Гуга Лолишвили - Охотники за новостями

Мы проговорили с Тураевым не меньше полутора часов.

— Это историческая необходимость для нашего народа, — неторопливо говорил он, — нас загоняли в Союз насильно, а до этого Россия вела на нашей земле завоевательные войны. Целые поколения не выпускали из рук оружия. Они оказались просто заложниками российской политики, начинали воевать в детстве и до самой старости не знали мира. Сейчас, когда Советский Союз распадается, а фактически уже распался, мы должны, наконец, получить свободу.

— Как вы это представляете практически?

— Москва никогда не пойдёт на это, мы отдаём себе в этом отчёт. Если придётся, будем воевать.

— Вновь, всё пойдёт по накатанному пути, появятся новые поколения не знающие мира…

— Мы будем бороться за независимость.

— Но времена изменились. Основа современной армии это уже не кавалерия или пехота вооружённая ружьями, а танки, авиация, ракетные войска. У царской России не было ВДВ, спецназа, боевых вертолётов. Навряд ли сегодня вы будете в состоянии долго сопротивляться в случае такого конфликта.

— Мы прорабатываем возможности приобретения партий современного оружия.

— То есть вы хотите сказать, что ведёте конкретные переговоры о закупках военной техники? Кто это «мы»? С кем?

— Больше того, что я сказал, сказать не могу.

— Если я правильно Вас понял, вы имеете в виду, что здесь в Чечено-Ингушетии сложились некие структуры определившие необходимость выхода из Российской Федерации и уже разрабатывающие планы будущей войны?

— Нет, сказать, что мы ведём подготовку к войне нельзя. Но готовыми нам нужно быть ко всему. Мы просто не исключаем такой возможности.

— Но вы сказали, что ведёте переговоры о закупках оружия.

— Посмотрим, — уклончиво ответил Тураев., — Во-первых не переговоры ведём, всего лищь прорабатываем возможности. Для переговоров время пока не пришло. Посмотрим как получится у союзных республик, в Прибалтике, у вас в Грузии, да и кто в Грузии сейчас придёт к власти. Это очень важно для нас.

— В плане закупок оружия, которые возможно Грузия получит как свою часть «наследства»?

— Я этого не говорил. Просто для нас важна позиция Грузии, которая сегодня на Кавказе является самым реальным претендентом на полную независимость от России…

Мы решили, что Тураев заедет к нам в гостиницу к пяти часам вечера.

К назначенному времени он постучал в наш номер. Депутат пришел с другом, которого представил, как историка. Они прочитали материал, который я успел набросать, остались довольны, и пригласили нас в ресторан.

До Владикавказа мы опять ехали зайцами, и вновь обошлось без приключений.

— Даже неинтересно, — ворчал Тенгиз, которому страсть как хотелось приключений, — хоть бы для приличия билеты проверили разок!

— Не расстраивайся, студент, — утешил его Вигнанский, — тебя повяжут на обратном пути, когда ты будешь возвращаться один в свой Сухуми из Владикавказа.

Но такая перспектива Тенгиза не воодушевила. Вся прелесть заключалась для него в том, чтоб оказаться застигнутым вместе с нами. Тогда это весёлый, а главное безопасный эпизод, которым впоследствии можно будет щегольнуть перед однокурсницами:

«Хо-хо-хо, хи-хи-хи, — стал бы рассказывать он девчонкам, давясь смехом, — По пути во Владикавказ, куда я ездил с двумя стажёрами по заданию очень известной газеты, нас застукали без билетов. Глупые стажёры, было, перетрусили, но с ними был я, который спас положение. В общем, всё обошлось».

Прибыв во Владикавказ, мы прямо на вокзале расстались с Тенгизом. Он ехал к родителям в Сухуми, праздновать наступаюший Новый Год, а мы с Вигнанским должны были скоренько обтяпать свои дела и вернуться в Тбилиси, чтобы тоже поспеть к празднику.

Столице Северной Осетии городу Орджоникидзе, как раз незадолго перед этим было возвращено старое дореволюционное имя — Владикавказ. По этому случаю, мы с Вигнанским решили не мудрствовать, а прямо ехать в Совмин, и требовать встречи с кем-нибудь из «отцов» автономной республики.

Помахав на прощанье Тенгизу, мы остановили такси и важно произнесли: «В Совмин!».

В Москве, Киеве, Риге или Тбилиси такое нахальство навряд ли сработало бы, но в провинции другие порядки. Чиновник здесь помельче, а бюрократия попроще, так, что спустя каких-нибудь пятнадцать минут мы сидели в кабинете большого начальника и записывали в блокноты монолог, который он произносил в нашу честь.

Надо сказать, что отношения грузин с осетинами были на тот момент обострены до предела и интервью струилось в русле этих реалий.

Вопреки бытующему мнению грузины и осетины не являются родственными этносами. Это два разных народа с разными языками, традициями, культурой. Отличия сглажены вековым проживанием по соседству друг от друга, но тем не менее грузины — представители картвельской семьи и грузинский (картвельский) язык образует отдельную группу внутри иберийско-кавказских языков. Осетины же — индоевропейский народ. Осетинский язык вместе с таджикским, курдским, пушту, фарси, белуджским и другими относится к новоиранским языкам иранской группы индоевропейских языков.

Геополитическая ситуация запутана тем, что в девятнадцатом веке одна из русскоязычных тифлисских газет в одной публикации для простоты изложения назвала собственно Осетию — «Северной Осетией», а территорию Грузии к югу от Кавказского хребта, разделявшего Россию и Грузию — «Южной Осетией». Эти названия прижились и спустя сотню лет привели к сложностям. Таким образом, после большевиской революции в России и после присоединения первой Грузинской республики в состав СССР, на севере Грузии появилась Юго-Осетинская автономная область со столицей Цхинвали — грузинский топоним (ркцхинвали) , означающий в переводе с грузинского на русский — «земля грабов» (граб — дерево). Собственно же Осетия (Осетинская губерния) под устоявшимся названием Северная Осетия (Северо-Осетинская автономная республика) вошла в состав РСФСР. Так родился миф о «единой Осетии».

После распада СССР Южная Осетия не пожелала больше находиться в составе Грузии, а захотела перейти в Россию. Грузия с такой постановкой вопроса не согласилась справедливо или несправедливо заклеймив такое дело только — только появившимся на постсоветском пространстве термином — сепаратизм .

Тут как водится в дело пошли взаимные претензии, упрёки и старые как, завалявшийся в углу, заплесневелый сухарь обиды. Чего только не в те дни не утверждалось!

Южные осетины уверяли, что «чудесно жили на этой территории испокон веков, а грузины припёрлись со своими вином и футболом лет сто или двести назад и всю малину испортили».