Эмма Донохью - Притяжение звезд

– Но, в общем и целом, я осталась в выигрыше. Получив от ворот поворот, я смогла на практике изучить почти все недуги, которым подвержена человеческая плоть.

Она продолжала ловко орудовать скальпелем.

– Кроме того, будучи разжалованной, я смогла целиком посвятить себя своему делу.

Мое лицо вспыхнуло. Я-то полагала, что доктор захочет сохранить завесу над другой, тайной стороной своей жизни. Но раз уж она сама об этом заговорила, я осмелилась задать ей вопрос:

– Значит, это правда, что вы были вместе с мятежниками на крыше муниципалитета?

– С бойцами ирландской гражданской армии, – поправила она меня. – После того как Шона Коннелли подстрелили, когда он вывешивал зеленый флаг республики, меня избрали командиром.

Я не сразу нашлась, что сказать.

– В ту неделю я обработала много пулевых ранений, – срывающимся голосом произнесла я.

– Не сомневаюсь, – заметила доктор Линн.

– Однажды принесли беременную, гражданскую, на носилках, но она истекла кровью, прежде чем я смогла остановить кровотечение.

– Я слышала про нее, – печально заметила врач. – Очень жаль. Одна из пятисот убитых и тысяч раненых в ту неделю, в основном они стали жертвами британской артиллерии.

А я внутренне рассвирепела, потому что речь шла об армии, в которой служил Тим.

– Мой брат служил, – сказала я. – В армии короля.

(Я уточнила на всякий случай, если неясно выразилась.)

Доктор Линн кивнула.

– Многие ирландцы пожертвовали собой ради империи и столицы.

– Но ведь ваши террористы затеяли стрельбу в Дублине, и коварным образом, в разгар великой войны?

Я похолодела. Как можно упрекать врача – что я наделала? И решила, что доктор Линн сейчас же выгонит меня из морга.

Но вместо этого она отложила скальпель и заявила спокойным тоном:

– Пять лет назад я относилась к проблеме национальной независимости почти так же, как вы, сестра Пауэр.

Я обомлела.

– Поначалу я увлеклась проблемой равноправия женщин, – продолжала она, – потом рабочим движением. Я возлагала надежды на мирный переход к самоуправляемой Ирландии, где к рабочим, матерям и детям будут относиться гуманнее. Но в конце концов поняла, что, несмотря на четыре десятилетия болтовни о гомруле, британцы продолжали водить нас за нос. И только потом, после многих лет исканий, уверяю вас, я стала, как вы говорите, террористкой.

Мне нечего было сказать.

Доктор Линн взяла большие ножницы и взрезала ими ткани на боках Айты Нунен. Потом одним движением приподняла грудину и переднюю часть грудной клетки, словно это была решетка на воротах замка.

Я невольно вздрогнула при мысли: какие же хрупкие у меня ребра, как же легко сломать нас, человеческие существа!

Я устала говорить о политике, следовало сменить тему беседы. И спросила:

– А когда вы болели гриппом, доктор, у вас появились странные симптомы?

Не поднимая головы, она ответила:

– Я не болела!

Боже всемогущий, да она же теперь по локоть в микробах!

И я почти вскрикнула:

– Может быть, вам лучше надеть маску?

– Интересная вещь: нет никаких доказательств того, что маски защищают от инфекции. Я дезинфицирую руки, я полощу горло бренди, ну, а там пусть все происходит по воле Провидения. Подайте расширитель, пожалуйста!

Я передала врачу инструмент, который она попросила, а сама взвешивала ее слова. Мне не хотелось ее разочаровывать, пусть между нашими убеждениями и лежала непроходимая пропасть.

– Что же до властей, – продолжала доктор Линн, – полагаю, что пандемия будет продолжаться ровно столько, сколько ей отмерено, пока они наконец не договорятся предпринять хоть какие-то, причем самые нерешительные, действия. Они рекомендуют лук и эвкалиптовое масло! Это все равно что пускать жуков, чтобы остановить пароход. Нет, как сказал однажды мудрый древний грек, все мы живем в городе без стен [23] Афоризм приписывается Эпикуру: «Когда дело идет о смерти, мы все живем в городе без стен» (то есть нас ничто не может защитить от неминуемой смерти). .

Она, видимо, догадалась, что я не поняла смысл высказывания, и пояснила:

– Когда речь идет о смерти.

– А, да. Верно.

Она извлекла легкие Айты Нунен – два черных мешка – и с влажным стуком положила их в таз, с которым я стояла наготове.

– Боже ты мой, ну и месиво. Пожалуйста, возьмите образец для исследования под микроскопом, хотя, думаю, застой крови в тканях исказит картину.

Я взяла тонкий срез, положила на предметное стекло и надписала.

– А знаете, что наверху есть новейший и очень дорогой кислородный аппарат?

Я отрицательно помотала головой.

– Я испробовала его сегодня на двух мужчинах с тяжелой пневмонией, но все без толку. Мы пускали газ прямо им в ноздри, но он не мог пробиться сквозь закупоренные дыхательные пути.

Она стала надиктовывать мне официальным тоном:

– Воспаление плевры. Гнойные массы вытекают из альвеол, бронхиол и бронхов.

Я все записывала.

– Если инфекция поражает легкие, – бормотала она, – легкие набухают, переполняясь жидкостью, и больной словно тонет во внутреннем море. У меня так товарищ погиб в прошлом году.

– От гриппа?

– Нет-нет, его насильно кормили через трубку, Том Эйш [24] Томас Эйш (1885–1917) – ирландский спортсмен и активист националистического движения. , да только пища попала не туда, куда нужно.

Я слышала, что суфражистки объявляли голодовки, но, оказывается, посаженные в тюрьму члены «Шинн Фейн» тоже?

– И этот человек прямо-таки умер от этого? – спросила я дрожащим голосом.

Доктор Линн кивнула.

– Я как раз в тот самый момент измеряла ему пульс.

Мне стало ужасно жалко и его, и ее, хотя это ничуть не изменило моего осуждения их идей.

Завитая темная прядь на затылке доктора Линн выбилась из укладки; покуда она действовала скальпелем, прядь болталась из стороны в сторону. Интересно, подумала я, долго ли она пробыла в тюрьме и как ей удалось остаться такой упорной, такой энергичной.

– Голосовые связки повреждены, – продолжала она диктовать. – Щитовидная железа втрое больше нормального размера. Сердце увеличено.

– А разве у беременных оно не всегда такое?

Она поднесла сердце ко мне поближе, чтобы я его рассмотрела.

– Но у миссис Нунен оно еще и дряблое с обеих сторон, видите? А во время беременности нормальное расширение наблюдается только с левой стороны: это расширение связано со снабжением дополнительной кровью плода.

А я-то считала, что плод требует дополнительного снабжения всем. Легкие матери, система кровообращения – каждый орган должен по необходимости функционировать интенсивнее, как завод, работающий на нужды фронта.

– Не в том ли причина, что этот грипп настолько опасен для беременных, ведь все их органы и так ослаблены?