Виктор Пелевин - Transhumanism Inc.

— Прекратите паясничать, — сказал кукуратор, подходя к нему. — Здесь не театр, а вы не Гамлет. Вы Розенкранц. По литературным первоисточникам вас должны повесить. Вы сами говорили…

Розенкранц не отвечал.

Кукуратор заметил, что в комнате стало холодно, и поглядел на камин. Тот уже не горел. Мало того, из него куда-то исчезли дрова. В черном зеве теперь не было даже золы — только паутина и пыль.

Кукуратор снова поглядел на Розенкранца.

На полу возле стола лежал высохший древний труп, очень напоминающий мумию Лаэрта. Метаморфоза произошла, пока кукуратор смотрел на камин.

Он пошел к мумии, занося руку для контрольного удара. Но свет вдруг померк, и в лицо кукуратору дунул ветер, полный острых игл. Ему показалось, что его бьют по щекам сотни мягких крыльев с коготками. Он закричал от неожиданности, бросил рапиру и закрылся руками.

Ветер тут же стих. Кукуратор открыл глаза. Комната с камином исчезла. Он стоял в голом поле с редкой скудной растительностью.

Панорама была знакома: похожая пустошь лежала вокруг его Сада. Так декораторы воплотили его слова «ну такая типа библейская пустыня». Вот только здесь никакого Сада уже не было.

Была пара футбольных ворот без сетки на стандартном расстоянии друг от друга. Одни стояли за спиной кукуратора. А в других, уцепившись когтистыми лапами за верхнюю перекладину, висело то самое жуткое рогатое существо, которое явилось ему несколько минут назад. Оно все так же куталось в крылья. В воздухе перед ним висел футбольный мяч.

— Один-ноль! — прогремел над полем залихватский бас футбольного комментатора. — А теперь по просьбе зрителей пенальти!

Черт солнышком крутанулся на воротах, раздался хлопок, и мяч сильно ударил кукуратора в колено. Черт крутанулся в воздухе еще раз, опять хлопнуло, и второй мяч долбанул кукуратора в плечо. Третий врезался в живот. Мячи били сильно как ядра — и летели так быстро, что кукуратор не видел их до удара.

Кукуратор почувствовал, что ему трудно дышать. Дело было не в этом издевательском футболе. Наверное, на рапире Розенкранца, кольнувшей его в руку, была какая-то ядовитая софтинка.

Жизнь и дыхание уходили из кукуратора, улетали к игривому монстру, висящему на соседних воротах. Нападать на него было бессмысленно — кукуратор понимал, что даже не добежит до врага. А если и добежит, ворота превратятся во что-то другое…

Был только один выход.

— Я уважаю вашу силу, — закричал кукуратор, увернувшись от очередного мяча. — И мне есть чем ответить. Но мой ответ затронет физическую реальность. Настоящую реальность за пределами вашего балагана. Боюсь, вам это не понравится.

— Не бойтесь, — закричал черт со всех сторон сразу. — Победите меня! Пересильте любым путем! Ну? Где моя смерть? Где моя свобода?

Новый мяч ударил кукуратора в лицо, и его оглушило. Рот и нос наполнились кровью. Сомнений не было — его пытались убить.

Сейчас или никогда.

Кукуратор чиркнул себя по запястью, и на нем книжкой раскрылся боевой алюминиевый кейс. Цифры и символы в левой части экрана загорались медленно, невозможно медленно.

— Ну давай, Берни, давай, — прошептал кукуратор. — Вся надежда только на тебя… Берни, не подведи…

Как всегда в минуту смертельной угрозы, сознание кукуратора работало четко и быстро. Все было просто. Сила, бросившая ему вызов, могла быть только другим мозгом. Этот мозг где-то находился, и система уже знала, где именно.

Кто кого? Тот, кто быстрее. А быстрее тот, кто меньше рефлексирует.

Экран мигнул — и сообщил, что цель захвачена.

Больше не раздумывая, кукуратор ткнул пальцем в кнопку.

Его ударил еще один футбольный мяч, и чемоданчик пропал. Кукуратор упал сначала на колени, потом на бок. Он больше не чувствовал своего тела. Но дело было сделано.

В небе сверкнула высокая зарница — это луч с «Bernie» дошел через систему орбитальных рефлекторов и отразился в локальном зеркале. Синяя искра щелкнула между тучами и землей — и на месте футбольных ворот с висящим на них демоном пыхнул легкий огненный гриб. Повеяло близким жаром и вонью испарившейся органики.

Кукуратор улыбнулся и закрыл глаза. Это был подходящий момент, чтобы умереть.

Но он не умер.

Когда он пришел в себя, Прекрасный заходил. Было еще светло. Пыль и дым от взрыва уже рассосались в воздухе. Кукуратор с удивлением понял, что к нему вернулись силы — он чувствовал себя отлично. Значит, дело было не в рапире и не в мячах, а просто в гипнозе этой твари.

Кукуратор поднялся на ноги.

Впереди дымилась вспученная на краях воронка, и он неспешно направился к ней — рассмотреть детали. Сначала он даже насвистывал, но через несколько шагов в голову ему пришла неприятная мысль.

Стоп-стоп, как же это понимать?

След от небесного удара не может быть здесь. Синяя молния должна была сжечь хранилище с напавшим на него мозгом. Почему воронка появилась в симуляции?

Розенкранц жив и продолжает свои игры? Или это означает что-то другое? Может быть, сила показывает ему, что он победил?

Место, куда ударил луч, походило на высверленную в железке дырку в венчике ржавых опилок. Вспученный край, рыхлый склон и черная оплавленная шахта.

Кукуратор забрался на невысокий земляной вал и, морщась от жара, глянул вниз.

На краю шахты показалась рука. Потом локоть. Затем появилась обгорелая шляпа с пером — и кукуратор увидел спекшееся лицо Розенкранца с круглыми бельмами глаз в опаленных глазницах. На месте его сгоревших волос была липкая сажа.

— Я страдаю! — прошептал Розенкранц. — Брат мой, я так страдаю!

Он протянул руку, словно умоляя кукуратора прийти на помощь.

Кукуратор понял, что сейчас произойдет. Розенкранц выберется из дыры, снова превратится в эту рогатую тварь — и высосет из него душу вместе с жизнью. Черт играл с ним, как кот с пойманной мышью. Но была надежда, что у этой игры все-таки есть правила… Ведь Розенкранц сам хочет уйти. Должен же существовать способ ему помочь?

— Убейте меня, — попросил Розенкранц. — Пожалуйста, убейте!

Кукуратор осторожно спустился к краю дыры, изловчился и ударил Розенкранца каблуком в голову.

— О-о-о! — закричал Розенкранц. — Сильнее! Прошу вас! Сильнее! Уничтожьте меня наконец!

— Я и пытаюсь, — пробормотал кукуратор и ударил еще раз, с размаха, уже не стесняясь бить по ожогам и крови.

— Ах! — застонал Розенкранц. — Ах!

Его рука соскользнула с края дыры, неловко мотнулась, а потом невозможным и совершенно подлым образом удлинилась, изогнулась — и схватила кукуратора за ухо.

Кукуратор потерял равновесие, ударился спиной о землю — и понял, что падает в черную жаркую тьму.

Рядом летел его боевой алюминиевый чемоданчик, покрытый царапинами и вмятинами. Похоже, один из мячей Розенкранца отломил его от запястья, хотя неясно было, как такое могло произойти.