Анастасия Писарева - О чем молчит Биг-Бен

Меня тошнит от этого. Сегодняшний день у нас авральный, потому что было четыре встречи по часу, на которых почти все время говорили Марк, Тереза и Ксавье. Из этих встреч — лишь одна клиентская, все остальные — внутренние. Распределены они в течение дня так, что между ними получасовые и часовые промежутки. В одно из часовых окон Тереза срочно требует создать описание процесса, которым мы сейчас занимались.

Тереза, черт, у нас дедлайн, можно мы описание процесса сделаем завтра-послезавтра, на следующей неделе? Нет, нужно сейчас. Хорошо. Естественно, потом она забывает о нем на месяц. Зато всю срочную работу приходится делать вечером, впопыхах. Да, у нас аврал. Полностью рукотворный и необязательный.

В нашем мини-мире такое происходит постоянно. Тебе что-то поручают, но точно не говорят, что именно и в какие сроки. Иногда то же задание поручают кому-нибудь еще. Бывает, задание заведомо невыполнимо, или невыполнимо в поставленные сроки, или настолько абсурдно, что непонятно, зачем его делать, но от тебя требуют бросить на него все внимание и силы. Или оно давно уже потеряло актуальность, но тебе забыли сказать, и ты узнаешь об этом только потому, что пришел уточнить относящийся к нему вопрос. Или нужно сделать что-то несрочное, ты откладываешь на потом, но стоит тебе его отложить, как с тебя начинают тут же с особым рвением требовать результатов. Отдельная ситуация, когда после выполнения задания меняют правила. Нужно было делать не вот это, а то. Нет, конечно, молодец, что сделала, очень хорошая работа, но все не так, не то и не нужно. Если же тебе все-таки удается попасть в точку и сделать все, что нужно, вовремя и быстро, то столкнешься с новым поворотом. Уже все сделала? Так быстро? Наверное, у тебя мало работы. Вот тебе еще. И еще. И еще. Чтобы больше не расслаблялась…

«Спасибо! Хорошо поработали! Мы сделали это!» Обычно в конце такого дня пишет кто-то из старшего менеджмента. Как сказал итальянец из нашей группы в лоб на общей встрече: «Спасибо — конечно, хорошо, но ваше спасибо мои счета не оплатит и с семьей вечером не посидит». Все англичане разом словно подавились и ничего не ответили. Я чуть не рассмеялась.

Раньше я пыталась найти формулу, когда будут и волки сыты, и овцы целы, но для этого нужно, чтобы кто-то шел тебе навстречу хоть в чем-то. А тут никто навстречу не идет. Конторе не надо. Ее и так все устраивает, а остальных устраивают видимость бурной деятельности, искусственно созданные авралы и никому не нужные дела, которые потом можно демонстративно «делать», просиживая допоздна в офисе. Не хочу в этом участвовать. В такую показуху хорошо играть, когда больше делать нечего, когда она — твоя главная игра. Тогда можно и допоздна засидеться: спешить некуда. Или ты так повышаешь собственную важность в глазах своей второй половины, семьи или друзей: я очень востребован на работе!

Я не готова. Все просто. Стоит только начать: поработать в выходные, и спустя короткое время они тоже станут твоими рабочими. Или поработать из дома, и тогда работа, как паразит, присосется к твоей домашней жизни. Я не хочу, чтобы такая работа приходила в мой дом.

И ясно одно: здесь и сейчас не получится так, чтобы и волки сыты, и овцы целы.

Да и черт с ним.

Итон ростом под два метра. У него громкий раскатистый голос. Он заходит к нам на этаж и сразу словно занимает все пространство, притягивая к себе взоры. Реальный ковбой. Не хватает только жвачки. Он моложе, чем я думала. Возможно, ему столько же, сколько и мне, или около того.

Целый день он ходит по этажам и общается с партнерами, и не только со Стивом. Как же! В наше «гнездо» приехал представитель клиента. Его надо принять на уровне. Марк носится, как распорядитель на свадьбе, напрягая то Палому, то Рику распечатывать какие-то файлы, статусы, прогресс-чарты и прочую дребедень.

На мое счастье, я слишком неважна, да и к тому же занята ежемесячными отчетами, поэтому меня никто не трогает. Творящаяся суматоха и странный свадебный переполох обходятся без моего участия.

Только ближе к вечеру на общей встрече отдела нам официально представляют Итона.

Он рассказывает, как в компании довольны нашей работой: хотя перед нами всеми стоит непростая задача, но мы успешно с ней справляемся, и поэтому он совершенно не беспокоится и абсолютно уверен, что запуск оставшихся ста стран пройдет без сучка и без задоринки.

На этих словах я невольно смотрю на Тома. Он чувствует и поднимает глаза. Несколько мгновений мы смотрим друг на друга. Я еле сдерживаю улыбку, и, кажется, он это видит. Лицо его остается невозмутимым. Мы почти не общаемся с того дня, как я загнала его в ловушку, и впервые за все время я чувствую, что мы на одной волне. Мне даже кажется, что, будь он по характеру как Палома, он бы сейчас закатил глаза, а то и рассмеялся бы всем в лицо. «Без сучка и без задоринки»! Ну-ну.

Потом я ловлю на себе недовольный взгляд Марка и опускаю глаза в распечатанные листы со статусами и списками задач.

Том снова уставился в экран ноутбука. C тех пор как я подловила его на ошибке в отчетах, он почти не смотрит в мою сторону. Наверное, нам нужно поговорить, но что я ему скажу? Я поступила правильно. Он мой подчиненный. Хитрил, не делал свою работу. Я его на этом ловко поймала. А про душу и прочие тонкие материи и вовсе не объяснишь. «Понимаешь, Том, я должна была сохранить свою душу, быть настоящей, но у меня не получилось, я повелась на картонные ценности и поставила их выше человеческих отношений и искренности. Понимаешь, наш мини-мир — фальшивка. Нужно было самой оставаться настоящей, а я…» Представляю, как он посмотрит на меня, стоит мне завести такой разговор. Так что вопрос закрыт.

Вопрос, конечно, закрыт, но мне грустно. Что-то между нами исчезло… Что там было? Душевность? Симпатия? Между нами была симпатия? Мимолетные разговоры, его шуточки, в которых не всегда сразу распознаешь шутку, вечерние бдения в день выпуска отчетов, насмешки над Ксавье. И его извечные фразочки, когда я пыталась успеть пообедать между очередными встречами и жаловалась, что нам почти не дали на это времени: «Ты что, на обед собралась? Хватит обедать! Обед — для слабаков. Здесь не обедают». Ничего такого больше нет.

Я вздыхаю и перевожу взгляд на Терезу. Она смотрит в пространство перед собой. Непонятно, слышит ли она вообще, что обсуждают остальные. Зомби. Она зомби. И все зомби.

Разговор, как всегда, вертится вокруг да около, ни разу не коснувшись сути вопроса. Перед каждым на столе лежит презентация на восьми листах, и уже полчаса обсуждение не сдвигается с первой страницы.

Минут двадцать говорит Марк. Ксавье встревает с уточнениями и шутками. Итон комментирует со своим техасским акцентом. Кейтлин посмеивается. Дейв рисует на бумажке. Рика улыбается в пространство.