Валерий Привалихин - Восхождение: Проза

— Категорически запрещаю. «Зеленым» на помощь выходит отряд от Зухура. Вам немедленно возвращаться.

— Но…

— Никаких «но», — перебил лейтенанта Цветов, хотя отчетливо понимал, что с возвращением разведчиков положение Мартьянова, если он в опасности, значительно осложнится. Что же все-таки случилось в доме? Какое решение принял Мартьянов? Если бы разведчикам угрожала опасность, мог бы он смолчать? Нет-нет, Володя не тот человек, чтобы, имея возможность переговорить с Гребенниковым, не сообщил ему об этом. Скорее, он мог принять опасность на себя, лишь бы отвести угрозу от разведчиков и сарбазов. А может, так и было? В доме врача встречают люди Мирзы и…

— Какое выражение лица, интонация голоса были у «ноль-ноль третьего»? — вышел Цветов на связь.

— Был чуть возбужден, но не настолько, чтобы я за него разволновался, — ответил Гребенников.

— В дом не заходить, — повторил Цветов.

Эх, нет бы прийти приказу командира до того, как отправили Мартьянова! Словно кто-то тонко и умно рассчитал время до минуты и сыграл с батальоном, с Цветовым, с врачом злую, жестокую шутку.

Цветов посмотрел на листок блокнота, где им самим был записан приказ комполка.

— Немедленно связь с командиром! — стряхивая с себя оцепенение, начал действовать капитан. — Батальону — боевую готовность. Ко мне командиров всех подразделений. Передать Зухуру и Кариму мою просьбу срочно прийти сюда.

Сразу три человека — начштаба, дежурный и связист — бросились выполнять распоряжения комбата.

Мартьянов почувствовал воду. Она ударила широкой и сильной струей в голову, грудь. Затем он услышал голоса, едва пробивавшиеся до его сознания, и лейтенант не мог первое время даже отличить, где человеческая речь, а где шум воды. Хотел было открыть глаза и поймать ртом глоток влаги, но тут же подумал, что вода зальет его и второго возвращения к жизни не будет.

«Жив, — просто и легко думал Мартьянов. — Выходит, еще жив. Если сразу не убили, значит, я им нужен».

Вода перестала литься, и Владимир открыл глаза. Первое, что наметил для себя, — беречь силы. Цветов с Зухуром наверняка уже что-то предпринимают, еще не было случая, чтобы комбат не знал, что делать.

Сзади кто-то грубо схватил Владимира за плечи, по мокрому полу подтащил к стене, прислонил. Мартьянов огляделся.

Он находился в довольно просторном подвале. Сквозь узкие оконца под самым потолком протиснулись пыльные лучи солнца, и при этом свете Мартьянов рассмотрел рядом с собой высокие глиняные чаны для зерна. Люди у противоположной стены стояли плотно, Владимир не смог никого из них выделить и только тут спохватился: очки. Он хотел потянуться к переносице, но вслед за желанием пришла боль в руки: они оказались туго связанными тонкой, впившейся в кожу веревкой.

«Только бы не терять сознание», — с тревогой посмотрел на лезвие солнечного луча лейтенант.

От стены отделились две фигуры, и Владимир интуитивно прикрыл глаза, оттягивая время. Его повернули на бок, натянули уже донельзя впившиеся веревки. Щелкнула пружина, выбросившая лезвие ножа, и Владимир почувствовал, как освобожденные руки будто оттолкнулись одна от другой, как сразу легче задышалось. А когда ему начали неумело и небрежно тыкать в лицо дужками очков, лейтенант словно с возвращенным зрением обрел уверенность в себе и спокойствие.

Он открыл глаза, поправил одеревеневшими пальцами очки. Над ним стоял, сцепив волосатые руки на тучном животе, бородач. Владимир, помогая себе локтями, поднялся по шершавой стене. Теперь, когда они оказались рост в рост, бородач уже не казался таким страшным и толстым.

Он что-то произнес, и по интонации, по той уверенности и властности, с какой он держался, Владимир понял, что этот здесь — главный. К главарю подбежал Абдулла — мальчик, который привел отряд в кишлак. Он склонил перед бородачом голову, замер.

По событиям в доме Мартьянов помнил, что мальчик неплохо знал русский язык.

— Мирза-хан спрашивает, как здоровье его сына Ахмада, которого ты лечил у себя в землянке, — перевел он, стараясь не глядеть на врача.

«Так вот ты какой, Мирза», — удивился Владимир, но ответил спокойно:

— Передай, что состояние хорошее. У Ахмада крепкий организм, и он, может быть, со временем даже не будет хромать.

Хотел еще добавить, что здоровье и второго сына, Зухура, тоже в порядке, но решил, что это только разгневает главаря. «А надо в первую очередь узнать, зачем главарю нужны переговоры», — подумал Мартьянов и сказал:

— Только мое долгое отсутствие в батальоне может повлиять на состояние больного. Я должен быть рядом с ним, а не в этом подвале, иначе как врач ничего гарантировать не могу. Что вы хотели на наших переговорах?

— Мирза-хан говорит, что сегодня ночью его сына доставят сюда и ты сможешь продолжить его лечение.

— Передай Мирзе, что я могу лечить Ахмада только у себя в лагере. А здесь его лечит пусть кто угодно, — почувствовав, что в нем заинтересован сам главарь, повысил голос Владимир. — Тем более я плохой врач, у меня на руках умирают даже дети.

Услышав ответ, Мирза злобно прищурил глаза, вплотную подошел к лейтенанту.

— Мирза-хан не привык, чтобы ему возражали, — донеслось из-за его спины, и Мартьянов увидел тянущиеся к нему волосатые пальцы.

Они на мгновение замерли перед грудью врача, потом нажали на комсомольский значок. Закрутка от него больно вдавилась в тело.

«Мне не больно… это ведь не самая страшная боль, — глядя прямо в черные глаза Мирзы, медленно говорил себе Владимир. — Бывает больнее, а здесь всего одна точка… Ничего… Потерпим-вытерпим… Кажется, пошла кровь… Только не опускать глаза и не кусать губы…»

Наконец Мирза опустил руку, отошел к стене, сел на топчан. Владимир, увидев рядом свою сумку, наклонился. Удерживая себя от торопливых движений, медленно достал медикаменты. Затем расстегнул китель, вспорол скальпелем тельняшку, обработал рану, закрыл бинт пластырем. Чувствуя, что за ним наблюдают, аккуратно сложил сумку, застегнулся, расправил под ремнем складки, поправил очки и посмотрел на главаря: что дальше?

Мирза неожиданно для себя отвел взгляд.

— Мирза-хан говорит, что тебя спасает внимание, которое ты оказал его сыну. Он умеет помнить добро. И предлагает остаться у нас в отряде. Будут деньги и почести.

Владимир усмехнулся, и Мирза, правильно поняв его усмешку, нахмурился.

— Мирза-хан, повелитель уезда, предлагает советским десантникам покинуть эту землю или в крайнем случае не помогать ни в чем Зухуру. Вы должны передать турану Василию, чтобы он просил об этом своих начальников. Иначе он будет обвинен во всех бедах уезда и его накажут свои же. А Мирза-хан с Зухуром одни решат, чья эта земля.