Лара Галль - Буквенный угар

Героиня поплакала, да и вернулась жить-поживать в свою жизнь.

И двух месяцев не провисел на сайте рассказ, как ей пришло письмо с Yahoo-сервера.

Письмо на старательном русском, написанное латинскими буквами, выглядело примерно так.

«…Лика!

Хелью просил передать Вам, что задерживается с приездом, к его глубокому сожалению.

Он будет так скоро, как только сможет.

Искренне Ваш,

Френд».

Она слепо нашарила шоколадку, сунула неровный кубик в рот.

«У меня глюки? А может, это не мне письмо? Просто совпадение имен и ошибка в адресе? Да, скорее всего».

Следующее письмо с тем же адресом пришло через пять дней. Муж был в трехнедельной командировке, дети на каникулах у бабушки.

«…Лика,

я знаю только этот адрес, позвоните мне в отель „Алый парус“ 707-84-39, умоляю Вас,

Хелью».

Она вынырнула из тупого онемения.

«Мне сорок лет, я сошла с ума. Старая Ассоль, блин. Намечтала себе „горячего финского парня“, он узнал об этом и явился. Ах, не видел он меня в блеске моих 80 кг, бедняга. Вот удивится-то».

Только набрав номер, она посмотрела на часы. Два часа ночи. Трубку взяли сразу:

— Наконец-то, я уже отчаялся, Лика.

Никакого акцента. «Ребята знакомые шутят, — решила, — что ж, повеселимся, поддержим розыгрыш».

— Это вы, Хелью?

— Я Хелью, я здесь на десять дней и хотел бы встретиться с вами лично.

— Вот как раз лично я и не могу. Только безлично.

— Простите?

— Я говорю, что согласна увидеться с вами, Хелью Франкенштейн.

— Простите, это не моя фамилия. Я бы хотел увидеться сейчас, если не возражаете, продиктуйте мне адрес, пожалуйста.

Выдала автоматически привычную формулу адреса и пошла готовиться достойно сыграть свою роль в этом маленьком сценарии, где в конце все кричат «Розыгрыш!» и стреляют шампанским.

Беззащитно-детское без макияжа лицо…

Ну, ресницы подкрасим, губы для яркости покусаем.

Восемьдесят килограмм фактурного тела так просто не приукрасишь, накинем длиннющую шаль цвета тусклой бронзы.

«Королева-мать! Вдова Грицацуева-2! Чего б еще для антуражу?»

Так, ноутбук на стол, рядом чашечку кофе, тонкую сигаретку, скомканный кружевной платочек — где ж его взять-то! — ничего, салфетка одноразовая сойдет.

Духи! Немного «Knowing» из флакончика в воздух, и все, пасть в кресло и успокоиться.

Уговаривала себя, что это — розыгрыш, пугала, что это маньяк с воображением, сарказмом давила рвущиеся из сердца догадки…

Дверь просто открылась, и он вошел.

Не очень высокий. Очень худой.

Круглые очки в тонкой черной оправе. Темно-синий пуловер с ромбами, темные мягкие джинсы. Мягкие туфли. Седой. Короткая филигранная стрижка. Маленький бриллиант на указательном пальце.

Достал из кармана мятую пачку «Галуаза», сунул ее назад, достал из другого кармана паспорт, подошел к ней, протянул открытую книжицу.

Взяла, завороженно прочитала «Helue Haller».

Он сел на пол у ее кресла, положил голову ей на колени: «Вот я тебя и нашел».

Она не спрашивала ни о чем. Было хорошо, нестрашно, шевелиться не хотелось.

Кто бы ни был этот внезапный гость — чудак, маньяк, шутник, — с ним было хорошо, он целиком вошел в ее время — три утра небывало теплого января. Легонько погладила седую голову — очень мягкие волосы, ребеночные…

— Я уже прожил свою жизнь, Лика, — заговорил он, не поднимая головы с ее колен.

— Да?

— Я стар и болен. Может, не очень стар, но уже окончательно болен.

Знаешь, я жил быстро, жадно, работал, работал, все получалось хорошо. О том, что умираю, я узнал недавно и внезапно. Какой-то быстротекущий рак. Вот все и закончилось…

Передал дела компаньонам и уехал в Таиланд на месяц.

Не стал пробовать лечиться. Не верю. За жизнь не цеплялся — успел так много, что хватило бы на две жизни.

Валялся в отеле и не выходил никуда, ноги не шли, ничего не хотелось.

Наверно, смерть уже отметила меня каким-то явным знаком, потому что даже девушки из обслуги не приставали ко мне с традиционным сервисом…

Я лежал в высоких подушках с ноутбуком у подбородка, бродил по Сети, продираясь сквозь паутину событий, ругательств, бездарных попыток понравиться, эпатировать, впечатлить, обратить в свою веру…

И однажды, читая случайно найденный текст, я вздрогнул, как от удара током: чья-то боль горячими толчками входила в мое замороженное сознание.

Чья-то остро-несчастная жизнь теснила мою лениво-поджидающую смерть.

Он приподнял голову и заглянул ей в глаза.

— Это был твой рассказ. Я стал искать еще и еще, читал, оживал — понял, что писано это кровью…

Она улыбнулась ему — благодарный зритель, свой, надо же…

— Знаешь, я читал и понимал, что работал, работал как проклятый всю жизнь для того, чтобы не дать себе думать о бессмысленности, обреченности, трагичности ВСЕГО. Понимаешь, всего…

И вот я читаю написанное тобой и сознаю, что ты — мой обретенный близнец по ощущению жизни и смерти.

Читаю и плачу — я старик, мне уже можно не стыдиться — и понимаю, что ты простила Бога, сдавшего тебе обреченную карту.

Ты живешь не то чтобы прощая людей… Ты даже не вменяешь им в вину их неистребимую пошлость.

Я попробовал молиться, как ты.

Говорил Ему, что молюсь твоими словами, и Он слышал, слышал меня, я знаю.

Знаешь, я простил Его, а Он меня. Было за что.

Усмехнулся Хелью, притянул ее ладонь, поцеловал в развилку у большого пальца.

— А два месяца назад ты повесила рассказ с письмом о Хелью.

И словно стартовым флажком махнули передо мной…

Я тут же полетел домой и подал бумаги на изменение имени.

Мне было отказано дважды.

Тогда я встретился с начальником департамента — пожилой леди — и честно рассказал ей о тебе. Даже перевел ей рассказ о фантоме Хелью.

И она помогла мне.

Мой новый паспорт был готов. Еще немного времени ушло на то, чтобы походить на Хелью одеждой и обликом.

Он снова заглянул ей в глаза с искательностью безработного актера на кастинге.

Она улыбалась, головой качала медленно, но в словах его не сомневалась. Совсем.

— Вот только вес набрать не удалось, — продолжал он, — моя болезнь пожирает меня. Благословенная болезнь, приведшая меня к тебе. Ненадолго. Но неделя у нас есть.

Утро уже позвякивало из стен соседних квартир, но за окном было еще темно.

Поднялся с пола, помог ей встать.

— Здравствуй, — сказала, оказавшись глазами у глаз.

— Не получится уже, — пошутил он.

— Откуда у тебя такой хороший русский?

— От бабушки, а потом бизнес…

— Кофе будешь?

— Да.

Потом была неделя, с кинематографической точностью воссоздающая тот ее рассказ.

Сияющие подсветкой мокрые мосты, пряный горячий шоколад с корицей, гастрономические авантюры в маленьких ресторанчиках, сумасшедший спектакль в подвальном театрике, абсент и выдержанный «Хеннесси» по вечерам…