Лара Галль - Буквенный угар

«…Здравствуйте, Игорь!

Сегодня мне приснилась зима. Не ставьте меня на пьедестал, там холодно. Можно я просто буду рядышком?

Судя по стихам, что Вы цитируете, радость моя, Вы больны альтруизмом. Это не заразно? Смеюсь…

А я стихов бегу, сильно бьют по моим струнам. У меня сразу глаза горячеют и нос щекотится.

Все еще болят зубы? А Вы не принимаете никакие обезболивающие таблетки? Это же с ума можно сойти от тупой ноющей боли! Господи, ну чем же Вам помочь-то… Диклофенак очень хорошо снимает костные боли. Но его можно всего два раза в сутки, хоть какая-то передышка…

Обожаю эти зубки, не болите, хорошие мои.

Моя радость. Мое тепло. Моя похищенная душа.

Мне нравятся любые производные моего имени, когда они исходят от Вас.

Спасибо, что послали мне то, что Вам самому дорого, — такая трепетная степень доверительности и близости… учитывая, что это сделано во время разрыва, вообще изумительно…

… Мне ведь и в самом деле повезло с семьей. Все очень хорошо, нежно, открыто, никто никого не напрягает, все друг с другом откровенны и все беды и бедки свои несут домой, где ранки врачуются, на „вавки“ дуют, боли утишают, радости делят.

Мои старшие девочки скоро выйдут замуж. Все к тому идет. А маленькая… Если я решусь уйти, Сережа мне ее не отдаст.

Когда я порой устаю от всей себя в этой семье, от своей раздвоенности, я говорю ему, что, как только найду себе независимую работу (что очень возможно), с нормальным доходом, то уйду и буду жить одна. Он делает вид, что давно об этом знает. Верит. Хоть и страшится. Я бы ушла от него еще восемь лет назад, но вот ребенок образовался во мне, и я сломалась, осталась. Он — безупречный муж. И не виноват, что двадцать лет пытаюсь его полюбить, и по-своему люблю, но… не люблю.

Такая вот жизнь. Жаловаться не на что, по большому счету.

Значит, Вы обзываете меня матроной? Да я не комплексую, по большому счету. Фигура, очевидно, красивая очень, даже при моих размерах. Рост 165, очень все женственно и контурно, и летом дяденьки порой просто руки навстречу распахивают и восхищенно лопочут. А рыночные торговцы отбирают товар исключительно с витрины и что-то говорят при этом на своем языке. Веселая я девчонка. Лет сорока. С голосочком ребенка».

У него умер сотрудник. Его ровесник. Игорь написал об этом. Ему страшно. На похороны идти страшно. Мучительно быть там. Я слышала, как дрожит его голос в письме.

«…Игорь.

Ничего не говорите, просто послушайте, хорошо?

Эти похороны завтра если и имеют отношение к Вам, то только косвенное.

Пусть Вас окутает защитной вуалью при этой натянуто-скорбной церемонии. Просто кто-то дошел до конца пути, который сам себе прочертил.

Смерти нет в том смысле, что она — персона. И может косить, а может мимо пройти до поры. Это не игра „Кто следующий?“. Это просто конечная остановка для того, кого хоронят.

Не Ваша. Не того, кто там еще в официозной толпе.

Каждый, кто там плачет, плачет по себе. Кто скорбит — скорбит по себе. Кто боится — боится за себя.

Вы — мое солнце, моя радость нежная — не сольетесь с ними.

Если Вам станет тоскливо, Вы можете сбежать в мой портал: видите, он мерцает слева от Вас? Он не видим никому, кроме Вас.

Знаете, в Евангелие есть одно такое головоломное для теологов место: „Приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы, когда оскудеете, они приняли вас в обители вечные“.

Смысл слов Христа совершенно неясен, особенно в контексте притчи о неверном управителе.

Для меня смысл часто варьируется.

Сейчас я понимаю так, что у меня есть обитель в моей душе.

Для Вас. Для тебя.

Каким бы ты ни был, на момент острой нужды в укрытии — оскудевшим, злым, беспомощным, больным — прошу тебя: укрывайся в моей обители.

Это — маленький масляный светильник на столике у кровати. Эльфийские целительные лепешки и красное густое прохладное вино.

Только для Вас.

Лика».

Я помню, что он ответил: «Я ничего говорить не буду. Кроме одного. Как хорошо, что ты есть на свете и что твоя душа держит мое сердце в своих теплых и нежных ладонях…»

Масляный светильник…

Через несколько дней пришла бандероль, отправленная им в период размолвки.

Маленький глиняный светильник, заполненный белым воском с мирровым маслом.

Я держала его в руке и чувствовала себя Суламитой…

«Игорь, дорогой, я почувствовала, что должна сказать Вам вот это: пожалуйста, не думайте, что я практически готова перечеркнуть свою семью. Я не хочу, чтобы Вы были причастны к еще одному разлому. Не возложу на Вас это.

Просто я говорила о своем ощущении семьи, потому что мне нужно было это сказать. Нужно, чтобы Вы могли понимать меня адекватно. Но не для того, чтобы вызвать в Вас очередную „рыцарскую“ реакцию.

Если я и уйду от них когда-нибудь, то просто в силу своей неспособности более конформировать. Просто чтобы жить своей жизнью. Или если просто появится какая-то иная составляющая жизни. На свете все бывает, увы.

Как поживают неустойчивые зубки стойкого воина?

Передавайте им привет от меня. Каждому.

Лика».

А вот еще один затерявшийся в вордовских дебрях фрагмент его письма. Похоже на ответ.

…Все пишу не то… Не то. Сейчас бы просто, без слов, уткнуться Вам в плечо. Вы же все понимаете не хуже меня. Просто я ДОЛЖЕН все Вам говорить. Должен.

Как же мы похожи!!!! Вот только что написал тебе примерно то же самое — что просто НАДО было сказать. И чтобы послушали…

МЫ — чудо.

Знали бы Вы, насколько трудно поверить сейчас в настоящее. Пепел в душе, под ногами и на голове…

«…Игорь, у меня останавливается сердце на миг от этого „тебе“ в Вашем письме…

Не могу наговориться с тобой, слова испаряются, как духовная какая-то субстанция, не обращаясь в звуки и буквы.

Не буду больше писать сегодня. Нельзя так. Мне надо успокоиться.

Сейчас уйду гулять на пару часов, чтобы отодрать себя от компьютера, потому что иначе все время хочется быть с Вами и писать всякие глупые нежности, лелеять эти зубки, гладить эти белые волосы, слушать зодиакально-обреченные ворчалки, летать, лепетать…

Все. Я ушла.

Завтра Вас нет, запомнила.

А я напишу Вам.

Возможно, неприличное количество писем.

Мой мальчик. Самый хороший, умный и нежный на свете.

Может быть, вечером напишу записочку — что можно сделать, чтобы обиходить Ваш комп.

Вы когда последний раз запускали программу дефрагментации диска? (Это необходимо делать регулярно. Ну хотя бы раз в месяц).

Если давно или никогда, я расскажу как. У Вас Word нормально открывается или некоторые файлы капризничают?