Андрей Шляхов - Ошибка доктора Данилова

— Мог бы повестись, — признал Полянский.

— А тебе хочется, чтобы кто-то сейчас настраивал твою жену на развод?

— Нет! — не раздумывая ответил Полянский. — Совсем не хочется. Одно дело, если Сашенька сама так решит…

— Знаешь, где живет эта подруга? — спросил Данилов.

— У меня ее адрес в Юбере вбит, мы к ней недавно на день рождения ездили, — Полянский достал из кармана своих замечательных штанов телефон. — Череповецкая, восемь…

— Вызывай такси и поедем спасать Сашеньку! — распорядился Данилов и жестом попросил девушку за стойкой принести счет. — Она оценит, что ты за ней приехал, это, знаешь ли, показательный поступок, а я помогу сгладить острые углы, а заодно и познакомлюсь с подругой-физиотерапевтом. При моем протезированном колене, — Данилов притопнул левой ногой, — такое знакомство лишним не будет.

По пути Данилов попросил водителя остановиться у супермаркета, соседствовавшего с цветочным магазинчиком.

— Букет должен быть потрясающим воображение! — строго сказал он Полянскому, а сам купил большой шоколадный торт, килограммовую коробку курабье и две бутылки красного вина — гулять, так гулять!

Полянский вернулся в машину с охапкой красных роз.

— В магазине что-нибудь осталось? — иронично поинтересовался Данилов.

— Надо было бы переодеться и побриться, неудобно ехать в таком виде… — заволновался Полянский.

— Не надо, — возразил Данилов. — Сашенька должна понять, что ты мчался к ней, по зову сердца, не думая об условностях и приличиях.

— Жениться едете? — уважительно поинтересовался скуластый водитель.

— Вроде того, — сухо ответил Данилов, давая понять, что они не готовы обсуждать личные проблемы с посторонними людьми.

Подруга Нина, которую Полянский назвал «хабалкой», оказалась милой интеллигентной женщиной. За время полуторачасового общения Данилов не услышал от нее ни одного нецензурного слова, да и смеялась она не как стоялый конь, а тихо и мелодично.

Все сложилось самым наилучшим образом. Полянский с Сашенькой около часа общались наедине где-то в глубине квартиры, а Данилов с Ниной в это время пили на кухне чай с принесенным печеньем. Торт и вино приберегли до возвращения примирившихся супругов (в том, что они помирятся, никаких сомнений не было). Начав с поиска общих знакомых, которых в конечном итоге набралась целая дюжина, Данилов перешел к интересующей его теме.

— Вся больница понимает, что Сапрошина нагло подводят под монастырь, но никто не может этому помешать! — сказала Нина, сердито сверкнув глазами. — Раевский — знаменитость, у него связи, администрация наша перед ним на цыпочках ходит… А Сапрошин — рядовой врач. К тому же расклад не в его пользу — четверо на одного, три хирурга плюс операционная сестра, которая якобы слышала, как анестезистка Пружникова говорила Сапрошину, что пузырьковый датчик сломался, а Сапрошин на это сказал, что сойдет и так. А Пружниковав апреле умерла от ковида и не может опровергнуть эту наглую ложь.

— А это точно ложь? — спросил Данилов для порядка.

— Стопудово! — заверила Нина. — Во-первых, Сапрошин — не такой человек, чтобы использовать неисправный аппарат и вообще проявлять какой-либо пофигизм. Он всегда все делает правильно и от других требует того же, за что его многие не любят. Во-вторых, покойная Пружникова была точно такой же правильной, как и Сапрошин. Два сапога — пара. Она бы ни за что не позволила использовать аппарат с неисправным датчиком. Но на покойников же можно вешать все, что угодно… Я вообще сомневаюсь, был ли неисправен этот треклятый «насос». От Раевского любой подлости можно ожидать, потому что он — человек без совести и принципов. Если кто-то ему дорогу попробует перейти или просто чем-то не угодит — сожрет с потрохами и не поперхнется. К нам три года назад назначили замом по хирургии Самдругова из Склифа, может знаете такого?

Данилов отрицательно покачал головой.

— Нормальный мужик был, — усмехнулась Нина, — не вредный, и, что немаловажно, в хирургии шарил конкретно. Нынешний наш зампохир [36] Зампохир – сокращенное название заместителя главного врача по хирургии. — голимый теоретик, проработавший пятнадцать лет на кафедре оперативной хирургии Третьего меда. [37] Третий мед – неофициальное название Московского государственного медико-стоматологического университета ( Методики и инструкции он знает назубок, а в практических вопросах не разбирается совершенно. А Самдругов был четким спецом, человеком на своем месте. Но дернул его черт однажды сказать на собрании, что нельзя бесконечно перекраивать расписание операций под избранных, то есть — под профессора Раевского. И что же? Через неделю нагрянула комиссия из департамента, которая перетрясла все хирургические отделения и оперблок. Разумеется, нашлось много разных нарушений. Самдругова сняли, а главный отделался выговором. Показательный случай?

— Весьма, — признал Данилов, думая о том, что «голубкам» пора бы и выйти к людям — чересчур длительное примирение чревато новой ссорой.

Нина принадлежала к категории людей, хронически недовольных как местом работы, так и своим статусом. Вообще-то Данилов таких людей не понимал и, честно говоря, не любил. Если недоволен своей жизнью — то постарайся ее изменить, а если не хочешь ничего менять, то и не жалуйся. Однако, вечно недовольный человек может (и хочет!) рассказать многое о месте своей работы. К моменту возвращения голубков Данилов получил кучу информации о больнице имени Филомафитского. С учетом того, что ему сообщила Елена, представление о этом учреждении можно было считать исчерпывающим, так же, как и представление о интересующем Данилова случае. В поединке Раевского с Сапрошиным ставить на анестезиолога мог только идиот. Идиот, обладающий обостренным чувством справедливости.

Уничтожение торта и вина прошло под лозунгом «милые бранятся — только тешатся». Голубки смотрели друг на друга проникновенными взглядами и вообще выглядели счастливыми молодоженами. На выходе, пока Сашенька прихорашивались, Полянский поблагодарил Данилова за отзывчивость и правильное понимание ситуации.

— Всегда рад помочь, — ответил Данилов, — но ты лучше не обостряй.

Взглядом и тихим вздохом Полянский дал понять, что впредь подобных опрометчивостей он совершать не намерен…

В реале адвокат Вепринцева оказалась не такой «глянцевой», как на фотографии. Взгляд ее был усталым, под глазами темнела синева, в кресло она не села, а просто рухнула, уронив на пол объемистый кожаный портфель.

— Вам кофе с сахаром или без? — спросил Данилов.

— Если можно, то всего побольше, — попросила адвокат. — Кофеин и глюкоза — это мое топливо.