Виктор Пелевин - Transhumanism Inc.

В ванне лежал скелет в покрытых прахом ризах. Судя по длинным рыжеватым волосам, это была женщина. Среди ее костей виднелся свернувшийся калачиком скелетик младенца — и мелкие рыбьи косточки, смешанные с остатками красной чешуи.

К ванне была приделана табличка с текстом, очень похожая на бронзовую пластину из комнаты совещаний, где разъяснялся смысл картины с яблоней и неграми. «Издеваются», — подумал кукуратор.

Офелия, дочь Полония и возлюбленная Гамлета, упавшая в реку с дерева после убийства отца. По мнению Виктора Гюго, Офелия была беременна. Споры о том, была ли смерть Офелии самоубийством, идут до сих пор — как и поиски ее могилы. По мнению шекспироведа И. Шитмана, она была скормлена золотым рыбкам после того, как ее отказались хоронить в освященной земле.

Кукуратор усмехнулся и пошел вперед.

Дверь в конце зала оказалась совсем ветхой — и упала, как только он надавил на нее рукой. Открылся новый зал, такой же пустой и длинный, с новой дверью в конце. Здесь тоже был камин, черный и холодный, и такое же недовольное солнце на стене — но оно висело уже посередине между полом и потолком. Глаза его по-прежнему были закрыты.

В центре зала на плитах пола лежал другой скелет — в черном бархатном камзоле, с массивной золотой цепью на груди. Череп мертвеца был сжат странным головным убором, похожим на гриб с плоской шляпкой. Седая борода отвалилась от лица, обнажились кривые темные зубы. Высохшие пальцы сжимали край позолоченной портьеры, накрывавшей покойного по пояс.

К полу была привинчена пояснительная табличка. Кукуратор прочел текст:

Полоний, шеф-основатель Секретной Службы и советник короля Клавдия. Отец Офелии и Лаэрта. Убит Гамлетом рапирой через портьеру во время прослушки переговоров с Гертрудой.

«Шутим, — подумал кукуратор. — Смеемся. Ну-ну. Посмотрим, кто станет смеяться в конце. Скорей всего, никто. Все будут кричать от ужаса. Но это будет не наш выбор».

Дверь в следующий зал не открывалась, и кукуратор выбил ее ударом сапога.

Здесь тоже ждал скелет — женщина в красном парчовом платье, склонившаяся над деревянным стульчаком в зафиксированном вечностью рвотном спазме. На полу блестела корона, когда-то свалившаяся с ее головы. В руке покойницы была серебряная чаша.

Кукуратор заставил себя прочесть табличку на стульчаке:

Королева Гертруда, мать Гамлета, погибшая, по ошибке выпив вино, отравленное Полонием по просьбе Клавдия.

В зале был холодный пустой камин — и солнце, поднявшееся уже к самому потолку, умиротворенное и благостное. Кукуратор пошел дальше.

В центре следующего зала стоял королевский саркофаг — это было ясно по мраморным коронам, печальным ангелам и скорбящим нимфам. Покойник по-летнему почивал на его крышке, держа в руках корону как руль. На нем была красная мантия с побитым молью горностаем и сапоги с нелепыми шпорами. Лицо его было сильно изуродовано тлением.

Кукуратор не увидел обычной таблички, обошел в ее поисках саркофаг — и заметил выбитые на торце русские буквы:

Клавдий, король. Убит Гамлетом по просьбе призрака, выдававшего себя за его отца, якобы отравленного Клавдием с помощью настойки Hyoscyamus niger (белена черная). Вероятнее всего, беленой отравился сам Гамлет, а призрак отца был вызванной этим отравлением галлюцинацией.

Солнце в этом зале было уже на потолке — и счастливо улыбалось.

Дверь в следующий зал была зеркальной, и кукуратор увидел наконец свое лицо — молодое, пучеглазое и наглое. Бретер и пьяница с длинными волосами, сложенными на затылке в конский хвост. Странно знакомый персонаж…

Кукуратор понимал, что кто-то пытается быть остроумным за его счет и это шутка — затянувшаяся, но пока терпимая. И все равно страшно было идти по залам со средневековыми скелетами, особенно в наряде, идеально подходящем для одного из них. Можно было увидеть в этом недобрый намек.

Открыв зеркальную дверь, кукуратор вошел в очередной зал.

В его центре ожидаемо лежал труп — в этот раз, кажется, молодого мужчины. На нем была белая рубаха с широкими рукавами и черные обтягивающие штаны с гульфиком — почти такие же, как на самом кукураторе. В истлевшей руке блестела рапира с серебряной гардой.

Лаэрт, защитник Офелии, сын Полония и ученик Клавдия, гневный мастер отравленной рапиры.

Кукуратор поискал глазами солнце на потолке — и не нашел. Оно уже переехало на правую стену. Открытые глаза светила выражали растерянность и испуг.

Следующий зал был необычным. В его центре лежало сразу множество сваленных в кучу скелетов, словно в египетском тайнике смутной эпохи, где без всяких церемоний спрятали от грабителей тела древних царей. Был здесь даже скелетик кошки с бубенчиком на шее.

Герои третьего плана. Горацио (друг Гамлета), Вольтиманд (придворный), Озрик (придворный), Корнелий (придворный), Первый дворянин, Второй дворянин, Священник, Марцелл (офицер), Бернардо (офицер), Франсиско (солдат), Рейнальдо (слуга Полония), Первый могильщик, Второй Могильщик, Капитан, Английский посол, Второй Английский посол, Фортинбрас (принц норвежский). RIP!

Кукуратор обошел пыльные кости и покосился на стену — солнечное блюдце спустилось уже до ее середины и глядело вниз огорченно и хмуро. «Еще бы, — подумал кукуратор, — столько горя…»

Он уже понял, кого увидит в следующем зале. Вот только не знал, в каком виде. Возможно, Гамлет будет выглядеть как Лаэрт, потому что их всегда изображают одинаково — два фехтующих парня в белых рубахах и обтягивающих черных панталонах. Или…

Вторая догадка кукуратора оказалась верной.

Гамлет, по виду совсем не тронутый тлением, в черном камзоле и туфлях с серебряными пряжками, сидел в центре зала на табурете под круглой светящейся надписью:

IT IS «TO BE», STUPID!

Вместо черепа он держал в руке прозрачную сферу с латунным дном. В сфере плавал мозг. Все в точности как в ранней рекламе «TRANSHUMANISM INC.» Лицо Гамлета выглядело сосредоточенным и хмурым — он даже не поднял глаза на вошедшего.

«Он и не мог», — понял кукуратор, подойдя ближе.

Гамлет был сделан из пластика. Кусок его затылка был вырезан, как арбузная долька. Под анатомически точными слоями плоти белела кость, но череп под ней был пуст. Ткани тела выглядели так, словно их с высочайшей точностью заместили пластмассой. Такая погребальная технология, кажется, действительно существовала в карбоновое время. Идеальный кронштейн для банки — подставка из пластината.

Глаза Гамлета покрывала пыль, но банка в его руке подавала активные признаки жизни — булькала пузырьками и светилась зеленым. На ее латунном дне было выгравировано: