска [litres]

мы покупаем горячие пончики

и устраиваем соревнование – нужно есть

и не слизывать сахарную пудру

с губ,

пока не закончим.

Побеждает Марла:

два укуса —

и пончика нет.

– Мне полагается медаль!

Он, как всегда, раздражен. Голос будто наждак:

острый, скрипучий.

Сказала ему все, столько всего вспомнила – как он пытался

перечеркнуть мою жизнь.

Однако к концу разговора

папа – как прежде:

не извинился,

все так же сердит.

Но я стала другой.

Утром присматриваю за Хеленой,

Келли-Энн приводит в порядок съемную квартиру —

моет, красит. Хочет повесить яркие шторы.

Убеждает меня – нам всем будет здесь хорошо.

И все-таки

я иду в жилищное управление

и регистрируюсь как

«нуждающаяся».

Не знаю, что теперь будет с отцом.

Ученики в столовой толкаются,

смеются, ругаются, опрокидывают подносы.

Учителя делают вид, что не замечают.

Смотрят каждый в свою тарелку.

В школе пахнет известкой и ванильным печеньем.

Меня сразу зачисляют в одиннадцатый класс:

– Со следующей недели, – сообщает мне на ходу

классная руководительница. Ведет к себе в кабинет мальчишку,

нос у него в крови, под глазом синяк.

– Снова дрался, Филипп?

Когда уже это закончится…

Я считаю на пальцах, сколько недель

до экзаменов.

– Ты выживешь здесь? – говорит Келли-Энн.

– Настоящие джунгли.

Я смеюсь.

– Так мне и надо,

я же прогульщица.

Она улыбается.

– Хорошо, что мне не шестнадцать.

Громкий звонок, а потом

тишина в коридоре.

– Подумаешь, шумно.

Переживу.

От Марлы пахнет лекарствами.

В окне палаты – розовый закат.

– Расскажите, что случилось с Ириской?

Марла прерывисто дышит.

Может, уснула?

Наверное, к лучшему, а то такие вопросы

снова собьют ее с толку.

– Ириска? Что-то ты на себя не похожа.

Заболела?

Если тебе станет лучше, пойдем на пикник?

Возьмем бутерброды и чипсы.

Сейчас ведь тепло?

Или наденем пальто.

Дыра на колготках у Марлы, и стрелка ползет.

Голый палец торчит.

– Ириска нашла свое счастье?

В конце-то концов?

– Да.

Конечно.

Может, со мной будет так же?

Наверное, у Ириски

все хорошо.

Сбылись мечты, исполнились желания.

Марла кладет руку мне на колено.

– Ириска всегда была смелее меня.

Я была… взбалмошной.

Носила яркое, красилась, болтала что в голову взбредет.

Флиртовала с парнями намного старше меня.

Вытворяла такое… папа не знал, что со мной делать.

Ириска другая.

Серьезная.

Даже летом ходила в коричневых платьях.

Рассудительная. Понимаешь, о чем я?

Но она уехала.

Не просто из города —

из страны.

– Сбежала?

– Нет. – Марла садится прямо.

– Сразу после смерти Оливера

собрала чемодан, купила билет на пароход

и уехала в Бруклин.

Она сейчас в Бруклине?

Не знаю.

Она никогда не писала оттуда.

Почему?

Почему ты мне не писала?

Почтовые марки недорого стоят.

Марла поворачивается ко мне, и я вижу – она плачет.

– Но ты все же вернулась.

В конце концов все становится на свои места.

У тебя все нормально.

И у меня.

Слезы капают с подбородка.

Марла их смахивает.

– Теперь мне нужно уехать, ведь так?

– Да, – говорю я. – Но все будет хорошо.

Не сомневаюсь.

Келли-Энн начинает хлопать в ладоши.

Хелена пускает слюни.

Мы с Марлой немного запыхались —

танцуем наш танец,

и сегодня у нас есть зрители:

Правую ногу вперед,

и сразу – назад,

вперед

назад

вперед-назад

правой.

Теперь быстрее:

левой ногой,

вперед

назад

вперед-назад

левой.

Падаем на кучу коробок (их притащила Пегги, для упаковки),

хохочем до изнеможения,

даже губы болят.

А щека уже не болит.

– А, это ты.

Пегги закрывает багажник машины.

Марла стоит у ворот

в длинном красном пальто,

с сумочкой.

– Ириска.

Она

протягивает мне руку.

– Я… куда-то уезжаю.

Мимо нас несется малыш на самокате.

Испуганная мамаша пытается его догнать.

– А ты?

Беру ее за руку.

Тонкая, теплая.

– Я буду ходить на уроки танцев.

Это правда:

утром по субботам в местной церкви,

свинг и сальса,

для всех возрастов.

– Ну, пора отправляться, – пропела Пегги.

– Похоже, я уезжаю, – повторяет Марла.

– Можно, я возьму у вас книгу?

Не дочитала.

Она называется «Лунный тигр».

Осталась одна страница.

Можно?

Марла глядит на меня

умоляющими глазами,

и вдруг

бросается на шею, обнимает,

я чувствую ткань пальто

у себя на щеке.

– Буду скучать, – шепчет Марла.

– Еще не расстались, а я уже по тебе скучаю.

Я держусь как могу…

Отпускаю ее

и бросаю прощальный взгляд,

знаю:

мы вряд ли увидимся;

если встретимся —

Марла меня не узнает.

Но уверена:

в сердце, в душе

будем помнить друг друга. Мы обе.

И, надеюсь, многое сможем забыть.

Она машет рукой из окна.

Серый день, ярко горят фонари у машины.

Днем будет дождь.

А потом – снова выглянет солнце.

Обязательно.

Сара Кроссан жила в Дублине, Лондоне и Нью-Йорке, а сейчас живет в Хартфордшире.

Окончила университет по направлению «Философия и литература», затем проходила обучение в Кембриджском университете, где получила знания в области преподавания английского языка и драматургии.

В 2016 году Сара Кроссан была удостоена одной из самых престижных литературных премий Британии – Медали Карнеги, а также литературной премии YA, премии Ирландии CBI в номинации «Книга года» и многих других наград за роман «Одно целое».

Сара Кроссан является действующим лауреатом (2018–2020) проекта Ирландии «Остров вечной юности».

sarahcrossan.com @SarahCrossan