Эмма Донохью - Притяжение звезд

Громко скрипнуло колесико: это Брайди вкатила в палату еще одну колыбель.

– Самое время, когда она может понадобиться, – пробормотала моя помощница.

– Господь со мной, Бог мне в помощь, спаси меня Господь! – шептала сквозь зубы Онор Уайт.

Под ее бедром расплылась красная лужа. Выход старой коричневатой крови во время схваток было делом обычным, но эта кровь оказалась довольно светлой.

Она проследила за моим взглядом и заметила ярко-алое пятно.

– Я умираю? – прохрипела она.

– О, при родах всегда много крови, – сказала я.

Когда в палате наконец появилась доктор Линн, кровотечение у Онор Уайт заметно усилилось.

Я быстро обрисовала ситуацию.

– Тридцать шесть недель, – сказала врач, – то есть осталась только неделя до преждевременных родов, значит, по крайней мере, легкие у плода достаточно развиты. В таких условиях большинство «звездочетов» появляется самостоятельно.

– Каких звездочетов? – недоуменно спросила Брайди.

Я, не оборачиваясь, объяснила:

– Так называют младенцев, родившихся лицом вверх, как будто они смотрят на звездное небо.

– Что-то меня беспокоит пульсовое давление матери, – пробормотала доктор Линн, – и кровотечение. Скорее всего, послед уже отделился.

Онор Уайт вытерпела внутреннее обследование, не проронив ни звука.

После осмотра, стоя у раковины и тщательно моя руки, доктор Линн сказала:

– У вас все протекает отлично, миссис Уайт, но нам нужно безотлагательно извлечь вашего ребенка. Сестра, пожалуйста, щипцы!

У меня свело мышцы живота.

– Французские или английские? [44] «Английские» акушерские щипцы имеют короткие изогнутые ветви. У «французских» щипцов – прямые длинные ветви. – спросила я.

– Французские.

Длинные. Я поняла, что дело плохо. Голова еще не опустилась достаточно низко.

Брайди вытаращила глаза: она ничего не понимала, но у меня не было времени ей объяснять.

Я принесла длинные щипцы Андерсона, у которых помимо изогнутых ручек было кольцо для пальца, а также карболовую кислоту, скальпель, нитки для перевязки сосудов, ножницы, тампоны, иглу и хирургические нитки. Я наполнила шприц раствором кокаина гидрохлорида.

Сколько я повидала женщин, изувеченных акушерскими щипцами, и младенцев с помятыми или даже треснувшими черепами, обреченных всю жизнь страдать от паралича. Не думай об этом!

Доктор Линн попросила Онор Уайт лечь на спину.

Та вскрикнула:

– Погодите!

Она крепко вцепилась в перекинутое через перекладину кровати полотенце и стала тужиться, отчего на ее виске проступила голубоватая вена.

– Теперь готовы? – спросила врач.

Онор Уайт кивнула и так сильно закашляла, что от ее кашля могло бы ребро треснуть.

– Сделайте местную анестезию, доктор, раз она не хочет хлороформ?

Доктор Линн взяла у меня шприц с раствором кокаина гидрохлорида и вколола его Онор Уайт в брюшину, а я держала ее за ноги.

Как только анестетик подействовал, врач пустила в ход ножницы. Действуя быстро, пока не пришли новые схватки, она ввела одну плоскую ветвь щипцов глубоко внутрь, вдоль черепа плода. Затем ввела вторую.

И тут Онор Уайт закричала.

Кровь стала течь интенсивнее. Я не понимала, как врач может что-то различать в этом кровавом месиве. В том-то и состоял основной парадокс применения щипцов: если ими сразу не удавалось захватить младенца, то кровотечение усиливалось.

Быстрее, быстрее.

Доктор сдвинула рукоятки щипцов и зафиксировала их в середине замком.

Онор Уайт стала корчиться и кашлять, когда боль молнией пронзила ее тело.

Я на минутку приподняла ее, чтобы она могла перевести дыхание, и обтерла выступившую слюну у нее на губах.

– Тише едешь, дальше будешь, – пробормотала доктор Линн себе под нос.

И, схватив жуткие щипцы, продолжала ими орудовать. Я втиснулась между ней и Онор Уайт, удерживая роженицу в объятьях как можно крепче, а она все извергала алую кровь, растекающуюся по простыням.

– Господи Иисусе! – задыхаясь, простонала Онор Уайт.

Доктор Линн выпрямилась и, глядя на меня, озабоченно качнула головой.

– Никак не могу достать…

Она вынула щипцы и положила их на хирургический поднос.

– Может быть, дать ей эрготоксин для стимуляции сокращений матки? Хотя его действие так непредсказуемо…

Я еще ни разу не видела, чтобы доктор Линн обуревали сомнения.

И смущенная, принялась измерять Онор Уайт пульс, чтобы чем-то себя занять. Двадцать шесть за пятнадцать секунд, значит, частота сердечных сокращений – сто четыре. Но меня беспокоила не скорость, а слабость ее сердцебиения, которое я ощущала кончиками пальцев как едва слышную мелодию.

Я нагнулась над ее губами, чтобы услышать шепот:

– И ведь если я пойду посреди тени смертной, не устрашусь зла, ибо Ты – со мной [45] Псалом 23 (в католической версии). .

Я приложила тыльную сторону ладони к ее посеревшей щеке: та была липкой от испарины.

– Вас не тошнит, миссис Уайт?

Мне показалось, что она кивнула, но я не была уверена.

– У нее падает давление, доктор.

(Она в любой момент могла потерять сознание!)

Доктор Линн взглянула на меня: как мне показалось, она была озадачена.

– В таком случае вряд ли физраствора ей будет достаточно. Миссис Уайт нужна кровь, но, насколько мне известно, в больнице ее катастрофически мало. Интересно, есть ли сейчас в здании доноры?

«Доноры в стойле» – так у нас шутили.

И тут меня осенило:

– Мы, медсестры, все зарегистрированные доноры. Я дам ей кровь.

– О, но…

– Я же здесь. Вам даже не придется сравнивать наши группы. У меня нулевая [46] Редкая группа крови, совместимая с любой другой группой, поэтому ее носитель является универсальным донором. .

Универсальный донор крови? Лицо врача просветлело.

Я бросилась за стерильным набором для переливания крови, который хранился у нас на верхней полке в шкафу.

За моей спиной послышался раздирающий кашель Онор Уайт: ее вновь захлестнула штормовая волна схваток.

– Если можете, продолжайте тужиться, – сказала ей врач.

Онор Уайт со стоном выполнила ее просьбу. Кровать теперь напоминала кровавое море.

Я подготовила левую руку, раз десять сжав кисть в кулак.

Брайди наблюдала с таким лицом, словно стала свидетельницей таинственного ритуала.

Я проверила других пациенток. Мэри О’Рахилли умудрилась мирно спать, не потревоженная суматохой. А Делия Гарретт поинтересовалась:

– Скажите, что это вы собираетесь делать?

– Просто перельем немного крови, – ответила я как ни в чем не бывало, словно проделывала это каждодневно.

Втиснуть стул рядом с кроватью не было никакой возможности, поэтому я присела на краешек матраса и трясущейся правой рукой расстегнула пуговки на левом манжете. Страха я не испытывала, скорее меня обуял восторг от мысли, что мне предстояло поделиться тем, что было необходимо роженице.