Владимир Мазурин - Дурные деньги

Ах, грехи, грехи… Кряхтя и несколько преувеличенно стеная, Федор сполз со своей лежанки и, почесывая под рубашкой тело, вышел на свет божий. И как-то само собой получилось, что ноги прямехонько принесли его к средней будке. «Опохмелюсь сейчас, — оправдывался перед собой Федор, — и пойду-ка я запускать «Волжанку». А уж ежели запущу, и к жене легче будет подступаться…» Так, все это хорошо. Только вот чем бы ему закусить? Без закуски водка поперек горла встанет. Придется, видимо, водочку холодной водичкой из родника запивать.

Так и сделал Федор: с бутылкой водки опять отправился к часовне. Сначала огляделся кругом: не найдется ли чего пожевать — корочки обгорелой или хоть огрызка огурца. Ничего он не нашел, пришлось наклоняться и зачерпывать банкой воду в роднике.

Вода плохо легла поверх водки, Федора едва не стошнило. Он долго стоял неподвижно, пережидая, когда позывы в желудке прекратятся. Переждал, но больше пить без закуски не решился. Отправился включать насосы — сначала в дальней будке, потом — в средней. Когда шел от средней к ближней, навстречу ему попался Гришуня, жалкий, как побитая собака. «Приполз-таки, — подумал Федор, — сейчас будет скулить». Он не ошибся: Гришуня стал униженно просить его опохмелиться.

— Ладно, — сказал ему Федор, — тащи чего-нибудь закусить.

— Да вот у меня есть…

Гришуня достал из кармана пиджака газетный сверток. В нем оказались те же соленые огурцы, хлеб и зеленый лук.

— Так и быть, налью стакан. Только больше не проси, нет у меня.

Гришуня обрадовался, еще больше залебезил, принимая стакан обеими руками, тут же опрокинул его, а закусить только маленький кусочек хлебца отщипнул.

— Пойду дизель запускать.

Федор забрал оставшуюся закуску и пошел к ближней будке. Там принял еще с полстакана и только собрался идти к пруду, как, откуда ни возьмись, вырос перед ним Сашка Ромодин.

— Не поднесешь, — решительно заявил он, — на трактор не сяду.

Хотел было Федор пригласить его в среднюю будку, но вовремя спохватился:

— Подожди меня здесь, я живо…

Принес бутылку, поставил ее на столик рядом с закуской. Предупредил:

— Последняя.

Едва Сашка выпил, отдышаться еще не успел, как к будке, рыча, подъехала машина, и вскоре внутрь заглянул Петька Цыганов.

— Ну и нюх у тебя! — подивился Федор и, ни слова не говоря, поднес ему полный стакан.

— Как доехал-то вчера?

— Убей — не помню.

— А чего так рано?

— На ферму воду возить послали. Насос там отказал.

— Навозил?

— Какое там навозил! Башка трещит.

Федор допил оставшуюся водку, бутылку отбросил в сторону.

— Все!

Сашка Ромодин потер переносицу.

— Где бы еще добыть бутылочку? Деньги есть.

— За деньги не дадут — дефицит.

— Идти по деревне славить?

— Зачем славить, — возразил Петька, — когда можно честно заработать?

— Как заработать? — в один голос спросили Федор и Сашка.

— А цистерна моя на что? — кивнул Петька в ту сторону, где должна была стоять его машина.

Федор и Сашка продолжали смотреть на него с недоумением.

— Все просто как дважды два. Солнце печет? — обратился он к собутыльникам.

— Печет, — подтвердили те.

— Картошка цветет?

— Цветет.

— Жар донимает?

— Донимает, — согласились Федор и Сашка, догадываясь, куда клонит Петька.

— Так вот, — объявил тот, — едем сначала к пруду за водой. А лучше я один поеду. Насосом набрать цистерну — пара пустяков. Вы же пойдете в деревню и узнаете, кто желает поливать картошку. Две машины — поллитра на стол.

— Здорово! — одобрил Петькину идею Сашка. — Это мы в два счета обстряпаем.

— Голь на выдумку хитра, — изрек Федор, поднимаясь на ноги. — Пошли, что ли? — позвал он Сашку.

— Пошли…

Конечно же, начинать следовало со вдов-одиночек — положение у них безвыходное: или согласиться на полив, или остаться без картошки. Так они и сделали. Подошли к дому Анфисы Клоковой, постучали в наличник. Та отозвалась на стук не сразу — видать, занята была по хозяйству. Посмотрев в окошко — кому она понадобилась? — вышла на крыльцо.

— Чего надоть? Водки у меня нету.

— Поищешь — найдешь.

— И искать нечего. Зять намедни приезжал, все выпил.

— Зять к тебе год назад приезжал, а не намедни.

— Нет, мужики, и не просите. Если бы и была, не дала бы. Мало ли какая нужда приспичит.

— А она уже приспичила.

— Да полноте! На вас ведь не напасешься.

— Картошка-то горит. Не жалко?

— Полить не желаешь?

— Уж не твоей ли «Волжанкой»? — усмехнулась Анфиса.

— А это уж наше дело — чем. Говори: хочешь или не хочешь? Не то к соседке пойдем, она не откажется.

— Да ведь оно неплохо бы полить-то, — пошла на попятную Анфиса. — А сколько вам надо-то? У меня всего-то бутылка и есть.

— Вот и готовь ее. Две цистерны выльем тебе. За каждую цистерну — четверка.

— Ладно уж, лейте три тогда.

— Вот это другой разговор!..

Минут через пятнадцать из прогона выехала Петькина машина. Увидев ее, Федор и Сашка замахали руками: давай сюда! Петька подъехал, открыл дверцу:

— Все в ажуре?

— Три цистерны, — объяснил Сашка. — Пол-литра с четверкой.

— Хорош! — обрадовался Петька. — По четверке на нос — в самый раз коту на свадьбу…

Чтобы привезти три цистерны воды и вылить ее на картошку, потребовалось полтора часа. Не успели обстряпать дело — прибежала Валюха Ремизова: «И мне полейте!» За ней, опираясь на подог, приковыляла Катерина Морозова: «Сынки, уж не забудьте про нас, старух горемычных». Пообещали и той и другой — правда, попозднее, к вечеру. В деревне стоит только почин сделать — отбою потом не будет. Петька ярился, почувствовав себя во главе предприятия, которое сулило едва ли не каждодневную выпивку. По крайней мере, до тех пор, пока не пойдут дожди, пока не промочат они иссохшую до омертвения землю. А дождей не обещали ни прогнозы, ни хотя бы отдаленные, подспудные перемены в погоде. Дожди сверх всякой меры поливали Англию, Францию, всякие там Бельгии-Голландии, к нам их не пускал некий антициклон, о котором беспрерывно твердили радио и телевидение.

— Нет худа без добра, — изрек Сашка Ромодин, поднимая первый стакан водки, заработанной на поливе, и, осушив его, повторил со значением:

— Нет худа без добра, а добро без худа — чудо.

К ним, самым невинным образом усевшимся в тени, подошел бригадир. Его начали наперебой потчевать, но он был суров и непреклонен. Его рыжие, сверх меры строгие глаза остановились на Петьке Цыганове:

— Тебя зачем сюда прислали?

— Меня? — ткнул себя в грудь Петька. — Да вот их навестить, — указал он на Федора и Сашку. — Поезжай, говорят, узнай их культурные запросы.

— Смотри! — бригадир всячески давал понять, что шутить не намерен. — Если ферма останется без воды, сегодня же напишу докладную.