Мо Янь - Сорок одна хлопушка

Восемнадцатой миной можно было разнести Лао Ланя в клочья, потому что он стоял в туалете под открытым небом, справляя малую нужду, и никакого прикрытия у него не было. Моя мина могла преодолеть редкие ветви утуна у него над головой. Но я тут же вспомнил о «герое» из деревни старика и старухи, который заколол врага, справлявшего большую нужду, и как ему было стыдно за это; мне тоже не составило бы славы убить мочившегося Лао Ланя. Поэтому ничего не оставалось, как только с сожалением изменить цель, чтобы мина упала в нужник и, взорвавшись, забрызгала его всего дерьмом. Забавная штука этот миномёт, но всё-таки немного дрянная.

Только выпустив девятнадцатую мину, я понял, что нарушаю международную конвенцию. После взрыва пол процедурного кабинета здравпункта городка усыпало битым стеклом. Медсестра, свояченица мэра городка, сидела одна на стуле, а больной, лентяй, который должен был забираться на стол перед ней, обнажив зад для укола, испугался так, что шлёпнулся задом на пол, разинув рот и похныкивая. Лао Лань лежал на кровати под капельницей, ему вводили лекарство, регулирующее состояние сосудов. Этот народ ест слишком много жирного, и кровь густеет, как клейстер.

После урбанизации деревни появились и высокосортные образцы потребления. На том месте, где размещалась управа городка, выстроили боулинг. Лао Лань — мастер кегельбана, и он известным образом проявляет себя в этом деле. Поза его некрасива, но сила велика. Он берётся за двадцатитрехфунтовый шар фиолетового цвета, подходит к дорожке, не разбегаясь, отпускает руку и посылает его вперёд — и шар, как снаряд, вылетающий из ствола, врезается в строй кеглей. Кегли, которым не повезло, с плачем взывают к отцу и матери и катятся к отверстию. Двадцатая мина падает на дорожку для шаров, поднимается дым, разлетаются осколки. Лао Лань ничуть не ранен. У этого ублюдка на теле амулет от снарядов, что ли?

Двадцать первая мина упала в колодец с пресной водой на территории мясокомбината. В это время Лао Лань стоял рядом с колодцем и смотрел на отражающуюся в воде луну. Полагаю, этот тип вспомнил сказку об обезьяне, которая вычерпывала лунный свет. Иначе зачем бы он явился к колодцу за полночь, и что он там высматривал? У меня с этим колодцем очень глубокая связь, вы, мудрейший, знаете, не буду распространяться об этом. Луна в колодце необычайно светлая. Мина упала в него, но не взорвалась. Но луна разлетелась на мелкие осколки, а вода в колодце стала грязной.

Хотя двадцать первая мина Лао Ланя не убила, естественно вести себя он уже не мог. Глиняный кувшин неподалёку от края колодца разбился, и мина взорвалась на пути к тебе, негодяй, мог найтись осколок, который отправил бы тебя на Западные небеса. Хитрюга Лао Лань переоделся в рабочую одежду и смешался с рабочими ночной смены в забойном цехе. С виду вроде бы идёт в народ, а на деле хочет таким образом спасти свою подлую душонку. Здоровается с рабочими, время от времени похлопывает кого-то знакомого по плечу. Те, кого он похлопал, расплываются в улыбке, словно польщённые неожиданной честью. В цехе забивают верблюдов, этих кораблей пустыни забивают большими партиями, потому что их копыта составляют редкое блюдо при сервировке банкета в духе маньчжурской и китайской кухни. Есть верблюжатину в то время стало модно, потому что Лао Лань подкупил пару учёных, называющих себя авторитетами в диетологии, и несколько журналистов бульварных газет, которые наводняли всё материалами о том, как полезно есть верблюжье мясо. Поставляют верблюдов из разных мест: из Ганьсу, из Внутренней Монголии. Самые изящные на вид куски поступают с Ближнего Востока. Забойный цех уже наполовину автоматизирован, после промывки верблюдов подвешивают на самоходный кран и отправляют на первый участок забойного цеха, подвешенных после приёмки, их всесторонне моют холодной водой, затем обрабатывают горячим воздухом. У подвешенных в воздухе верблюдов ноги свободно болтаются, они брыкаются во все стороны. Лао Лань стоит под висящим в воздухе верблюдом и слушает, как ему что-то говорит, указывая пальцем, начальник забойного цеха Фэн Техань. Пользуясь этим случаем, я налаживаю в ствол двадцать второй снаряд. Чертя огненный след, мина летит к цели, взрывается на крыше цеха и повреждает канат из стальной проволоки, на котором подвешен верблюд. Бедный верблюд скользит вниз и разбивается насмерть.

Двадцать третья мина проникла в цех через брешь, проделанную двадцать второй, и упала на пол, вертясь, как огромный волчок. Фэн Техань показал пример того, как нужно жертвовать собственной жизнью ради другого: он резко толкнул Лао Ланя на землю и прикрыл его собственным телом. Грохнул взрыв, раскатилась ударная волна, цех заволокло пороховым дымом. Взрывом верблюду оторвало все четыре ноги, они взлетели в воздух и упали ровнёхонько на спину Фэн Теханя, похожие на больших жаб, забравшихся туда, чтобы обсудить какие-то важные дела. Прошло минуты три, Лао Лань выбрался из-под тела Фэн Теханя, стёр с лица мелкие осколки и кровавые ошмётки верблюжьего мяса, громко чихнул, и на землю упала его рабочая одежда, больше похожая на четыре плитки черепицы. На всём теле у него остался лишь ремень из воловьей кожи, он поднял рваную тряпицу, прикрыл срам и громко крикнул:

— Ло Сяотун, заячье отродье, за что я недостоин предстать перед тобой?!

Нет такого, за что ты недостоин предстать передо мной, и нет такого, за что ты достоин предстать передо мной. Я принял из рук старика двадцать четвёртую мину и отправил в ствол. Вылетев из ствола, она понесла мой ответ по пути, проложенному двумя предыдущими, и приземлилась в воронке, где взорвалась одна из них. Бдительный Лао Лань упал на землю и, перекатившись, укрылся за трупом верблюда. Из-за воронки осколки разлетелись на ограниченном пространстве, оставив большую слепую зону, и укрывшийся в этой зоне Лао Лань не получил ни царапины. Рабочие в цехе кто попадал на землю, кто продолжал стоять прямо, как деревянные столбы. Один самый храбрый подполз к Лао Ланю и громко спросил:

— Президент Лань, что с вами?

— Быстро добудь мне что-нибудь из одежды, — бросил тот. А сам так и остался лежать за верблюдом, можно сказать, чрезвычайно униженный, задрав голый зад.

Смельчак-рабочий сбегал в офис начальника цеха и принёс комплект рабочей одежды. В тот самый момент, когда он передал его Лао Ланю, в грудь тому угодила двадцать пятая мина. Лао Лань не растерялся, закутал мину в толстый брезент рабочей одежды и вышвырнул в окно. Этот поступок выявил его хладнокровие и решительность и неординарную физическую силу в придачу. Будь он военный и случись это в военное время, ему наверняка присвоили бы звание героя войны высшей степени. За окном цеха мина с грохотом взорвалась.