Шубханги Сваруп - Широты тягот

Любовь не раз открывала перед ней свои возможности. Она приковала маленькую Газалу к месту, когда та не отрываясь смотрела на журавля, так же напуганная им, как он ею. Любовь посещала ее вечерами, когда она прибирала в комнате, слушая, как муж читает ей стихи. Любовь сидела с ней рядом, когда она в одиночку выводила шикару [55] Кашмирская лодка. на озерный простор и отдавалась на волю течений. Но только послушав истории Апо — полные такого смятения и томления, что у них не было ни начала ни конца, — она по-настоящему осознала ее размах. Ибо любовь — это реализация, которая достигается за множество жизней.

Она замечает в саду что-то новое. Как прежде, изредка вспыхивают светлячки и тлеет огонек ее сигареты, но теперь во мраке горят еще и два золотых глаза. Эти глаза больше, чем у яка, волка и человека. Они сверкают, как лампы. Они не мигают, не движутся.

Газала тут же встает. Затем снова садится. Вынимает из кармана горсть сушеных абрикосов и протягивает ему.

Сбор урожая почти завершен. Если стоит когда-нибудь устраивать праздник в честь всего незначительного и преходящего, сейчас самое время. Когда утро выдается особенно холодное, весь луг блестит под косыми лучами рассвета. Сок, сочащийся из стеблей рябью и наплывами, застывает и распускается орхидеями, лилиями, розами, ракушками, волнами, спиралями, облаками и кристаллами. Через час-другой от всего этого великолепия остается одна слякоть.

Эти морозные цветы — предвестие неизбежной долгой зимы. Кажется, вся жизнь деревни — кропотливая подготовка к этому сезону, но сейчас хлопот становится еще больше. Все овощи, абрикосы и сыр, которые сушатся на расстеленных по крышам одеялах из ячьей шерсти, надо снять, пересчитать, упаковать и убрать на хранение. Все шерстяные вещи — заштопать и залатать. Навозные лепешки, собранные за теплые месяцы на полях и в загонах для скота, — взвесить и приберечь. Навоз здесь ценнее золотых украшений. Это топливо, необходимое для стряпни и обогрева. Везде стучат молотки и визжат пилы — плотницкие работы, даже мелкие, уже нельзя откладывать. Заканчивается и стрижка овец. Женщинам не терпится перемолоть в муку последние запасы зерна, и они затевают склоки вокруг общественной мельницы.

Скоро внук Газалы сольет солярку из двигателя своей молотилки в канистру и плотно завинтит крышку. Это сигнал к отъезду. Газала окажется к этому не готова. Сидя в умиротворяюще пустой комнате, она будет мучительно сочинять стихи. Но у нее не хватит смелости остаться.

Через два дня, перед восходом солнца, они покинут дом на взятых в аренду мулах. Газала уедет не попрощавшись. Сначала Апо расстроится. Но потом ему вернет спокойствие житейский опыт.

Отбывающие редко говорят слова прощания. Без слов расставание перенести легче.

* * *

С приходом зимы снег быстро укрывает землю, засыпая душевные невзгоды слой за слоем. Лед не способен исцелить раны и зашить разрывы, но он притупляет боль.

Апо ничего не остается, кроме как вернуться в свою обычную ипостась — смеяться над неудачами, проклинать мир, рассказывать истории и, как обычно, требовать за них в уплату орехи. Его истории — лекарство от разнообразных неврозов, порожденных тяготами и лишениями. Внуки, родственники и соседи собираются в полуподвале и завороженно слушают.

Каких только историй Апо им не рассказывает! О кочевниках, снежных барсах, изворотливых кроликах, людоедах, горных козлах, феях, медведях, жестоких китайцах, ленивых индийцах, волосатых пакистанцах, персидских царевнах, влюбленных глупцах… Но самое интересное — это, конечно, приключения храброго яка и мудрой овцы. Эти животные — их дети, но дом не настолько велик, чтобы вместить всех любимых. Так что сердцем люди там, в загонах.

Особенно занят он в метель, которая не стихает трое суток кряду. С утра до вечера, пока снаружи брезжит тусклый свет, к нему в дом продолжает стекаться народ, и этому не может помешать даже свирепый ветер, пробирающий до самых костей. Наступает момент, когда в подвале теснятся сразу шестьдесят пять человек. Они прихлебывают ячменный чай и стараются представить себе то, о чем говорит Апо, но в то же время с мучительной болью сознают, что эта буря обойдется им в десятки жизней.

Лишь когда ветер начинает слабеть и небо расчищается, Апо позволяет себе отправиться спать. У него уже скопилось шестьдесят два мешочка с орехами за шестьдесят две истории, заставившие его аудиторию смеяться, улыбаться и плакать от безнадежности и горечи утраты. Потом он спит, не замечая радужной игры света на ледяных горгульях, выросших под его крышей. Спит, не обращая внимания на череду причитаний, недоверия и молчания.

Наконец его будит Дигри, единственный в деревне парень с официальным сертификатом из внешнего мира. Он явился к Апо с двумя иностранцами. Их застала метель, и они закончили свои блуждания здесь.

— Откуда они пришли? — спрашивает Апо.

— Из Страны ледников.

— Кто они?

— Офицер и ученый.

— Из какой страны?

— Оба индийцы.

— Их прислали, чтобы меня арестовать?

— Нет.

— Скажи им, что старый человек умирает. Некогда ему развлекать непрошеных гостей.

Повернувшись на другой бок, Апо засыпает снова. Когда он просыпается через несколько часов, в его комнате сидят двое.

— Я не люблю армию и не люблю науку, — говорит Апо на хиндустани, направляясь к ночному горшку, чтобы помочиться. — Армии воюют, а наука создает поводы для войн.

— Не наука, а религия, — говорит ученый.

— Религия и наука — одно и то же. — Апо удивляется тому, что услышал это замечание, не предназначенное для его ушей. Благодаря снегу слышать всегда легче. Снег заставляет умолкнуть всех птиц, насекомых и суетливых людей. — Но откуда вам это знать? — продолжает Апо. — У вас такой вид, будто вы родились вчера. А наука появилась на день раньше. Ее придумали те же, кто создал религию еще на день раньше. А знаете, что появилось раньше, чем религия и наука?

— Я знаю! — говорит Айра. — Соль!

— Вот умный ребенок. Учитесь, чужестранцы!

— Мы уже многому у нее научились, — говорит офицер. — Она молодец. Если бы еще она ходила в школу… Индийская армия открыла школы для пограничных селений, но это ничейная земля.

— Мы не хотим, чтобы наших детей учила индийская армия. Чему вы можете научить? Как смотреть в другую сторону, когда враг атакует? Ваши страны пинают нас, как мяч. Пакистан сидит у нас на голове, а Индия — на причинном месте. Что, если завтра Пакистан захватит нас опять? Тех же самых детей заклеймят как предателей. Нет уж!

Видя смущение пришельцев, девочка вмешивается:

— Наш Апо ругает только тех, кто ему нравится. Он очень рад с вами поговорить. Пожалуйста, задавайте ваши вопросы.