Виктор Пелевин - Transhumanism Inc.

FARTINBRASS

Кукуратор нахмурился — Фортинбрас же остался в братской могиле? — а потом понял и улыбнулся. Пузырьки в зеленой жидкости, видимо, изображали кислород, но эту каноническую рекламу с булькающей банкой называли в сети не иначе как «пердящий мозг».

Или, может быть, это последняя гипотеза неведомых шекспироведов — что Гамлет был не датским, а норвежским принцем?

Солнце в этом зале было в самом низу правой стены — оно уже совершило полный круг. Последняя дверь была поднята под потолок, и к ней вела широкая каменная лестница.

Кукуратор взошел по ступеням и оглянулся. Гамлет все так же баюкал булькающую банку — но кукуратору показалось, что вырез на белобрысом затылке черным глазом глядит ему вслед.

Он открыл дверь.

За ней была большая комната с пылающим камином. В центре стоял длинный дубовый стол и стулья. Над столом висела на ржавых цепях свечная люстра с шестиугольным железным каркасом, а с этого каркаса, зацепившись за него ногами, свисал головой вниз молодой человек с длинными волосами, бородкой и усиками. Глаза его были закрыты. Рядом с ним на люстре висела рапира. Щегольская шляпа с пером лежала на столе.

Незнакомец был одет почти так же, как кукуратор. Лицо его выглядело спокойным и довольным, словно висеть подобным образом на люстрах было его любимым делом.

Кукуратор узнал его — это был Розенкранц из древнего фильма, вдохновившего основателей стартапа и рекламщиков. Он вспомнил даже имя актера, создавшего этот образ: Гэри Олдмен. И только теперь понял, кого ему напомнило собственное отражение.

Он был Гильденстерном из того же фильма. Вот только имени актера, чьим лицом его наградили, он не знал.

— Тим Рот, — сказал Розенкранц, открывая глаза, — его звали Тим Рот. По-английски «Roth». Почти росс. Смешно, да?

Он взялся руками за железный каркас люстры, перегруппировался и спрыгнул на стол.

— Здравствуйте, друг Гольденштерн.

— Я не Гольденштерн, — ответил кукуратор.

— Теперь вы Гольденштерн, — сказал Розенкранц. — А я Розенкранц. Они, кстати, все время путали, кто из них кто. Я имею в виду, у Тома Стоппарда.

— В каком смысле?

— Ну, Гольденштерн все время думал, что он Розенкранц. Но когда их повесили рядом, разница потеряла смысл… — Розенкранц слез со стола на пол. — Извините, я веду себя неучтиво. Итак, будем знакомы.

Он протянул кукуратору руку в желтой кожаной перчатке, и тот осторожно пожал ее.

— Если вы один из тех, о ком говорил Ахмад, — сказал он, — вы должны носить имя бога.

— Меня когда-то звали Рамой, — ответил Розенкранц. — Но для вас я хотел бы оставаться Розенкранцем. А вы будете для меня Гольденштерном.

— Я, как вы отлично знаете…

— Гольденштерн! — подняв руку, закричал Розенкранц. — Только Гольденштерн! Любой, кто пришел в эту комнату — уже Гольденштерн. Других сюда не пускают. Вы же видели себя в зеркале, верно?

— Перестаньте дурачиться. Я пришел узнать правду.

— Хорошо, — сказал Розенкранц. — Хорошо. Я вам скажу всю правду, какую только хотите. Спрашивайте.

— Кто вы на самом деле, Розенкранц? В чем ваша миссия?

— Я тут пол подметаю, — ответил Розенкранц.

— Что? Простите?

— Работаю в хранилище банок, в специальной секции. В так называемом тревожном боксе . Подметаю пол. Хожу между полок с метлой, как вам еще объяснить? Пылесос тут нельзя, потому что будут наводки. Я вам покажу сейчас, как это выглядит…

Розенкранц вытянул перед собой руки, и комната с камином исчезла.

Кукуратор увидел помещение, похожее на кладовку: темные полки, а на них — горящие разноцветной индикацией боксы, почти все с большими восьмерками, указывающими номер таера. Боксы стояли в три яруса, тесно и не слишком ровно, а над ними проходили шланги жизнеобеспечения и толстенные магистрали нейропроводки, завернутые в серую изоляцию, перехваченную белыми стяжками. На одном из боксов верхнего ряда мигала яркая белая лампочка.

В проходе стоял Розенкранц — в той же позе, какую принял миг назад — но в его руках появилась метла. Он несколько раз чиркнул ею по полу, словно доказывая, что действительно подметает пол, и указал пальцем на бокс с мигающей белой лампочкой.

Хранилище пропало так же внезапно, как появилось — и кукуратор вновь увидел комнату с камином.

— Вы просто уборщик? — спросил он. — Или вы один из тех, о ком говорил Ахмад?

— Я просто уборщик, — ответил Розенкранц. — И я один из тех, о ком говорил Ахмад. Я убираю в таком месте, куда людей нельзя пускать.

— Вы баночник?

— Да, — кивнул Розенкранц. — К несчастью.

— Какого таера?

— Таеры бывают у вас. Нам это не нужно. Но тело у меня тоже есть — именно то, какое вы видите. Розенкранц, подметающий пол в спецбоксе — это мой, как вы говорите, зеркальный секретарь. Немного не такой, как у вас. У него совсем нет своей личности, и мы на связи двадцать четыре часа. Нечто вроде индивидуально выращенного удаленного тела. Спит оно тут же. Сейчас оно дрыхнет, и я свободен. Можем пообщаться. Считайте себя сном моего зеркального секретаря. Сном Розенкранца.

— Так вы владыка всего? Один из тех шайтанов, о которых говорил Ахмад?

— Да, — ответил Розенкранц. — Но мы не шайтаны. Скорее мы вампиры — хотя и этот термин я использовал бы с большими оговорками.

— И вы выбрали подметать пол? Почему?

— Ну, — сказал Розенкранц, — пол я подметаю для смирения. Хорошая работа, простая, и думать не надо. И потом, я не только пол подметаю. Я тут что-то вроде ночного сторожа-психотерапевта. И заодно я ищу себе сменщика.

— В каком смысле?

— Ну вы же не один на верхних таерах интересуетесь Гольденштерном. Таких много. Хотят дойти до самой сути. Понять все тайны. Увидеть, куда сходятся ниточки. Стать одним из темных владык. Как вы догадываетесь, это оказывает дестабилизирующий эффект на общую симуляцию.

— Ага, — сказал кукуратор, — и вы за такими присматриваете. Контролируете каждый их шаг.

— Нет, — ответил Розенкранц, — зачем контролировать… Они вроде никуда особо и не шагают. Все тревожные клиенты собраны у нас в одном боксе под Лондоном. Если кто-то из них таки доходит до Эльсинора, на его банке начинает мигать белая лампочка. Тогда я подключаюсь в ручном режиме. Вот как сейчас.

— И что дальше?

Розенкранц пожал плечами.

— На этот случай предусмотрены стандартные процедуры.

— Да, — сказал кукуратор, — понимаю. Я полностью в вашей власти. И вы ею злоупотребляете.

— Почему?

— Вы по своему выбору переносите меня из одной симуляции в другую. Вы изменили мое лицо. Нарядили в шутовские лохмотья… «TRANSHUMANISM INC.» давала мне гарантии, что мое личное измерение всегда останется…

— В вашем личном, мой друг, нет ничего личного, — перебил Розенкранц. — Все, что вы считаете «своим» — это обрывки чужих историй, собранные вместе вашим мозгом… Даже атомы, из которых вы сделаны — редкие потаскушки. Вы и представить себе не можете, где и с кем они блудили последние десять миллиардов лет. Так что давайте просто выпьем за встречу…